Марина Эльденберт - Небо для двоих [litres]

Как во сне я смотрела на иглу, больше напоминающую миниатюрный образец копья. Эта игла под резким ударом пробила лапу дракона, пустынник взревел, но не двинулся с места: приказ держал крепко.

– Все будет хорошо, Танни, – пообещал Тергран, и когда по жилам капельницы побежала драконья кровь, меня затошнило. Светодиодная лампа, вспыхнувшая прямо надо мной, заставила на миг зажмуриться.

– Нет, – сдавленно всхлипнула я, когда он наклонился ко мне со шприцем и антисептиком. – Дар, не надо, умоляю. Я беременна… Ты его убьешь… Пожалуйста!

На миг он остановился, но потом покачал головой:

– У нас еще будут дети.

Игла вошла в вену так легко, словно он только и делал, что всю жизнь этим занимался.

– Наши дети, – пробормотал он.

Поднялся, повернул вентиль на капельнице.

Не в силах пошевелиться, я смотрела на движение ярко-алой жидкости по трубке, а потом в меня хлынул жидкий огонь.

– Да-ар! – взвыла я.

Натурально взвыла, потому что если до этого думала, что знаю о боли все, сейчас поняла, как сильно я ошибалась. Тело словно окунули в огонь, дыхание оборвалось, сердце ударилось о ребра, и несколько мгновений я провела в звенящей тишине под пристальным взглядом Терграна. А потом…

Потом реальность полыхнула перед глазами, раздваиваясь. Мир потерял четкие очертания, лицо Терграна стало расплываться, как неудавшийся панкейк на сковороде. Я задыхалась, хватая губами воздух, понимая, что сгораю изнутри и никто меня не спасет. И его – тоже.

Тот, кому я даже имя еще не придумала.

– Помоги, – сдавленно прошептала я, вглядываясь в белый туманный панкейк, то есть в лицо Терграна, который неожиданно резко ушел в сторону.

Нарастающий шум в ушах напоминал какой-то запущенный сверхмощный двигатель, сквозь него пробилось множество голосов, но что самое дикое – пошевелиться, чтобы посмотреть, что происходит, под приказом я не могла. Дыхание врывалось в грудь клочками обжигающе-холодного воздуха, в следующий миг я услышала не то рычание, не то крик, голоса доносились издалека, как из подземного убежища.

Потом я, кажется, потеряла сознание, потому что из накатившей темноты на меня уставился Гроу, и лицо у него, в отличие от Терграна, было серое.

– Уйди, глюк, – сказала я и хихикнула.

Тело, превратившееся в факел, затягивало в пески, и когда он приподнял меня на руках, показалось, что я просто сейчас стеку вниз как расплавленный металл.

– Танни, – позвал он. – Танни, посмотри на меня. Ты свободна.

Я посмотрела, насколько мне это удалось.

– Ты почему серый? – спросила я. – Да-а, знатно тебя перекосило.

Знатно перекошенный Гроу прижал меня к себе, и на миг стало чуточку легче. Самую малость, когда я почувствовала, как жар частично схлынул, а следом снова ударил в меня с такой силой, что я заорала, выгибаясь в его руках.

– Бесполезно, – процедил Гроу кому-то, и голос его дрожал. – Наблово пламя не уходит.

Кажется, дрожал не только голос, но и он весь, а мне вдруг стало интересно, куда делся Тергран. Впрочем, ненадолго: очередной приступ накрыл меня с головой, и теперь уже я поняла, что дрожим мы вместе. То ли меня колотит, и Гроу трясется, то ли его колотит, и трясусь я.

– В больницу, – донесся издалека голос Рона. – Ей нужно в больницу.

– Не поможет, – процедил Гроу, укачивая меня на руках.

– Гранхарсен…

– Не поможет! – Он рыкнул так, что я подпрыгнула в его руках и поинтересовалась:

– Чего орешь?

Гроу посмотрел на меня расширившимися глазами, в которых вертикальные зрачки тонули в зеленом пламени.

– Поможет другое, – сказал он. – Переливание. Если найти иртхана с нужной группой крови.

– У нее пустынный огонь, – уточнил Рон.

– Не важно.

Я взмыла ввысь.

– Все будет хорошо, – пообещал Гроу, глядя мне в глаза. – Слышишь, Танни?

– Я тебе не верю.

– Все будет хорошо, – повторил Рон.

Да, это точно был он, рядом со мной.

И я бы поверила, но в эту минуту меня в очередной раз накрыло огнем. Он был повсюду, втекал в меня из каждой капельки палящего воздуха, попытка вдохнуть закончилась тем, что легкие словно сдавила раскаленная рука. Когда Гроу крепче прижал меня к себе, я вцепилась в него, игнорируя тот факт, что он глюк. Глюк неожиданно сдавленно вдохнул, а после поинтересовался:

– Танни, какая у тебя группа крови?

– Вторая, – выдавила я. – Кажется.

– Кажется?!

– У меня вторая! – рявкнул Рон.

– Вы рехнулись!

– Мы не довезем ее до больницы. Она сгорит.

Это сказал Гроу, и сказал так – надломленно и болезненно-страшно, что я вдруг поняла: это не бред. Это не бред, он действительно откуда-то взялся в этой пустоши, а я действительно сгораю в огне, который в меня заливал Тергран.

Пустыня, лица съемочной группы и звездное небо проплывали надо мной, мерно покачиваясь. Я все еще летела, но летела какими-то рывками, подпрыгивая. То, что меня по-прежнему прижимают к груди, даже не сразу поняла. Только когда попыталась приподнять тяжелую голову, напоминающую перевернутую кастрюльку с кипящим супом, у которой вот-вот сорвет крышечку, услышала рычание:

– Не дергайся!

Очень хотелось, можно подумать.

«Кажется, в пустыне нехило так разогрело», – подумалось мне. Потому что запрокинутое лицо горело, как если бы я перележала на пляже в Зингсприде в полдень. Руки Гроу и его каменная грудь тоже казались раскаленными до той минуты, пока темное небо не сменилось невысоким светлым потолком, а жар прохладой. Она обтекала пылающую кожу, под спиной тоже было что-то прохладное, и эта прохлада втекала в меня сквозь поры.

Хорошо-то как…

Вместо Гроу перед глазами возникло лицо другого мужчины. Ненадолго. Потом лицо сменилось лысиной и плечами, судя по белому халату, медика.

– Эсса Ладэ… Эсса Ладэ, вы меня слышите?!

– Гроу, – позвала я, и медика тут же оттеснили в сторону под недовольное:

– Вы мешаете мне работать!

– Я не хочу умирать, – сказала я. – И его убивать я тоже не хотела.

– Я знаю, – процедил он. – Я знаю, Танни. Ты не умрешь.

– Местр Гранхарсен! Вы мне мешаете.

– Вечно ты врешь, – сказала я и улыбнулась. По щекам текли слезы и сразу же испарялись. – Ты обещал, что мы будем вместе его воспитывать.

– Мы будем, – хрипло выдохнул он. – Вместе.

Уже не будем.

Я знала, что не переживу эту ночь, и знала, что должна сказать ему все, что сейчас чувствую, но Гроу уже отодвинули в сторону. Я чувствовала его пальцы, сжимающие мою руку: ту, которая стала проводником огня в мое тело, а вот укола даже не почувствовала. Ледяной воздух обтекал горящую меня, и сейчас было даже все равно, что Сибрилла станет его женой (потому что очень эгоистично просить кого-то любить тебя вечно, если ты умираешь). Эта странная мысль посетила меня в ту минуту, когда в меня хлынуло уже другое пламя, гораздо более мягкое.