Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

Кажется, ему никогда не было так хорошо… Он чувствовал каждую часть своего тела, он наслаждался им… Это чувство глубокого удовлетворения заставило его вновь упасть на спину, закрыть глаза и улыбнуться. Эда коснулась его щеки. Ее пальцы были такими нежными…

– Тебе было хорошо? – спросила она.

– Да… Я тебе сделал больно, – Варг отвел прядь растрепавшихся волос с ее лица и улыбнулся. У нее было хорошее лицо – спокойное. Он не помнил у нее такого хорошего, спокойного лица…

- Я тебе делала больно постоянно…

– Ты мне делала больно специально? – он оперся на локоть и одной рукой сжал ее худое бедро.

– Да…

– Зачем? – он начал ее целовать.

– Чтобы ты меня не так хотел… как ты меня хочешь, – она повела торсом, прижимая свои бедра к его.

И тут он вспомнил: Дван приходил!

– Ты сказала, что Дван заходил, – Варг вскочил.

– Да. Он засунул голову в шатер и увидел меня.

– Ты не спала?

– Нет.

– Почему ты меня не разбудила? Почему ты дала мне уснуть?

– Не знаю… Ты был такой счастливый… Мне не хотелось тебе мешать… делать то, что ты хочешь.

Он улыбнулся и снова подвинулся к ней, навалившись на нее всем телом и прижав к полу. Она была мягкой и нежной. Он не думал, что она может такой быть. Она не прекращала его радовать.

– И, тем не менее, ты мне мешала… мешала делать то, что я хочу.

Они улыбнулись друг другу, и Эда закрыла глаза, но улыбка не сходила с ее губ.

– И что Дван? После того, как увидел тебя?

– Вначале он потряс головой. Как будто не верил, что я ему не снюсь. Но я приложила палец к губам, чтобы он тебя не разбудил…

– А он?

– Он кивнул и ушел… Как ты думаешь, он всем расскажет? – она отодвинулась от него.

– А как ты думаешь, тебя никто не увидит, когда ты будешь выходить? Ты хочешь, чтобы тебя свернули с шатром? – он был раздосадован, что она отодвинулась.

Они посмотрели друг на друга. Варг вдруг понял – Эда боялась, что солдаты увидят ее. Она выйдет из палатки бывшего гладиатора на глазах всего войска. Но девушка хорошо держалась. Похоже, она смирилась с этим. Сейчас был бы хороший момент назвать свое имя… Нет, он еще подождет. Любит ли она его? Он вспомнил ее слова: «Любви не существует. Это зов плоти. Запах животного». Эда снова вздохнула, отстранила его и начала одеваться.

- Мы второй день без воды. Я ужасно пахну, ты ужасно пахнешь…

– Мне нравится твой запах, – шепнул он, ловя губами руку, скрывающуюся в рукаве.

– Мне тоже нравится твой. Но сегодня вечером мы идем купаться, как только сядет солнце. Понял? – она застегивала кафтан, и голос ее стал снова приказывающий.

– Слушаюсь, моя принцесса, – он поцеловал ее в ямку у основания шеи и заглянул в глаза.

Эде совсем не показалось, что в глазах у него почтительное выражение. Она быстро пригладила волосы, натянула штаны и сапоги и стремительно вышла.

У шатра, спиной к нему, стоял Дван, опираясь на меч, и разговаривал с Издой, откровенно не пуская его к Варгу. Когда оттуда вышла девушка, северянин застыл с открытым ртом. Солдаты вокруг замерли, наступило молчание… Эда быстро, ни на кого не глядя, скользнула к коновязи.

Варг появился из палатки мгновением спустя. Только он вышел, Дван оглянулся, состроил глумливую физиономию и двинул его кулаком в плечо, ничего не говоря… Изда вытянул свое и без того длинное лицо, развернулся, словно забыл за чем шел, и ретировался.

