Александр Гром - Харальд Смелый

Читатель! Тебе никогда не хотелось попасть в края с быстрыми и чистыми реками, синими, бездонными озерами, шумными водопадами, говорливыми ручьями со студеной водой? В края, где воздух прозрачен, лес велик и дремуч, а за ближайшим поворотом дороги притаилась будоражащая кровь неизвестность? Ведь никогда не знаешь, кого там можно встретить: то ли пещерных троллей, азартно кидающих кости, то ли орков, делящих добычу, а то и коварного дракона, лениво дремлющего на солнышке.

Вот и меня, по натуре бродягу и скитальца, потянуло в неизвестные дебри новой страны на карте одного из моих миров. В дебри сказочного, бескрайнего Скандинавского Континента.

Ты желаешь попутешествовать по этим местам?

Если да, то ступай с Богом, дверь для тебя я открыл. Благословляю…

Скалистое плато, мощная башня на крутом утесе, сложенная из аккуратно обтесанных, серо-зеленых гранитных блоков. Предусмотрительно поднятый мост, чьи механизмы прятал глядящий узкими бойницами сторожевой пакгауз. Резкие крики соколов, высматривающих добычу в прозрачном синем небе.

Все это предстало таким, каким врезалось в память около года назад. А что, впрочем, могло измениться в недосягаемом для простых смертных месте, окруженном отовсюду пропастью без дна и к тому же защищенном мощными, охранными чарами? Конечно ничего!

Я не спешил, внимательно продолжая присматриваться буквально ко всему вокруг. Попасть в ловушку, словно доверчивый юнец, имея за плечами более двадцати лет, проведенных в походах и сражениях в качестве Боевого Мага, мне как-то не хотелось. Впрочем, я так и не почувствовал, что здесь ошивались мои собратья по ремеслу, вполне способные оставить коварный сюрприз для владельца этих диких окрестностей. Сидевший у моей левой ноги приземистый, широкогрудый, мощный пес желто-коричневой масти, в ошейнике из кожи буйвола, защищенном воронеными шипами пирамидальной формы, с коротким хвостом и небольшими треугольными ушами, повертев по сторонам тяжелой, массивной головой и тщательно обнюхав воздух, так же не выявил ничего подозрительного.

— Хм, ну ладно, — пробормотал я сам себе под нос, — будем считать, что новый этап моей жизни начинается с хорошего.

Мудреное, однако, короткое заклинание, привело в действие механизм подъемного моста, быстро и без скрипа опустивший его к моим ногам.

— Пойдем Булат, — обратился я к своему четвероногому спутнику, — мы наконец-то дома. Понравится он тебе или нет, но другого не будет.

— Мне хорошо везде, где ты есть, Хозяин, — мысленно, с легкой укоризной отозвался могучий зверь. — И плохо везде, где тебя нет.

Я примирительно потрепал его по загривку, и мы ступили на настил с плотно пригнанными дубовыми досками.

По пути к утесу нам пришлось миновать пять или шесть маленьких, дугообразных, будто игрушечных, мостиков из красного гранита, перекинутых через причудливые изгибы бойкой, говорливой речушки Змейки. Наверх к башне вела вырубленная с севера узкая лестница без перил. Уже на небольшой площадке, у толстой стальной двери я остановился, почему-то ощущая странную нерешительность. Потом положил руку на магический замок, барельефом выступающий из металлической поверхности в форме оскаленной медвежьей головы. Мягко щелкнув, дверь распахнулась настежь, а я, перешагнув порог, очутился в квадратном, не имеющем бойниц, помещении, немедленно осветившемся расположенными на потолке плафонами, излучавшими мягкое, зеленоватое сияние. Здесь было пустовато. Вся обстановка состояла из пяти деревянных, строгой формы, кресел, а слева от них, на обшитой ореховыми панелями стене виднелись массивные серебряные крючки, предназначены для верхней одежды и головных уборов.

— Такая неприютная прихожая просто необходима, господин Харальд, — горячо уверяли меня строители башни — гномы-мастера с подземелий гор Высокой Короны. — Для чего? Чтобы незваные посетители, посидев, помаявшись пару-тройку часов, сразу смекали, с кем имеют дело.

Слушая гномов, я едва заметно улыбался. О каких посетителях, тем более незваных, могла идти речь, если я жить в башне не помышлял? Ну, разве что в крайне редких случаях посещения Скандинавского Континента. А, в общем, сумасбродная идея заиметь свою собственную башню возникла у меня на тот случай, если на старости лет взбредет вдруг в голову сделаться отшельником. Но… Старость, когда еще она наступит? К тому же до нее надо умудриться и как-то дотянуть, а тот образ жизни, что я вел, особенно последние два десятилетия, большого оптимизма в этом плане не внушал. Вышло же вон как; Харальд Смелый стал отшельником в сорок два года, в пору расцвета магических и физических сил. Проклятье!!!

Пройдя прихожую, я ступил на лестницу, облицованную малахитовыми плитами и рассеченную пополам узким, но немыслимо красивым ковром работы английских эльфов. Изящные перила красного дерева поддерживали резные зелено-мраморные столбики. Нда-а, вся эта, надо признать, изящная роскошь стоила немалых денег, но в дни службы у короля Англии Стэна I, в качестве придворного боевого мага, они для меня мало что значили. И не потому, что легко доставались. Нет, отнюдь не легко, просто их было много. Даже для человека, имеющего женой одну из первых красавиц двора — огневолосую леди Эшли.

На втором этаже, куда мы мигом добрались, находились кухня и кладовые, где благодаря Магическому Льду царил сильный, сухой холод. Войдя наугад в ближайшую от лестницы дверь, я обнаружил висящие на стенах окорока, колбасы, головки сыра на специальных стеллажах.

— Все бы съел, Хозяин, — хищно раздвинув ноздри, доверительно поведал Булат. Да, мой пес умел говорить, но не словами конечно, а мысленно. — Р-р-р! Ну, по крайней мере, половину!

— А лопнуть не боишься, жадина? — рассмеялся я, кинжалом отрезая от окорока солидных размеров кусок, тотчас упрятанный в вещевой мешок. Туда же вослед полетел сыр и пару колец колбасы.

— Раз до сей поры ничего такого со мной не случилось, то, значит, и не случится, — со спокойствием философа откликнулся пес.

В комнате напротив все свободное место, кроме узкого прохода, занимали бочки с врезанными в бока краниками. Судя по имеющейся на каждой деревянной бирке, в них находились выдержанные разнообразные вина, коньяки, бренди и даже сладкий ликер из солнечной Франции. Набрав полную флягу темно-алого, будто кровь вина, с характерным названием «Слезы Рубина», я завернул в соседнее помещение. Там аккуратными штабелями располагались мешки с высокосортной мукой и ящики с ржаным хлебом, нарезанным тщательно просушенными кусками. Теперь, добавив ко всему уже взятому изрядную порцию сухарей, можно было двигать дальше наверх.