С. Ренсом - Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота [litres]

– Тебе надо пойти и заняться сбором нектара, Оливия, и думаю, будет лучше отправиться на его поиски прямо сейчас.

– Пожалуй, я могла бы это сделать, – согласилась она, но вид у нее при этом был почти недовольный.

– Полагаю, Кэллум сейчас в здешнем кинотеатре. Ты сможешь найти его там и позднее вернуться сюда вместе с ним. – Я улыбнулась ей, но только мельком, не желая, чтобы она вообразила, будто я весела.

– Хорошо, я сейчас пойду. Я понимаю, что мне надо пособирать еще нектара.

– Ты же вернешься сюда, да? Ты должна понять, что у нас с Кэллумом все в порядке. Между нами просто произошла небольшая размолвка, только и всего. Такое иногда случается. – Говоря это, я пожала плечами, пытаясь преуменьшить серьезность всей этой истории.

Она, не мигая, посмотрела на меня своими большими грустными карими глазами.

– Я не хочу, чтобы это случилось. Я хочу, чтобы вы с Кэллумом смогли жить долго и счастливо и забрали в свой мир и меня.

В груди защемило сердце.

– Я знаю, и мы с ним хотим того же. Нам просто надо отыскать верный путь в этот мир. А теперь, – продолжила я уже куда более бодрым тоном, – отправляйся, набери в свой амулет желтых огоньков. Увидимся позднее.

Когда ощущение покалывания в моем запястье прекратилось, я вздохнула с облегчением. Иметь дело с Оливией было нелегко, но то, что она сообщила, очень меня обеспокоило. Я не хотела, чтобы Кэллум так жестоко страдал, и на меня вновь нахлынуло чувство вины. Если бы в Испании я вела себя с Максом тверже, он не набрался бы такой самоуверенности. В который раз я вновь в деталях вспомнила те кошмарные минуты в аэропорту, когда сознавала, что рядом со мной находятся они оба. Бедный Кэллум! Я понурила голову, сгорая от стыда, когда подумала о том, что сказал тогда Макс. Все было бы не так страшно, если бы он не упомянул, что поцеловал меня. Если бы я сейчас закрыла глаза, то смогла бы ясно вспомнить каждую деталь наших с ним прогулок по пляжу, каждый взгляд, который он бросал на меня, каждое его прикосновение и, разумеется, тот факт, что я, пусть и всего на мгновение, ответила на его поцелуй, прежде чем оттолкнуть от себя. Это и было самым худшим, потому я знала – я была не вполне честна, когда сказала Кэллуму, что не делала ничего, чтобы поощрить Макса.

Это случилось только вчера, но теперь мне казалось, что это произошло давным-давно.

Я с нетерпением ждала возвращения Кэллума и Оливии, и мне казалось, что вечер тянется бесконечно. Я распаковала свой чемодан и достала из него вещи, которые надо было постирать просто для того, чтобы чем-то занять свои мысли, но делая это, я то и дело вглядывалась в каждую полированную поверхность в надежде увидеть Кэллума и Оливию вновь. Однако, по мере того как текло время, мне казалось все менее и менее вероятным, что они смогут прийти. Вечером, в определенный момент нечто в амулетах Зависших вынуждало их всех возвращаться в собор Святого Павла, где они проводили ночь в Галерее шепота. Поэтому они не могли уходить далеко от Лондона, и у меня не было никакой возможности осуществить мою любимую фантазию и погулять с Кэллумом по пляжу на берегу моря, разве что мне удастся с помощью моего плана вернуть его в мир живых.

Я посмотрела на часы, и у меня упало сердце. Вероятность того, что сегодня я вновь увижу Кэллума, таяла с каждой минутой, а мне совсем не хотелось, чтобы он провел ночь, изводя себя беспокойством по поводу моих чувств к нему. И я решила подождать еще пять минут и, если он за это время не появится сам, позвать его. Взяв в охапку свою грязную одежду, я спустилась на первый этаж, туда, где стояла стиральная машина. Мама сидела на кухне, разбирая гору почты, накопившейся за время нашего отсутствия.

– Привет, Алекс, какая же ты молодец! Ты принесла мне одежду для стирки самой первой. Если хочешь, можешь загрузить все в машину, чтобы я включила ее перед тем, как пойду спать.

– Да, здесь почти все светлых тонов. – Но, засовывая одежду в стиральную машину, я все же вытащила из вороха одну из футболок. – Мама, а как насчет вот этой? Ее можно стирать со всем остальным?

Мама подняла глаза от горы писем и посмотрела на футболку, сдвинув очки на кончик носа.

– Хмм, не уверена. Дай-ка мне посмотреть на этикетку. – Какое-то время она читала крошечные буковки на этикетке футболки. – Нет, я бы не стала так рисковать. Я точно не помню, сколько раз она уже была в стирке, и думаю, она еще может полинять. Мы же не хотим, чтобы это случилось опять, не так ли? – И она усмехнулась, глядя на меня. Не так давно одна из моих бирюзовых футболок оказалась в машине вместе с кучей белых полотенец, и в результате все они приобрели довольно приятный бледно-зеленый цвет.

– Думаю, я пораньше лягу спать, мамуля, ведь сегодня мы встали, едва рассвело. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, солнышко. Я загляну к тебе, прежде чем лечь спать. – Она снова начала перебирать почту, и мне пришлось опять повернуться к ней, когда она вдруг сказала: – Алекс, погоди, тут есть для тебя какое-то письмо. – Мама достала из той стопки писем, которая была поменьше, простой белый конверт и протянула его мне. – Выглядит интригующе, – заметила она с улыбкой, в который раз проявив свое обычное докучливое любопытство.

– Вероятно, оно от кого-то из толп моих поклонников, – ответила я, с небрежным видом беря конверт.

– От кого именно?

– Это тебя не касается!

Она рассмеялась и сгребла со стола целый ворох рекламных листовок, предлагающих доставку пиццы.

– Но попробовать все же стоило! Теперь ты не рассказываешь мне вообще ничего. – Она по-прежнему улыбалась, но я знала – ей до смерти хочется узнать, что у меня нового на личном фронте. Когда я была младше, то рассказывала ей все, и мне известно, что теперь ей не хватает этих моих рассказов. К тому же после моего знакомства с Кэллумом, я стала особенно скрытной, так что неудивительно, что она сходила с ума от желания хоть что-нибудь узнать.

Я бегом поднялась к себе, держа в руке нераспечатанный конверт. Он был изготовлен из плотной бумаги – настоящий качественный конверт, а не один из тех, которые заклеиваются сами. На его передней части были аккуратно выведены от руки мое имя и адрес. Я сбросила со своего кресла-футона все барахло и плюхнулась на него, поддев пальцем клапан конверта. Внутри находился листок такой же плотной бумаги, сложенный вдвое. Я развернула его на колене и тут же нахмурилась.

Алекс, пожалуйста, позвоните мне, как только сможете. Нам с вами надо кое-что обсудить, и это важно.

Под этими строчками был тем же аккуратным почерком написан номер мобильного телефона. Я перевернула листок. На другой его стороне ничего не было. Конверт также ничего не говорил о том, от кого пришло это письмо, а почтовый штемпель оказался смазан и не читался. Просто обращенное ко мне послание и телефонный номер. Ни имени отправителя, ни какой-либо иной информации, по которой я могла бы догадаться, кто это может быть.