Синтия Хэнд - Священная [litres]

– Святые… – выдыхает Джеффри.

Да. Какое же это верное слово.

Мы оказываемся перед просторной поляной, окруженной с двух сторон горами, а с третьей – красивым сверкающим озером. Настолько чистым, что в нем отражается весь пейзаж. В нескольких метрах от нас снег заканчивается, сменяясь длинной, мягкой и такой зеленой травой, что после нескольких часов, проведенных среди белых пейзажей, на нее даже больно смотреть. Здесь не идет снег. Солнце заходит за дальнюю гору, и небо затягивают яркие разводы оранжевого и синего цвета. Над поляной носятся птицы, которые, судя по всему, как и мы, не могут поверить, что наткнулись на этот райский уголок в самой глуши.

Но наше внимание приковано не к поляне. И каким бы удивительным ни было это место, не оно заставило нас троих (кроме мамы, конечно же, ведь она обо всем знала заранее) выпучить глаза. А множество палаток, расставленных то тут, то там. Вокруг них суетятся около двадцати человек. Кто-то разводит костры, кто-то ловит рыбу на озере, а кто-то просто стоит, сидит или лежит на траве и разговаривает.

Мой взгляд останавливается на одной конкретной женщине с кожей цвета красного дерева, длинными, блестящими волосами и лицом, напоминающим Сакагавею [9] Сакагавея – молодая индейская женщина, которая помогала экспедиции Льюиса и Кларка исследовать американские земли в 1804–1806 гг. на монете достоинством в один доллар, а еще парой ослепительно-белых крыльев, сложенных за спиной, словно великолепное одеяние.

– Это что-то вроде собрания, – говорит мама, указав на поляну. – Встреча обладателей ангельской крови.

– Congregarium celestial, – выдыхает Анджела.

Женщина с крыльями замечает нас и машет нам рукой. Мама тут же отвечает ей.

– Это Билли, – говорит она. – Пойдемте.

Она снимает пальто и прочую теплую одежду, пока не остается в простой фланелевой рубашке и джинсах. А затем снимает и обувь.

– Пойдемте, – снова зовет она. – Они будут рады с вами познакомиться.

Мы оставляем свои рюкзаки у кромки снега и нерешительно вступаем на поляну. Несколько человек тут же поворачиваются и рассматривают нас.

– Где мы? – спрашивает все еще сбитый с толку Джеффри.

Мама уже успела добраться до Билли, и сейчас они обнимаются, как давние подруги. А затем поворачиваются и идут к нам. Когда они подходят, Билли сжимает меня в своих медвежьих объятиях с удивительной силой.

– Клара! – восклицает она. – Даже не верится. Я не видела тебя с тех пор, как ты пешком под стол ходила.

– Э… Здравствуйте, – натянуто отвечаю я, вдыхая окутывающий ее аромат полевых цветов и кожаной одежды. – Я не помню…

– Ну конечно же, нет, – смеясь отвечает она. – Ты была еще такой крошкой. – Она заглядывает мне через плечо. – А это Джеффри. Боже мой! Настоящий мужчина.

Брат ничего не отвечает, но я уверена, ему польстили эти слова.

– Познакомьтесь, это Вильма Фэйрвезер, – официально представляет нас мама.

– Билли, – с ухмылкой поправляет ее Вильма.

– А это Анджела Зербино, – продолжает мама, завершая представление всех присутствующих.

Билли так пристально смотрит на Анджелу, что та краснеет, а затем кивает.

– Из «Розовой подвязки», верно?

– Да, – подтверждает Анджела.

– Приятно познакомиться! Вы голодны?

Мы косимся друг на друга. Еда – это последнее, о чем мы сейчас думали.

– Ну конечно же, голодны, – продолжает Билли. – Тогда скорее бегите туда, – она показывает в сторону чего-то, напоминающего огромный гриль из камней, над которым вьется дым, – там точно есть что перекусить. Клянусь, Корбетт готовит настолько вкусные гамбургеры, что я даже позволяю себе поесть мясо несколько раз в год. – Она снова смеется. – Идите, поешьте, а потом начнете устанавливать палатки. Я хочу, чтобы вы разместились рядом со мной. – Билли обхватывает мамину руку. – Ты наконец набралась смелости и привела их сюда, Мэгс. Я горжусь тобой. Хотя, думаю, это означает, что…

– Билли, – смотря на меня, перебивает ее мама с предостерегающими нотками в голосе. Но тут же одергивает себя и улыбается своей подруге. – Нам с тобой нужно о многом поговорить.

И с этими словами они уходят, а нам остается лишь смотреть им вслед.

Через несколько мгновений мы направляемся к барбекю. За большим грилем стоит светловолосый мужчина с длинным хвостом, одетый в цветастую гавайскую рубашку, шорты цвета хаки и шлепанцы, и мастерски переворачивает мясо на решетке.

– Что будете есть, молодежь? – спрашивает он, даже не посмотрев на нас. – Чизбургер или гамбургер?

– Чизбургер, – выпаливает Джеффри, потому что всегда думает лишь своим желудком. – И лучше два.

– Отлично, – откликается мужчина, а потом поворачивается к нам. – А ты, Клара?

Это мистер Фиббс. Мой учитель английского. Мистер Фиббс стоит передо мной в шлепанцах. Кажется, моя голова сейчас взорвется.

– Немного шокированы? – добродушно замечает он, всматриваясь в наши лица, будто ему только сейчас пришло в голову, что нас может удивить встреча с ним. – Мы решили, что будет лучше, если вы ничего не узнаете.

– Кто решил? – не удерживаюсь от вопроса я.

– Ну, по большей части, твоя мама, – признается он. – Но в итоге мы все сошлись во мнении.

– Так вы знали о нас все это время? – спрашивает Анджела.

Он фыркает, и это самый странный звук, который я от него когда-либо слышала.

– Конечно. Вот почему я здесь. Кто-то же должен присматривать за вами, ребята.

Мистер Фиббс вновь поворачивается к грилю и, насвистывая, подает нам по два бургера каждому, которые мы пытаемся уместить на бумажных тарелках вместе с картофельными чипсами и фруктовым салатом, словно на пикнике в День независимости. Через секунду мы ошеломленно бредем прочь, усаживаемся на траву и принимаемся за еду. Оказывается, я сильно проголодалась. К тому же еда очень вкусная.

– Боже, это невероятно, – говорит Анджела после того, как съедает все до крошки и пища слегка укладывается у нее в желудке. – Я бы никогда не догадалась, что здесь собирается столько обладателей ангельской крови. Настоящая община. – Она произносит это слово так, словно оно обладает какой-то магической силой. – Я хочу еще раз поговорить с Билли. Она показалась мне просто невероятной. Боже мой, – внезапно восклицает подруга. – Это Джей Хупер, ну, знаете, управляющий ареной родео в Джексоне.

– Все эти люди из Джексона?

– Не думаю, – говорит она. – Хотя несколько точно оттуда. Не верится, что я прожила здесь всю свою жизнь и не знала об этом. Интересно, такие общины есть в каждом городе или Джексон особенный? У меня есть теория, что обладателей ангельской крови тянет к горам. Я тебе рассказывала о ней? Ничего себе, это Мэри Тортон? Никогда бы не подумала, что она одна из нас.