Анна Удьярова - История Смотрителя Маяка и одного мира

Наблюдая, как люди вокруг вздыхают, нервничают и злятся, Унимо принялся размышлять о том, что очередь чем-то похожа на жизнь: сидишь, ждёшь чего-то, как тебе кажется, важного, пренебрегая тысячей прекрасных занятий, растрачивая минуты и часы, да и мысли твои уже далеко — там, на пороге заветной двери, а потом оказывается, что ждал ты только очередного «мест нет». Но — поздно. И вроде бы винить некого: ты ведь сам ждал, да и не просто так — а потому что вокруг люди, которые ждут того же, всё по правилам, всё справедливо. Хотя, конечно, ни одного шейлира в такой очереди не встретишь…

Наконец, после нескольких мучительно медленно тянувшихся часов ожидания, после матроса, который вышел, злобно поминая Окло-Ко 13 13 Окло-Ко — существо из преданий Горной и Лесной сторон Шестистороннего Королевства, злобная колдунья, которая может принимать любую форму и обладает способностью заморозить человека. Как правило, живёт в пещерах, колодцах и глухих лесах, а на лето перебирается в Ледяные горы, где, по легендам, хранит скульптуры из тех, кого удалось заморозить. Постепенно упоминание Окло-Ко стало главным (и почти единственным) ругательством Шестистороннего Королевства. , стуча палкой и возвещая всем, что Тар-Кахол — это жалкий городишко, в котором даже нет моря, Унимо получил долгожданное право войти в маленькую комнату, отгороженную тёмно-зелёным бархатным занавесом, и сесть на стул перед служительницей Ратуши. Это была молодая женщина в служебном платье цветов королевского дома, которая даже не посмотрела на Унимо, когда он вошёл, и только привычно произнесла:

— Здравствуйте, тар. Родовое имя, собственное имя? — перо со свежими чернилами в её руке замерло, она приготовилась записывать новое личное дело.

— Ум-Тенебри, Унимо, — тут же отозвался посетитель.

— Ум-Тенебри… Ум-Тенебри, — служительница отложила перо, взяла с края стола какую-то довольно толстую книгу в серебристом переплёте и стала деловито её листать. Унимо заметил, что в книге было что-то вроде таблиц с именами.

— Ум-Тенебри… рождённый в браке сын шейлира Астиана Ум-Тенебри? — уточнила служительница.

Унимо кивнул, чувствуя, что наткнулся на какое-то невидимое препятствие.

— Сожалею, но в этом случае не могу вам ничем помочь, лори, — с вежливой улыбкой ответила женщина, и за непроницаемой внешней почтительностью Унимо ясно услышал насмешку.

— Доброго дня, лори, — ещё более вежливо сказала она, давая понять, что юный Ум-Тенебри уже может убираться по своим делам, когда заметила, что посетитель не двинулся с места,

— Но… но почему? Мне правда нужна работа… я… я хочу найти работу! — запротестовал Унимо совершенно неподобающим для шейлира возмущённым и отчаянным тоном.

Служительница сжала губы, чуть заметно нахмурилась и отчеканила:

— Согласно пункту третьему части второй раздела десятого Устава о Городской Ратуше, в Зале Поиска Занятий может получить помощь любой житель Тар-Кахола, за исключением членов семей шейлиров и иных жителей Королевства, обладающих имуществом, достаточным для поддержания ежедневного существования в течение предполагаемой средней продолжительности жизни.

Унимо не ожидал такого поворота дел. Он пытался придумать что-нибудь, но в голову не приходило ничего, что можно было бы противопоставить этим чудовищным формулам, которые так легко слетали с языка служительницы.

— Но я… но у меня нет имущества, так вышло, и мне, правда, работа необходима, — попробовал Унимо ещё раз перейти на человеческий язык. Но напрасно он пытался своими неловкими словами разбить глыбу Устава Городской Ратуши, что незримо нависала над ним.

— Во-первых, в процитированной статье речь идёт о титуле шейлира или об обладании имуществом, а не об обязательном одновременном обладании тем и другим, — со снисходительной улыбкой пустилась в объяснения женщина. — Кроме того, существует ещё пункт шестой части десятой десятого раздела Устава, согласно которому горожанин, из числа перечисленных в пункте третьем части второй раздела десятого Устава Городской Ратуши, лишившийся возможности пользоваться своим имуществом для повседневной жизни по причинам, не связанным с природными и человеческими непреодолимыми бедствиями, пожарами, болезнями и войнами, лишается права обращения в Зал Поиска Занятий и в том случае, если поиск работы является для него необходимым. Непреодолимое бедствие, в свою очередь, должно быть подтверждено письмом из Башни Записей. А у вас ведь такого письма нет?

— Это… это нарушение правил Равного Обращения и Свободы Выбора Путей подданных Шестистороннего Королевства! — Унимо наконец вспомнил свои немногочисленные уроки по основам устройства Королевства, которые ему давал Скрим (немногочисленные, так как Унимо старался избежать их любыми способами, поскольку ничего скучнее не мог себе представить, а ни Скрим, ни отец не были достаточно настойчивы, видимо, в глубине души признавая, что эти сведения вряд ли пригодятся Унимо, а отец всегда придерживался правила, по которому не стоит мучить ни одно живое существо без видимой для этого существа практической пользы).

— Вовсе нет, это всего лишь допустимое исключение, необходимое по сочетанию правил Распределяющей Справедливости и Разумной Соразмерности, — легко парировала служительница.

Унимо понял, что ничего здесь не добьётся, и поднялся, стараясь сохранить независимый и невозмутимый вид. «Как бы там ни было, такой скучной работы, как у вас, тари, я не пожелал бы, даже если бы умирал с голоду. Лучше уж помогать Тэлли печь пирожки», — подумал Унимо. Но вслух сказал, изобразив даже вежливую улыбку:

— Доброго дня, тари.

Выйдя на ступени здания, Унимо, как ни странно, почувствовал какую-то лёгкость. Возможно, он на самом деле и не хотел, чтобы из его затеи что-то получилось. Но теперь у него было прекрасное оправдание своей беспомощности — они сами отвергли его, не дали возможности устроиться даже каким-нибудь писарем. По крайней мере до тех пор, пока у него не закончатся серебряные кольца, это оправдание могло быть вполне хорошим, хотя вряд ли во всём мире кому-то вообще будет интересно слушать его оправдания. Тем не менее со ступенек ратуши Унимо спускался, чувствуя с досадой, что самостоятельная жизнь пока является для него непосильной ношей, с которой любая малейшая потеря равновесия может привести к краху — и нельзя рассчитывать на то, что рядом всегда будет кто-то вроде Тэлли, чтобы его поддержать.

Спускаясь по ступенькам вместе с этими тяжёлыми мыслями, Унимо заметил группу синтийцев — они легко узнавались по одинаковым чёрно-синим одеждам, которые носили все граждане Синтийской Республики, даже дети. Они выглядели измождёнными — как будто добирались до Шестистороннего Королевства пешком. Впрочем, возможно, так оно и было: в Синтийской Республике были очень строгие правила, поэтому те, кто, по разным причинам, не мог их соблюдать, вынуждены были искать себе убежище в других землях и часто в своих скитаниях приходили в Шестистороннее — хотя чаще они всё-таки оседали в Морской и Дальней сторонах, которые были ближе всего к стране синтийцев.