Марина Эльденберт - Небо для двоих [litres]

Она врезается в меня в точности так же, как мгновением раньше драконы врезались друг в друга, обнимает, отстраняется, вглядываясь в мое лицо, закутывает в пиджак. Только сейчас я понимаю, что она босиком, а я голая. Перевожу взгляд на Гроу: он глубоко вздыхает, чешуя скользкая и дымится от горячей крови.

– Сюда! – командует Рэйнар, и я не сразу понимаю, что это приказ Терграну.

– Он не оборачивается, – растерянно говорю я Леоне. – Почему он не оборачивается?

И в этот момент начинается оборот.

Он не такой стремительный, как мой или как Гранхарсена, но зеленое пламя ударяет всей своей мощью, и спустя миг на снегу уже лежит Гроу. Я бросаюсь к нему, падаю рядом: на человеческом теле иссеченные раны выглядят еще ужаснее. Он смотрит на меня какое-то пугающе короткое мгновение, а потом закрывает глаза. Я зову его по имени, но он не отзывается, обычно смуглая кожа сейчас залита мертвенной бледностью.

Мгновением позже меня уже оттесняют медики, кто-то кричит:

– Нужно переливание крови. Срочно!

– Больница…

– Он не доедет до больницы! Слишком большая кровопотеря.

Я слушаю это как во сне. Перед глазами все плывет.

Поверх пиджака Леоны меня уже завернули в какой-то плед, попытались увести, но я зарычала так, что эти попытки тут же оставили.

Что значит – не довезем? Сознание отказывалось со мной сотрудничать, я вырвалась из чьих-то рук, шагнула к кордону окруживших его медиков. Слова доносились словно со стороны, как будто это я снова лежала без сознания или в полубессознательном состоянии, вот только сейчас у меня не было даже возможности поговорить с ним. У меня не осталось ни единого шанса сказать ему, что…

– Группа крови… – раздалось снизу.

– Третья отрицательная.

Я не сразу поняла, что слышу это не в бреду, а на самом деле.

Обернулась – рывком, чувствуя вспарывающую боль под лопаткой, прокатившуюся по плечу и ожегшую руку до кончиков пальцев.

– У него третья отрицательная. – Инаира дель Эльтертхард тоже выглядела бледнее обычного, но приблизилась к нам настолько решительно, что потеснила даже двух медиков. – Такая же, как у меня.

– Вы уверены?

– Разумеется, я уверена. Я его мать.

На этой исчерпывающей информации я судорожно вздохнула.

И присоединилась к Гроу, где бы он там ни был.

Даармарх, Огненные земли

За эти годы изменилась не только Аринта, изменилось и ее сердце. Замок, в котором я провела не так много времени, встретил меня совершенно иначе. Таэрран, которая когда-то была клеймом, теперь никого не смущала. Я была особой гостьей, и выделенные мне роскошные покои во многом превосходили те, что когда-то принадлежали участнице отбора.

Сидя на балконе, я смотрела на океан, чьи волны закат окрашивал в сиреневый и оранжевый. Завтра должен был состояться праздник в мою честь, сегодня же я была предоставлена себе самой, чтобы отдохнуть с дороги. Оно и к лучшему. В моем мире по-прежнему слишком живы были воспоминания, когда я ходила по этим коридорам наложницей. И пусть они были только воспоминаниями, пусть ходить именно по этим коридорам наложницы не могли, я все равно чувствовала, как что-то тоненько бьется внутри. Не позволяет усидеть на месте.

Да, сюда стоило приехать только ради того, чтобы окончательно отпустить прошлое.

Я поднялась и направилась к дверям.

В коридорах звонким эхом отдавались шаги, хаальварны и стража склоняли головы и расступались, когда я шла. Чем дальше я удалялась от своих комнат, тем быстрее ускорялось сердце.

Ужин с Витхаром ничем не отличался от тех, которыми меня встречали другие правители. Мы говорили о политике и экономике, о границах пустошей и драконах, и на миг я даже поверила, что рядом друг с другом мы сможем быть просто Ильеррской и Даармархским. Впрочем, это чувство рассеялось, стоило ужину закончиться, а ему подать мне руку, чтобы помочь подняться.

Прикосновение обожгло, лишая дыхания, и стоило немалых усилий оставить пальцы в его ладони, пока он провожал меня до дверей и желал хорошего отдыха. Мне до сих пор не верилось, что все это происходит с нами.

Со мной.

Что я действительно вернулась сюда и дышу раскаленным воздухом Аринты, выжигающим на моем сердце все, о чем я столько лет запрещала себе даже думать.

Последняя мысль оказалась очень некстати, и я ускорила шаг. Удивительно, но крыло, где жили наложницы, больше не охранялось. Толкнув тяжелые двери, я очутилась в своем прошлом и поняла, что его больше нет. Зал, в который мы когда-то вошли с нэри Ронхен, был пуст. Место у окна, где сидела Ибри, перебирая струны прайнэ, тоже. Диванчики и столики, тяжелые занавеси, которыми играл ветер, заставляя их оживать, – ничего этого не было.

Пустынный зал встретил меня тишиной, я же стояла, не в силах сдвинуться с места.

Сколько лет здесь никого не было?

Первый шаг отозвался гулким эхом, второй полетел за ним. Как во сне я прошла к дверям, ведущим в дальние коридоры. Скрежет петель подсказал, что ими очень давно не пользовались, сквозняк подхватил салфетку из паутины, заставил задрожать, швырнул на стену.

Не веря своим глазам, я шла вперед, отмечая, как закатный свет из арочных окон играет на мраморе. Здесь я не заблудилась бы даже спустя столько лет, и сейчас ноги сами вели меня в сад. Мимо комнаты Ибри, мимо моих покоев, мимо ниши, в которой Ибри ругалась на одну из наложниц. Надорванную парчу, прячущую укромный уголок, не убрали, и она сиротливо нависала над темным провалом, посеребренная сединой пыли.

Ожидая увидеть камень или дикие, заросшие вьюнами дорожки, я шагнула из перехода в буйство красок и зелени. В отличие от оставшегося за спиной коридора и запечатанных дверями пустынных комнат, это место почти не изменилось.

А впрочем… изменилось.

Оно стало еще лучше. Деревья разрослись, алые цветы наэррвар по-прежнему пламенели среди фигурных кустарников. Ухоженные дорожки разбегались в разные стороны, скамеечки выглядели так, словно еще вчера на них сидели девушки, и их голоса вливались в шум листвы.

Верхний сад по-прежнему жил.

Он дышал.

Он был той самой недостающей частью, которая пронзила мое сердце, заставив пошатнуться. Я положила ладонь на источенный временем и отсутствием заботы камень, и холод ужалил меня в ладонь.

– Я занимаюсь им сама, – услышала голос Мэррис.

Я обернулась и увидела женщину, которая когда-то давно вела меня по коридорам дворца, чтобы раскрыть участь наложницы. Ее стать осталась прежней, только волосы почти полностью стали серебряными. Несколько черных прядей терялись в волнах седины, тем не менее уложенных с той же аккуратностью, что и раньше.

– От и до. – Она приблизилась, и морщины, подчеркивающие ее возраст, обозначились ярче. – Я занимаюсь цветами, придаю форму деревьям и кустам. Мою скамейки и подметаю дорожки. Мне нравится все это делать, и мне кажется, что так я становлюсь ближе к ней.