– Дван, – позвал друга Варг. – Там, на постели, должна быть кровь…

– Чья кровь? – по глазам Двана было видно, что он ничего не понимает.

– Эды…

– О нет, – простонал рыжий детина, схватившись за голову. – Она была девственницей?!

– Да.

– О-о-о-о!!! Ну почему тебе всегда так везет! Ты мог бы мне этого не говорить, кстати. Хотя бы из чувства сострадания… ко мне.

Варг слегка улыбнулся глазами и продолжал:

– Сделай так, чтобы у тебя были свидетели. Чтобы как можно больше людей увидели и узнали, что она была девственницей до этой ночи со мной.

– Зачем тебе это? – Дван нахмурил брови. – Это так не похоже… на тебя.

– Делай, что я говорю. Потом поймешь, – сейчас Варг отдавал приказ, и друг это понял.

– Ну, хорошо… Я, как всегда, подчиняюсь… Но просто… на ее бы месте… мне бы это не понравилось.

- Слушай, если бы это был кто-то, а не ты, он бы уже получил промеж глаз. Я ничего не делаю без причины. Ты этого еще не понял?

– Как знаешь, – недовольно проворчал Дван и исчез в палатке…

Тарис гнал лошадей прямиком через лес, пытаясь догнать рыцарей Арута, отправившихся в направлении на север с небольшим отрядом сопровождения. Гроза, обрушившаяся на полуостров в первую же ночь, когда они покинули столицу, изрядно намочила землю, пополнив бесчисленные лесные ручьи и сделав многие тропы труднопроходимыми из-за скользкой, размытой почвы. Они задерживались, но Бен не хотел свернуть на широкую, петляющую среди белых, выветренных гор дорогу, предпочитая следовать одному ему известному маршруту через лес. После той грозы граф почти не разговаривал с Кавадой.

Длительные конные переходы с восхода солнца до заката утомляли его спутников, и ночной отдых не позволял им достаточно отдохнуть. Предводитель маленькой конной группы казался неутомимым, резким и еще более порывистым, чем всегда. Сегодня они опять заночевали в крошечном охотничьем домике, и сейчас Бен и Зог переводили лошадей через овраг, по дну которого струился бурный горный ручей. Вместо моста были переброшены два толстых ствола дерева. Щель между ними была значительна, туда проваливались копыта лошадей, пугая животных.

Тарис успешно провел своего коня. Кобыла Кавады соскользнула с бревна почти у противоположного склона, но, оттолкнувшись задними ногами, ловко, как обезьяна, вскарабкалась на противоположный берег. А вот толстый серый конь министра поскользнулся в самом начале переправы и сорвался вниз, зацепившись задним копытом за ствол дерева. Крупное животное застряло, упершись плечом и бедром в противоположные склоны оврага, проседая под тяжестью своего тела, и громко ржало. Оно не смогло освободить ногу, послышался хруст. Кавада в ужасе видела, как на ее глазах ломается конечность коня и выходят наружу белые, острые кости. Вишневая кровь хлынула струей. Лошадь, более не задерживаемая застрявшим копытом, упала глубже, проваливаясь все ниже и ниже. Ее ржание перешло в почти человеческий крик.

Не сумевшая закрыть глаза женщина видела, как острые камни ранят спину животного. Несчастный конь, извиваясь на спине, брыкаясь задранными ногами, покрывался хлещущей кровью не только из раны на месте перелома, но и из множественных порезов спины и шеи острыми камнями – они были повсюду на склоне оврага, – и кровь струилась, вливаясь в ручей. Упавшая лошадь наконец наполовину погрузилась в воду, которая тут же окрасилась в темно-красный цвет. И закричала еще громче безумным криком. Ее выпученные глаза почти выкатились из орбит, тонкая кожа была изранена, висящая на сухожилиях сломанная нога ужасала. Кавада зажала уши, чтобы не слышать этот летящий над лесом крик, но не могла отвести глаз от мучающегося животного.