Ольга Валентеева - Спасите ректора! [litres]

– Зачем же? – Рей все-таки улыбнулся, снял очки и положил на стол. – Наслаждаться жизнью, пока наука не стала единственным, что вам осталось.

– А вы? Вы наслаждаетесь? То-то, погляжу, из кабинета носа не кажете!

Рей молчал. Только смотрел на меня утомленно. Наверное, в этот момент я для него опустилась куда-то на уровень младшего брата. Столько же шума и проблем. От этой мысли стало тоскливо.

– Меня устраивает моя жизнь, Аманда, – наконец сказал он. – И о причинах я вам говорил. Поэтому давайте на этом завершим наш спор. Вам не стать ректором еще лет десять. Смиритесь с этим.

– Конечно, у меня ведь связей нет.

И вот зачем я это сказала? Хотела уязвить? После нашего вчерашнего разговора понимала, что Рей здесь не из-за красивых глаз или дружбы с королем, но не удержалась. Эх! Зато, кажется, попала в цель, потому что ректор нахмурился и уже не казался безмятежным.

– Вы, кажется, пришли извиняться? – холодно напомнил он.

– А? Да, точно, – опустила голову. – Прошу прощения, ректор Денвер. Мне жаль, что между нами возникли недоразумения. Обещаю больше не прикасаться к вашим приборам и…

– И все-таки снять проклятие с половицы. Я могу сам, конечно, но магия у вас специфическая, и мне не хотелось бы потом обращаться к проклятийникам, чтобы заклинание снимали уже с меня.

– Да, конечно. Уберу немедленно.

– Вот и замечательно. До завтра, декан Дейлис. У меня сегодня еще много работы.

– И по поводу конференции. Если вам неприятна моя кандидатура, я не обижусь, если…

– Аманда, – перебил меня Рей, – если бы я не хотел вашего участия, то не стал бы его вам предлагать. У нас не так много времени на подготовку, так что поторопитесь.

– Спасибо. И… не злитесь. И без очков вам лучше.

Я поторопилась скрыться за дверью, пока не наговорила еще больше глупостей. Сняла проклятие с половицы, заперлась в комнате и придвинула к себе наброски, из которых должно было родиться мое выступление, но мысли снова и снова возвращались к Рею. Мне действительно было жаль. Возможно, если бы он кричал на меня, топал ногами, возмущался, мне бы не было так стыдно. Но, увы, Мышонок просто молчал. И от этого становилось только более тошно.

До самых выходных я упорно избегала ректора Денвера. Даже на совещании села на самый дальний ряд. Стоит признать, он тоже не делал попыток примириться. Хотя нельзя сказать, что мы ссорились. Но все-таки каждый раз, когда видела его, было неловко. После пар сразу уходила на этаж выше, к девчонкам, или работала над текстом доклада. Ловила себя на мысли, что по поводу некоторых утверждений хочется посоветоваться с Реем, но так и не пошла.

Зато в воскресенье отвела душу за все мои страдания. Ровно в восемь часов мы с Энджелом встретились у входа в студенческое общежитие. Мой студент казался мрачнее тучи. Еще бы, я попросила профессоров вызывать его на практикумах как можно активнее. Думаю, начало учебы в университете Гарроуз запомнится ему надолго.

– И? Где эта ваша маркурина? – поинтересовался он.

– Идите за мной, – вручила ему большую корзину. – Наполните ягодами до самого верха – и можете быть свободны.

Мы миновали длинную парковую аллею и углубились на экспериментальные участки. Маркурину мы высаживали в строго отведенном месте. Она любила тень и влагу, поэтому и посадили ее у небольшого озерца в тени деревьев.

– Вот, – указала Энджелу на ярко-красные ягодки. – Мелкая, конечно, но уже поспела. Из нее готовят некоторые очень редкие зелья, поэтому будьте аккуратны, не подавите. Удачи, студент Риад.

Я сама расположилась на скамейке с видом на озеро. Вид воды всегда меня успокаивал, помогал обрести душевное равновесие. Вот и сейчас я любовалась чуть зеленоватой водой, низкими ивами, полощущими в ней ветви, яркими птичками, которые вот-вот должны были покинуть наши края. К счастью, день выдался солнечным, и можно было насладиться им, мечтая о лете.

А еще с моей скамьи было отлично видно Энджела. Он, видимо, решил, что задача легче легкого, потому что скинул форменный пиджак на траву, засучил рукава и… замер удивленно. Еще бы! Только что перед ним была целая поляна маркурин – и вдруг оказалось, что ягодки растут шагах в трех от него, а под ногами – только густая трава. Энджел сделал шаг – ягоды снова спрятались, щеголяя красными бочками подальше от него. Увы, студент Риад не мог похвастаться чистотой помыслов.

– Это вы! – развернулся он ко мне. – Вы заколдовали ягоды, чтобы отомстить!

– Слишком много чести, – фыркнула я. – Открою секрет, маркурина дается в руки только людям, у которых мысли чисты и безмятежны. А если же вами владеют гнев, мстительность, желание устроить кому-то пакость, собрать ее будет крайне сложно. Но видите ли, в чем дело, Риад. Пока вы не наберете полную корзину, и шагу отсюда не сделаете, даже если мне придется следить за вами всю ночь.

– Вы сами-то ее хоть когда-нибудь собирали? – продолжал пререкаться Энджел.

– Конечно. Хотите покажу?

– Попытайтесь.

Я подошла к полянке маркурин и представила те красивые туфельки, которые я видела в столичном магазине. Увы, слишком дорогие, но такие прекрасные! Цвета топленого молока, на устойчивом каблучке, с белыми бусинками. Нагнулась – и подцепила маркурину, потому что мое восхищение было искренним, как и желание купить туфельки.

– Теперь вы, – с усмешкой приказала Риаду и вернулась на скамью, а Энджел решил взять ягодки хитростью. Он сел на землю, будто бы совсем не собирался их рвать, закрыл глаза и расслабился. Маркурина тут же показалась, подобралась к нему поближе. Прыжок – и десяток ягодок отправились в корзину, а все остальные спрятались среди зеленой листвы. Энджел снова замер, но теперь маркурина была умнее, если можно так выразиться о ягоде, и не показывалась там, где Энджи мог ее достать.

– И все-таки вы жульничаете, – обернулся он ко мне.

– В чем же? – спросила я.

– Да во всем! Уверен, вы использовали на ягодах заклинание.

– Нет, слово мага. Все так, как я и сказала. Чистота помыслов.

– Значит, у вас она есть, а у меня нет?

– Странно, что ты спрашиваешь, – пожала плечами. – Это ведь не я выдала тебя ректору Денверу, а ты меня.

И сама не заметила, как перешла на ты. Но сложно обращаться на вы к мальчишке, который сидит среди ягод маркурины и пытается обвинить меня в недобрых мыслях.

– Я думал, реакция Рея будет более… бурной, – признал он.

– Тебе родители не рассказывали, что случилось с индюком, который приобрел привычку думать?

– Отправился к кухарке на стол? – вдруг улыбнулся Энджи, и я поняла, что между ним и Реем есть едва уловимое сходство. У них похожи улыбки. И черты лица, пусть и слегка.

– Хоть что-то ты знаешь, – улыбнулась в ответ. Увы, к этому моменту моя злость на Энджела Риада прошла, осталась только на себя саму. – Твой брат – взрослый мужчина. Что он, по-твоему, должен был сделать? Уволить меня?