Виталий Свинчак - Лапа

— Когда ты говорил, что не все последовали твоему примеру, то имел ввиду НИКОГО? — выкрикнул запыхавшийся Симон.

— Ну дааааа. Но ты меня не перебивай. Я не закончил мысль, а ты меня сбил. О чём я говорил?

— Они не мешают. — напомнил Симон во время прыжка уворачивающийся от атаки сразу с двух сторон.

— Да, спасибо. Они не мешают мне проводить эксперименты. За последние пару месяцев, если я правильно считал… Так, капля с потолка падает раз в 8 минут, это я помню ещё с тех времён. В дне 180 капель. Но хотя бывают моменты, когда капля сбивается с темпа из-за движений этих оболтусов. То-есть, примерно 2 месяца +/- дня 4.

— Тааак. — стал подгонять Симон.

— За это время я добился интересных успехов со своим телом. Я научился экономно менять свою форму и размер, при этом не теряя мыслительных способностей. Упс, осторожно! — выкрикнул Ляпис и выстрелил небольшим камнем в руку голема, что пытался нанести удар. Камень пробил ему конечность и она рассыпалась по локоть.

— Ааааа. Так они тебя вообще не заботят? — прокричал Симон.

— Ну да. Делай с ними что хочешь. — равнодушно ответил Ляпис.

— Так бы сразу и сказал. — Симон приземлился на землю и активировал татуировки на ногах.

Резкий прыжок вверх и он разнёс тело голему, что гнался за ним. Затем он выхватил пару камней из тела распадающегося монстра и бросил один в башню, а второй в прыгающего между стенами големов. Разрубленная пополам башня упала на пол и стала по нему слепо ползать. Второй же голем просто рассыпался на куски. После этого Симон подбежал к голему на 4 конечностях, от которого и так уже мало что осталось, схватил его и бросил в другого голема на потолке. Оба разлетелись в мелкое крошево и осыпались на пол.

— Так вот, к чему это я всё. — продолжил Ляпис.

— И к чему же? — спросил Симон, вытирая руки об тело.

— Забери меня, а?

— Куда?

— К себе, где ты сейчас живёшь?

— С другими урсами. Ты слишком огромный и привлекаешь внимание.

— Это не проблема, я же говорил. Смотри. — сказал Ляпис и из его тела выпал небольшой идеально круглый камень размером с кулак.

— Теперь весь я в этом маленьком камне. Так тебе будет удобно. — донёсся голос уже снизу.

— А как же запас энергии? Здесь у тебя манопровод, который почему-то ещё работает.

— Да, этому я сам удивлён. С нашей стороны я его чинил регулярно, но как он банально не иссяк в глубине базы — я не знаю. Хоть и сила потока очень слабая, по сравнению с тем периодом. А по поводу запаса не беспокойся. Моего текущего заряда хватит на месяц. А там я что-нибудь придумаю. — успокоил Ляпис.

— Не скажу, что мне нравится эта идея. Но я могу тебя оставить в своём доме, там всё равно никого никогда не бывает. Но ты знаешь, никто не должен знать о твоём существовании.

— Да, конечно. Я обычный камень. — сказал Ляпис и принял форму среднестатистического булыжника.

— А с этими что? — спросил Симон и кивнул в сторону ползающего столба и ошмёткам остальных големов.

— Да забей на них, через пару дней восстановятся.

— Ого, как долго у них это занимает. Раньше они это прямо на глазах делали, не успеваешь и проморгаться.

— Говорю же, они тупые. Все пятеро это скопированные с разума других урс. Те, что были созданы искусственно, уже давно развалились и впитались в эти стены. Из перенесённых на этих этажах выжил только я. Несколько перенесённых я точно знаю, что были уничтожены и ещё несколько сами погибли от истощения маны.

— Ладно. Тогда … — Симон достал из инвентаря небольшой рюкзак и надел его себе на плечи. — будешь ездить в нём.

Маленький рюкзак на спине огромного медведя смотрелся довольно смешно и мило.

— Мне вообще без разницы. Лишь бы выбраться отсюда.

— Сперва нам надо спуститься.

— Зачем ты пришёл, кстати? — спросил Ляпис и запрыгнул в рюкзак.

— Я получил сообщение от боевой подруги. Она внутри.

Я повёл Алею посмотреть на новую территорию сада. Если это можно так назвать, ведь технически мы подошли к арке, за которой начиналась другая земля.

— Ты когда-нибудь была там? — спросил я.

— Нет. У меня ещё не выдавалось так много свободного времени. Свой единственный выходной за этот месяц я потратила на то, чтобы выспаться и набраться сил.

Я одновременно обрадовался, что смогу показать ей интересные места, и расстроился потому что она так много работает.

— Тогда тебе очень понравится. Если ты никогда не выходила из сада, то увидишь много нового.

Мы неспешным шагом вышли через арку и направились к равнине.

— Я не прям-таки никогда не выходила из сада. Когда всё только начало меняться, то я посмотрела на новые территории. Озеро, реку. Там я была. — поделилась она.

Алею, казалось, совершенно не смущало то, что она такой домосед.

— А ещё где-то была? Может в детстве с родителями куда-то ездила?

— Не знаю. Не помню. Наверное, не была.

— Если бы где-то была, то явно запомнила бы. Такое не забывается. Я вот когда-то ездил с родителями в город к коротунам. Чувствовал себя таким маленьким, хотя и был им. — вспомнил я о нашем маленьком путешествии.

— Ухты. И что ты там видел? Я никогда не была снаружи сада. Да и коротуны в другом саду возрождаются. Расскажи, пожалуйста.

— Огромные, по нашим меркам дома. Могущественные воины в тяжёлых доспехах. Но самое запоминающееся — это их боевой дух, характер, воспитание. Мы тогда застали как папа тренировал сына… Подожди, ты не была снаружи? — вдруг осознал я.

— Никто из хранительниц Жизни никогда не был снаружи. — ответила Алея.

— Извини, я не знал.

— Ничего страшного, это не звучит обидно.

— Я бы хотел узнать о тебе больше. Расскажи о себе.

Алея серьёзно посмотрела на меня и задумалась.

— Если ты не против, конечно. — добавил я.

— Нет, я не против. Но извини, много я тебе рассказать не могу, ты же знаешь.

— Расскажи что-нибудь о своём детстве. Это же не запрещено?

— Скажем так, я не помню своего детства.

— Совсем ничего?! — удивился я.

Алея остановилась.

— Онри.

Я остановился вслед за ней.

— Да.

Лицо Алеи скривилось и она опустила взгляд.

— Я НЕ ЗНАЮ своего детства.

Её плечи слегка затряслись, а лицо не было видно из-за опущенных волос.

— Ну не знаешь и не знаешь. Забыли. Давай сменим тему. — попытался успокоить её я.

Но женскую истерику так легко не остановить.

— Иногда мне кажется, что за меня уже всё решено и мне остаётся только жить по расписанию. Что я не могу иметь собственной цели и желаний. Будто вся моя жизнь была расписана ещё до того, как я появилась на свет.

Лёгкая дрожь её плеч перешла в конкретное землетрясение. Я не знал как поступить в такой ситуации. Все мужчины всегда теряются во время женских истерик. Поэтому я сделал первое, что пришло мне в голову — подошёл и обнял её. Алея упёрлась лицом мне в грудь и заплакала. Я лишь гладил её по голове своей огромной лапой настолько ласково, насколько мог.