Клэр Элиза Бартлетт - Мы правим ночью [litres]

– То есть… эльды искажают Узор и используют его для полетов.

Тамара склонила набок голову.

– В принципе верно. По сути, они делают то же, что вчера проделала ты, только в более усложненном варианте. Вот почему мы проявили к тебе такой интерес.

Понятно.

– Я не шпионка.

Слова прозвучали резче, чем она хотела. Союз мог в любой момент обвинить девушку в измене. Но назвать ее перебежчицей им не удастся.

Тамара глубоко вздохнула и стала царапать что-то ручкой на страничке открытого дела Ревны.

– Думаю, мы подошли к этому вопросу не с того конца, – наконец произнесла она, – я хочу тебе помочь.

– Почему?

Мама сердито осадила бы ее за столь бесцеремонный вопрос, но Ревну охватило любопытство. С каких это пор Союз пытается ей помочь?

– Потому что эльды выигрывают эту войну в воздухе. Чтобы их победить, нам нужны собственные авиаполки и пилоты Узора. Нам нужны люди, которые умеют делать то, что делаешь ты. Вернее, мы, – уточнила Тамара и посмотрела Ревне в глаза.

– Вы пользуетесь Узором? – спросила та.

– А как, по-твоему, я летаю на моем аэроплане?

Об этом Ревна как-то не подумала.

– Но ведь вы же знаменитость. Вас каждый знает. К тому же вы с Исааком Ванниным…

Она осеклась лишь в самое последнее мгновение, чуть не брякнув « любовники» . Как бы там ни было, это всего лишь слухи.

– …хорошие друзья. – закончила она.

– Летать я научилась в Эльде, еще до войны. Из того, что я узнала там, я поняла, что Узор далеко не так хрупок, как мы думаем. Исаак Ваннин полагает, что нам стоит рискнуть, и поэтому разрешил мне набрать подходящих людей.

Тамара подалась вперед.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне спасти Север. Ты согласна?

В ее глазах искрилось обещание, она казалась такой уверенной и прямодушной, но в груди у Ревны все равно билось чувство обиды. Тамара Зима нарушила закон, которому не одна сотня лет, и получила за это медаль Героя Союза. А отец Ревны всего лишь взял немного никому не нужного хлама и будет расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь.

Отсутствие энтузиазма с ее стороны не осталось незамеченным для Тамары, и она решила немного надавить.

– В качестве младшего пилота ты будешь получать по двадцать три марки в месяц, плюс жилье, стол и премию за каждую успешную операцию. Кроме того…

Сказав это «кроме того», она сделала паузу и похлопала ладонью по лежавшей перед ней папке.

– Поскольку служить разрешается только Защитникам Союза, твоей семье вернут этот статус. Он сохранится, если, конечно, тебя с позором не уволят… или не признают виновной в измене.

Последнюю фразу она произнесла чересчур небрежно, словно запоздалую мысль. Ревне было плевать. Биение ее сердца – биение надежды – могло бы заглушить сейчас рев Дракона.

– И это действительно в вашей власти?

– Я уже отправила ходатайство. И очень надеюсь, что ты согласишься.

Тамара с видом заговорщика ей подмигнула.

Ревна не представляла себе жизни на передовой. И никогда к ней не стремилась. Не хотела работать на заводе или в любом другом месте, где Союз мог бы душить ее своими стальными пальцами. В конце концов, она – с железными ногами и предателем-отцом – была ему не нужна. Однако… Защитница Союза . Все это время она была проклятием, но теперь мама с Лайфой смогут вновь обрести кое-что из утраченного. Им возвратят прежний статус, дадут огнестрельное оружие, дополнительный паек и право пользоваться безопасными убежищами для добропорядочных граждан Союза. И пока она будет следовать установленным правилам и нормам, этот статус будет за ними оставаться.

Тамара наверняка сначала переговорила со скаровцами. И могла попросить их напугать Ревну, чтобы ее весьма уместное предложение показалось еще чудеснее. Но если бы даже Ревна знала наверняка, что так и было, ее решение не изменилось бы.

– Ну, что скажешь? – поднажала на нее Тамара.

Вы и так знаете, что я скажу. И все равно ответила.

Интелгард не был прифронтовым городом. Ближайшие передовые позиции располагались на юге за горами – достаточно близко, чтобы долететь туда на аэроплане, и достаточно далеко, чтобы полк мог успеть свернуть базу и отступить, если эльды переправятся через гряду.

На передовой было грязно, холодно и страшно. Но на фронте были ее друзья, и там она всегда знала, что делать. Здесь же Линне чувствовала себя беспомощной, а новые боевые подруги ее пугали. Только что призванные на службу девушки пренебрегали завтраком, ныли, когда их гнали на плац, жаловались, когда гоняли по плацу, а одна была так глупа, что додумалась спросить полковника Гесовцá, когда им подадут ланч. Единственное, что они все понимали, – это стрельбы. Граждан Союза в обязательном порядке учили обращению с огнестрельным оружием с десятилетнего возраста, так что стрельбы никого не удивляли. Когда полковнику Гесовцу поручили наставлять девушек, критика в их адрес с его уст сыпалась градом пуль. Но учить он их не собирался: по мнению Линне, он просто дожидался первой удобной возможности выпереть их со своей базы.

Девушки, конечно же, принимали все близко к сердцу и взывали к Тамаре Зиме. Имя Зимы звенело у нее в ушах с утра до вечера. Каждая девушка жаждала с ней познакомиться, включая и саму Линне. Она никогда не встречалась с этой Тамарой, которую отец называл «гарпией Исаака», и мечтала воочию увидеть живую легенду, которая держала в своей власти сердце верховного главнокомандующего и, будучи женщиной, носила военный мундир, не заботясь о последствиях.

Линне стала первой девушкой, прибывшей в Интелгард. База представляла собой два длинных строения – в одном мужчины спали, в другом ели. Она подала заявку в строительный отряд, ей отказали, поэтому пока вокруг нее разрастался Интелгард, они с парой зеленых, изумленно глазеющих новобранцев подсчитывали паланкины с грузами. Ночевать ей приходилось под одеялом в кабинете Гесовца – пока не построили еще одну казарму, в которой ей достался целый холл, в то время как мужчинам приходилось спать в тесноте по двое в одной кровати. Три недели Линне не слышала ничего, кроме «мисс», которое бурчали в ее адрес солдаты, да комментариев полковника по поводу инвентарной ведомости. А когда прибыли другие однополчанки, встретила их с радостью… хотя хватило ее минут на пять.

Она не ожидала, что девушки окажутся такими девочками . Пока она латала на куртке прорехи, они вышивали манжеты и обметывали дырки для пуговиц. С помощью своих искр они делали ледяные розы, таявшие от одного прикосновения. Носили платья и модные туфли. А у Оли даже был радиоприемник на кристаллах, чтобы слушать любимые постановки. Когда Линне предупредила девушку, что его все равно конфискуют, та лишь с вызовом улыбнулась. Неужели они не знали ровным счетом ничего о том, что значит быть солдатом?