Анастасия Суворова - Багорт. Том 1

Первые дни многовековой лес ассоциировался у нее с янтарными, солнечными переливами, все воспоминания об этом месте сверкали, окрашиваясь в благородные охристые оттенки. Золото солнвейсов, легонько раскачивающиеся на ветру, стало для Деи олицетворением любви. Позже она узнала, что таинственные, загадочные цветы прятались, напившись солнечного света в подземные лабиринты, что тянулись по всей территории ее новых владений. Тщательно скрываемые, они позволили лесным обитателям выжить в тяжелые времена.

Леший водил ее по тайным ходам, и Дея погруженная в свои мысли, плыла в медовом тумане, вдыхая запах земли и сладковатый аромат цветов свисающих с потолка, словно золотые люстры. Некий оттенок горьковатой лиричности был во всем их образе, наверное потому что эти цветы навсегда связались в ее памяти с трогательным, чутким и романтичным героем, которого она, как ей до сегодняшнего дня казалось, знала.

Входов и выходов из ее подземного царства было великое множество. Один из них устроили у самого ее дома, и выводил он к одинокой березе, той, что оторвалась от своих сестер и росла в поле неподалеку от леса. Когда Дея исчезла на глазах пятерых каменщиков в сопровождении лешего, мужчины застыли в благоговейном страхе и, побросав лопаты и стамески, кинулись в город, рассказывать о магических способностях новой Хранительницы.

Слухи в Мрамгоре распространялись с феноменальной скоростью. Жители и без того уже довольно бурно обсуждали тот факт, что лес выбрал приезжую. Одни считали, что Дея и есть пропавший ребенок Ладгальд, другие утверждали, будто она самозванка похитившая реликвии Озерных дев и принудившая их подчиниться своей воле. Так или иначе, народ будоражила эта новость, а масло подливаемое в огонь новыми сплетнями могло только распалить любопытство багортцев. Но на это и рассчитывала юная Хранительница. Она хотела заставить жителей, потянуться в лес, и любопытство казалось ей не таким уж плохим стимулом.

Именно по этой причине Дея не желала показываться на людях, ведь увидеть воочию саму белую Госпожу, рано или поздно захочет каждый житель Мрамгора, если она не будет беспрестанно мелькать у них перед глазами. В замок же она решила приезжать теперь в своем простом шерстяном плаще, чтобы оставаться все той же Деей — сборщицей урожая и подругой их нового Верховного Сагорта. Но попытка оставить свою яркую персону в тени, была предпринята девушкой слишком поздно. Она уже показалась в замке в истинном облике Хранителя, и озабоченность народа ее персоной достигла своего пика, вылившись в желание Хранителей, засвидетельствовать ее право на звание Госпожи Синего леса. И пока юная Дея горячила лошадь, чтобы успеть сменить Родмиу на ее посту, Вайеса одолевали Хранители Мрамгора, требуя проведения официальной церемонии.

Их повозки заполонили весь подъезд, не позволяя проехать к конюшням. Спешившись Дея, повела Дорену под уздцы.

— Что здесь сегодня за мероприятие? — поинтересовалась она у пожилого конюха, что недавно читал ей нравоучения.

— По вашу душу, Госпожа, гости прибыли, — отвечал он, лузгая семечки, — официальности требуют.

— Почему не прибыли ко мне? — удивилась девушка, — зачем осаждать замок, да еще по ночам?

— Может, потому что они вас пока не признают, — предположил конюх, — вот и досаждают властьимущего. Хотят у него справедливости добиться.

— Глупо, — Дея пожала плечами, — справедливости одной на всех не бывает. Да и в этом деле он им не поможет.

— А вы?

— А я не стану тратить на них свое время.

— Вас не интересует тот факт, что они оспаривают ваши права?

— Нет.

Конюх пристально посмотрел на Дею как-то по-новому с любопытством.

— Многие из тех, кто выступает против Вашей милости, пытались занять то место, которое вам так легко, по их мнению досталось. И они очень серьезно настроены. Это вас не пугает?

— Явись они со своими претензиями ко мне, то сэкономили бы кучу времени как своего, так и Верховного Хранителя. Но, судя по их поведению, они больше любят создавать видимость работы и словоблудить в шикарных залах, нежели докапываться до правды и заниматься своими прямыми обязанностями. Я не нуждаюсь в их признании. А оспорить мои права, ни у одного из них силы не хватит.

— Вы изменились с нашей последней встречи, Госпожа. В вас появилась жесткость и еще злость. Не думаю, что вы в серьез осерчали на Хранителей, ту что-то другое, но это уже не мое дело. Важно лишь то, что злость для вас — хороший стимул стать кем-то большим.

Дея смерила старика высокомерным взглядом и, протянув ему поводья, шепнула.

— Не уверена, что злость — хороший стимул.

— Как знать… Если вы научитесь обращать слабость в силу, это может сыграть вам на руку. Я верю в вас, Госпожа, — прокричал ей в след конюх, — теперь я вижу, что Синий лес не ошибся в выборе.

Дея улыбнулась. Это было началом. Ей не нужно было признание других Хранителей, рано или поздно они сами все увидят. Ей нужны были простые люди — крестьяне и горожане, что ходят в лес за его многочисленными дарами, путники, что могли бы найти ночлег в ее лесу и молодые юноши, которые пленялись бы красотой Озерных дев. Она хотела, чтобы лес жил и процветал как раньше, приносил пользу Багорту, а не являлся местом, что упоминают в детских страшилках.

Не желая попадаться Хранителям на глаза, Дея прошла кружным путем до заветного гобелена в витражном коридоре. Отодвинув его, она постучала. Ей открыли почти сразу. Войдя внутрь, она приятно удивилась тому, что Влад выглядел вполне здоровым и сидел на кровати одетый. В руках он вертел что-то маленькое и блестящее.

— Это твоя работа? — спросил он как всегда без приветствия.

И тут Дея разглядела предмет в его руках — металлический шприц со стеклянной колбой, кубов на пять. Такими пользовались там, откуда она прибыла, пока не изобрели пластик.

— Нет, это работа мастеров Мрамгора и очень хорошая работа, — дала она свою оценку, беря в руки инструмент. — Не ожидала, что они так быстро справятся.

— Этот прибор сделали по тем чертежам, что ты вчера нарисовала? — снова спросил Влад, продолжая полировать ее своим взглядом.

— Да.

Он покивал головой, как бы соглашаясь со своими мыслями, затем положил шприц на тумбочку, а сам встал и потянулся к накидке.

— Подожди меня снаружи, — обратился он уже к Родмиле, и та покорно выполнила его просьбу, скрываясь за дверью.

— Ты уходишь? — удивилась Дея.

— Да.

— Не можешь усидеть на месте, чтобы долечиться?

— Я привык всегда быть в пути, — ответил он пространно.

— Куда же ты держишь путь на этот раз? — не смогла не спросить Дея.

— Туда же куда и все прочие — на тот свет. Хотя в моем случае это скорее тьма.