Серг Усов - Имперский граф

Когда Кастет закончил истязание рабыни, та уже сквозь хрипела сквозь свои ладони зажимавшие рот, а её тело били судороги. Пока кабатчик вешал на место плеть, к Тупице подскочил Гнус и попытался помочиться на неё. Но был отшвырнут Кастетом.

— Отойди от неё, я сам с этой тварью буду расплачиваться, — Кастет сделал шаг к гладиаторше и со всего размаха пнул её по лицу, разбив кровяную корку на нём в новый поток.

— Я сорок пять тугриков из-за неё проиграл, — возмущённо пискнул Малыш Гнус, для него это были большие деньги.

— Потому что ты дебил, — хохотнул Кастет. Проигрыш Гнуса хоть немного поднял ему настроение. — Пошли дальше.

Когда кабатчик закрыл решётку камеры, где осталась глухо стонущая потерявшая сознание Тупица, они пошли к концу прохода. Там находилась лестница, которая вела вверх к двери такого же размера, как и та, через которую они сюда спустились. За ней находилась небольшая каморка с ещё одним выходом из неё, в которой на полке лежали мешочки, наполненные дурманом.

— Бери вот эти два, — показал Кастет, — отнесёшь Ростику.

— Сейчас? Днём?! — возмутился Малыш.

— Что тебе не нравится, придурок? — завёлся с пол-оборота кабатчик. — Какой тебе сейчас день? Скоро уж темнеть начнёт. Бери и вот через эту дверь, уматывай. Ты сразу на Кривушку выйдешь. А ты на этой улице когда последний раз комендантский патруль видел? Пшёл отсюда, урод, пока к этим двоим не определил в соседи, — Кастет мотнул головой в сторону камер.

Или успокоенный доводами кабатчика, или напуганный его угрозой, но Малыш Гнус молча взял указанные ему мешочки и выскочил за дверь.

Проводив Гнуса, Кастет вернулся тем же путём, что и пришёл сюда. Проходя мимо камеры Тупицы плюнул сквозь решётку на бессознательное скрюченное тело. Правда, попал в прут решётки. Пушок в этот раз голос не подал, видимо впечатлённый расправой над соседкой.

Рыжий раб бойко торговал за стойкой. Подойдя к нему, Кастет полушёпотом, чтобы не привлекать внимания, сказал ему:

— Пушку только воду давай, пусть без еды посидит, а этой падали вообще ничего не давать.

Раб понимающе кивнул и радостно оскалился, Тупицу он недолюбливал давно.

— Хозяин, тебя тут девка дожидается, — он кивнул в сторону обеденного зала.

Кабак Кастета, главный и лучший из его питейных заведений, меньше всего напоминал бандитский притон. Наоборот, для этого района возле Вонючки это было, пожалуй, самое приличное заведение, которое с удовольствием посещали мастеровые, работники и работницы с мануфактур и мастерских. Большинство из этих работников или были свободными изначально, или уже давно выкупившимися сервами, странности здешних порядков многих удивляли — сумму выкупа барон Ферм, ставший графом ри, Шотелом, установил невысокую, а платил немало, а с точки зрения сервов, в прошлые года никогда не державшие в руках больше десятка солигров, так и вовсе платил огромные деньги. Приходили сюда и работающие на производствах сервы с сервками, которые, особенно в последнее время, и не торопились скопить на освобождение, предпочитая тратить получаемые деньги на другое, в том числе и на развлечения.

При взгляде в сторону зала настроение Кастета сразу же поднялось. И дело было не только в том, что просторный зал на сотню человек был почти полностью забит, и не только в том, что на сцене выступал бард, приехавший аж из Нимеи, второй столицы королевства, а в том, что, прислонившись к стенке между окон, потерянно стояла симпатичная девушка, которая скоро будет удовлетворять все его прихоти.

Увидев взгляд Кастета, девушка вздрогнула и робко стала протискиваться к нему, обходя столики с посетителями.

Кабатчик осмотрел зал и удовлетворённо кивнул, сегодня выручка опять будет рекордной — всё же бард не зря старается, надо будет ему ещё немного деньжат подбросить.

За одним из столиков сидела компания из пяти девиц, видимо, ткачихи или прядильщицы. Они пили чай с пирожными и очарованно слушали певца, но что-то в них Кастета насторожило. Впрочем, его настороженность не успела сформулироваться в конкретную мысль, как подошла намеченная им для сегодняшних развлечений девушка.

— Я пришла, как вы сказали, — её голос был настолько тихим, что кабатчик его еле услышал.

— Не тушуйся, малышка, и не грусти, — радостно и плотоядно заулыбался Кастет. — А то смотри, понравится мой дружок на вкус, так ещё и напрашиваться ко мне будешь.

Рядом радостно заржал рыжий раб, но под строгим взглядом, который бросил на него хозяин, тут же заткнулся.

— Мне пока некогда. Иди посиди где-нибудь в зале, — кабатчик показал подбородком в сторону столов, откуда только что пришла девушка, — послушай моего певца. Да, я тебя сегодня угощаю. Цени.

Он подошёл к девушке вплотную и провёл ей рукой по ягодице.

Когда та покраснела, то Кастет засмеялся и пошёл на кухню, бросив пробегавшей мимо рабыне-официантке:

— Принеси ей, что закажет.

Девушка некоторое время потерянно пробиралась между стеной и первым рядом столов.

Хотела было пристроиться к пятёрке девушек-работниц, сидевших за столиком на шестерых, но сидевшая с одной стороны стола пара из них явно бы не стала сдвигаться и тесниться. Свободных столов не было, а за теми столами, где были свободные места, сидели, в основном мужчины или смешанные компании приятелей.

— Ищешь, где сесть? Садись.

Девушка обернулась. Сзади неё, чуть сбоку от стола с пятью девушками, стоял небольшой столик на двоих, за которым сейчас сидели пригласившая её девушка со своим парнем, но там и правда можно было, при желании, разместиться хоть вчетвером. К тому же эта чем-то немного странная девушка подвинулась, освобождая для неё место на лавке.

— Спасибо, — сильно стесняясь сказала она. — Мне правда надо где-то подождать одного… — она не знала, как ей назвать кабатчика Кастета и смутилась ещё больше, — Енга. Меня зовут Енга.

— А меня Уля, — весело представилась девушка. — А это мой жених Нечай. Правда он красивый?

Уля засмеялась. Её смех был настолько заразителен, что Енга на какой-то миг даже забыла причину своего прихода в этот кабак и тоже улыбнулась.

— Тебе чего принести, — спросила у Енги довольно грубо подошедшая к столику рабыня Кастета.

— Мне? — девушка немного растерялась, она совсем и не думала о заказе.

Но тут вдруг в разговор вмешалась её новая знакомая. Зрачки у неё буд-то сузились, а в голосе прорезался металл.

— Рабыня, тебя что, не учили вежливому обращению с клиентами? — от вроде бы спокойного голоса Ули даже у Енги пробежали мурашки, у рабыни же и вовсе словно ноги подкосились, а лицо побледнело.

— Ппростите, госпожа, я принесу госпоже то же, что и вам, — тихо проговорила официантка. — М-мне можно идти?