Марина Эльденберт - Небо для двоих [litres]

– Нет! – выдыхаю я. – Нет, он…

Похоже, Гроу успевает понять то, что я не успела сказать: «не подчиняется приказам», когда его ударом крыла швыряет в стекло. Кажется, в эту минуту мир раздваивается, и человеческая часть меня видит, как шипы рассекают его грудь, а осколки иглами впиваются в тело, как от дыхания дракона вылетевшая в холл охрана обращается в ледяные угли. А потом внутри лопается натянутая струна, и я бросаюсь к монструозной шипастой твари.

В груди раскрывается не просто пламя – вулкан, и когда в меня врезается иссиня-черный поток его силы, мой огонь разрывает его в клочья. От такого удара меня рвет на части, от боли с губ срывается шипение, но короткая вспышка боли – ничто по сравнению с тем, что я чувствую мгновение спустя.

Кажется, над Хайрмаргом воет сирена.

А может быть, это кричу я, потому что все внутри рвется от дикой, животной боли, когда мощные когти впиваются в чешую. Я рвусь вперед чистым пламенем, рвусь к шипастой шее.

Миг – и клыки сжимаются на моем загривке, а потом с силой дергают вниз.

Крошится пол, крошится камень, гнутся металлические перекрытия.

Оплетающий тело огонь сменяется огнем вздоха, когда мы падаем в ледяную воду, и шипастые крылья моего противника превращаются в плавники. Мне нечем дышать, меня волокут на дно, все дальше от света, все дальше от несоизмеримо важного, оставшегося наверху. Кровь пламенной лентой стелется в темной воде, а важное…

Удар внутри.

Пламя. Живое. Маленькое. Мое…

И то, что я помнила – зеленое, яростное.

Гроу!

Гроу…

Рычание заставляет воду бурлить, когда я впиваюсь когтями в брюхо волокущего меня на глубину. Его утробный, безмолвный вой поднимает волну, зубы на моем загривке слабеют, и меня швыряет прямо в бурлящий поток водоворота наших тел. В эту минуту я отчетливо понимаю, что я – все еще Танни Ладэ. Внутри этого мощного, раскаленного огнем тела драконицы я – Танни Ладэ.

И я порву эту тварь.

Дракон бросается на меня, я – на него. Не знаю, откуда во мне эта изворотливость – должно быть, досталась от пустынников, но я змеей скольжу под ним, рывком ухожу вниз, а после бросаюсь, целясь зубами в шею. Он уворачивается, но мне удается располосовать его кожу, сдирая шипы вместе с чешуей, и я вцепляюсь в эту открытую рану, волоку его на пределе сил, без дыхания, каждое движение рождается из огня.

Впереди мелькает что-то похожее на просвет или на стекло, и я устремляюсь туда.

Рвусь наверх, телом вспарываю лед, и он крошится, как крошилось стекло. Мы летим по скользкой грани, которая осыпается под нашими телами, плавники снова раскрываются шипастыми крыльями. Нас швыряет на берег, воздух ударяет в грудь с силой ракеты, и в эту самую минуту сознание выключается. На миг, достаточный для того, чтобы бритвенно-острые зубы надорвали мое крыло, рывком дергая его в сторону.

От боли из груди вырывается хрип, огненной струей плавящий и выжигающий снега, кажется, до подземных вод.

Я прихожу в себя от рывка, когда черная тварь вздергивает меня в воздух, а после швыряет вниз.

Прямо на острие возвышающейся подо мной скалы.

Надорванное крыло отказывается подчиняться, от попытки его поднять все тело пронзает болью. Взлететь не удается, но за мгновение до того, как мое тело переломает о камень, чьи-то зубы сжимаются на загривке. Очень бережно.

Меня плавно подхватывают. Красный дракон.

Отчетливо, как никогда раньше, я ловлю окутывающее тело знакомое пламя.

Тергран?!

Осознание этого приходит в ту же минуту, когда смертоносная тварь устремляется к нам. Меня рывком опускают на землю, чуть поодаль от кромки воды, резко взмывают ввысь, чтобы встретить нападение черного монстра, но в эту минуту прибрежный лед опять крошится. Солнце бьет по глазам с такой силой, что мне приходится прикрыть веки, а в следующий миг в Гранхарсена врезается темно-зеленая ярость.

Никак иначе это назвать нельзя, потому что вышедший из-под воды зверь меньше, как самый обычный дракон, но черного ударом сшибает в сторону, бросает в прочерченную нами в снегу борозду, а следом в него снова врезается… Гроу.

Осознание этого заставляет рвануться к ним, но крыло снова отзывается болью, а потом что-то происходит.

Я вижу вспышку перед глазами, вижу красного дракона, который резко разворачивается ко мне. Тело скручивает, огонь, бегущий по венам, стягивается в груди, и я падаю. Падаю уже на совершенно человеческие ладони, левую руку выворачивает болью, и все, что мне теперь остается – только смотреть. Как Гранхарсен, опомнившись, отбрасывает Гроу, полосуя крыльями его чешую.

Как тот снова бросается на него.

Оба одновременно выдыхают пламя, иссиня-черное проходит в сантиметрах от темно-зеленой чешуи, зеленое – прокатывается вдоль шипастого бока. Рычание или вой сопровождают удар такой силы, что Гроу швыряет назад. В крошево льда и воды.

Я хочу кричать, но крик застыл у меня в горле.

Гранхарсен бросается следом.

Гроу снова взмывает ввысь.

На этот раз бьет его снизу, в потоках ледяной воды и брызг кровь кажется спецэффектами. Теперь я все-таки ору, срывая голос, поднимаясь, поскальзываюсь, но все-таки бегу к ним. Драконы сплетаются в рычащий клубок и падают в воду, за миг до того, как меня накроет волной, на землю передо мной падает живой щит.

Красный дракон принимает удар воды и смотрит на меня – почти укоризненно, но я обегаю его, чтобы увидеть побережье. Вода словно кипит, но холоднее этого пламени я никогда ничего не чувствовала. Жар тела Терграна и моего собственного кажется искорками, которые вот-вот погаснут. Воздух вокруг нас дымится, а в воде мелькают когти, оскаленные пасти и чешуя.

Черный хвост рассекает воздух, чтобы плетью ударить Гроу.

Он уходит под воду.

Гранхарсен поворачивается к нам.

От рычания Терграна волосы встают дыбом, но снова взлететь он не успевает. Потоки воды раскрываются мощью зеленого пламени, готовящийся к рывку черный внезапно издает болезненный вой. Гроу взмывает над водой только затем, чтобы снова обрушиться на противника и вцепиться зубами в шею. В следующий момент в захлестнувших их волнах они уходят под воду уже вдвоем, а я слышу за спиной отчаянный крик:

– Танни!

Это кричит Леона, но я не могу обернуться, я вижу только клубящийся дымом водоворот, вода в который уходит с невиданной силой. Мне кажется, что мир разрывается на части, когда края воронки смыкаются, а потом снова соединяется в одно целое, когда из толщи воды вырывается Гроу.

Впрочем, вырывается – это сильно сказано.

Он взлетает на поверхность, чтобы упасть рядом со мной и наградить Терграна рычанием. А после – в точности таким же – иртханов. Это я понимаю, когда слежу за драконьим взглядом, зеленым, как его пламя. Оборачиваюсь: вереницы боевых флайсов кордонами растягиваются на границе города, Леона бежит ко мне.