Лара Ингвар - Академия пяти дорог [litres]

Он повернулся ко мне спиной, кулаки его были сжаты, Роах уставился в окно. Я и сама была заворожена грозой, захотелось босиком побегать по мокрой траве.

– Вот вы представление разыграли! – восторженно сказала я, глядя на отражение его бледного лица в окне, и хихикнула. – Я едва не поверила. – Затем мысли мои омрачились: – Но у меня нет способностей, невеста-сквир – это испортит вашу репутацию.

– Двор и так знает меня как весьма эксцентричного человека. А о моей репутации, – он повернулся, на красивом лице застыла усмешка, – ходят легенды.

Не понравилась мне эта улыбка. Того и гляди, опять в воздух подвесит и лапать начнет. Что не так с мужчинами? Почему им постоянно требуется трогать, хватать – они всегда стремятся отобрать что-то. Постоянно они пытаются отобрать мою жизнь. Паршиво быть женщиной, полжизни слушайся отца, полжизни мужа. Нет уж, я сама хозяйка своей судьбы.

Он сделал шаг ко мне, олицетворяя все то, что мог принести мужчина в мою жизнь, я отпрыгнула на добрых полметра:

– Моя кобыла… – ляпнула я первое, что пришло мне в голову. Глава академии застыл в недоумении. – Очень боится грозы. – Рыське было плевать, она бы ухом не повела, начнись извержение вулкана, но Роах-то об этом не знал. – Мы можем закончить урок раньше, чтобы я могла посетить конюшню? – спросила я и уставилась на Роаха.

К моему удивлению, он позволил мне уйти. Глава академии продолжал пялиться мне в спину. Когда я бежала под дождем к конюшням, то кожей ощущала его пронзительный взгляд.

Как я и ожидала, Рыська жевала пучок травы и никак не реагировала на грозу. Зато другой конь, белый в яблоках, фыркал и бил копытом, нервно оглядываясь на вспышки молний в небольшом окошке.

– Да успокойся же ты! – взмолился некто, отделенный от меня деревянной перегородкой.

– Самар, это ты? – Я была уверена, что голос принадлежал именно ему. Светловолосая макушка показалась над оградой.

– Пытаюсь его запрячь, а этот трус кусается, – со вздохом признался он. Очки его съехали на самый кончик носа.

– Куда ты собрался в такую погоду? – моему удивлению не было предела. Самар не походил на человека, который в ливень сорвется в таверну, чтобы напиться пива. Повод у него был явно серьезный.

– Здесь Марина! Моя Марина!

Опять дела любовные. Рыська фыркнула, выражая свое, а заодно и мое неодобрение. Говорят, весна – пора любви, но в этом году природа явно сошла с ума.

– Давай я помогу тебе оседлать коня, а ты мне расскажешь, что за история у вас приключилась и почему младшая сестра Романа сегодня здесь.

Из их разговоров я поняла, что в семье Романа три девочки. Марина была младшей из сестер. И в нее Самар влюблен с детства, по сути, ради нее он столько учился. За выпускника Военной академии владелец Золотой Долины еще, может быть, отдал бы свою младшую дочь, а вот у сквира не было ни шанса.

– Скоро начинается сезон балов. И они готовятся к нему. А что делается на балах?!

Самар почти кричал. Неудивительно, что конь его выглядел таким нервным. Я погладила и успокоила животное, водрузила на него седло и узду. Моего ответа Самар не ждал:

– На балах девушкам ищут женихов! Марине сейчас семнадцать. Катрин и Лизе по двадцать два.

– Значит, старших и будут отдавать в этом году, – спокойно сказала я. – А Марину, видимо, взяли до кучи, чтобы не обижалась. – Я не могла понять, отчего печаль Самара граничит с паникой – радоваться надо, что его подруга сейчас здесь.

– Элиса, мать Романа, она меня ненавидит. Считает союз со сквиром позором для семьи. Она сейчас с девочками и сделает все, чтобы найти женихов всем троим! Я уверен, она прячет письма, которые я пишу Марине. Моей красавице! Моему солнышку!

Самар эмоционально ударил себя по груди. Кто бы подозревал, что в этом очкарике столько страсти.

– Я знаю, где они живут, я приеду и потребую встречи с ней!

– Но если Элиса так тебя ненавидит, думаешь, она пустит тебя на порог? – спросила я парня. Казалось, он сейчас взвоет от досады. Но затем его бойкий разум взял верх над чувствами, и, взглянув на меня ясными глазами, он спросил:

– Может быть, ты поедешь со мной? Ты ровесница Марины – можешь сказать ее матери, что посещала с ней школу сестер милосердия. Выманишь ее из дома, и мы сможем поговорить в кафе!

Отказать другу я не могла, и вместе мы поехали под проливным дождем к центру города. Рыська была рада как следует размяться, да и конь Самара проявлял изрядную бойкость. Это навело меня на мысль о том, что, возможно, конюх пренебрегает своими обязанностями и недостаточно часто выпускает лошадей в поле.

Как и ожидалось, семья лорда Золотой Долины жила в самой дорогой гостинице в городе. «Король Арим» – так она называлась. Это была старейшая гостиница в городе, в которой останавливались богатейшие люди королевства, а также богатые иностранцы. Лично мне она не нравилась, все это «дорого-богато», золото и лепнина граничили, на мой взгляд, с безвкусицей. Но гостиница «Король Арим» – оставалась одной из визитных карточек столицы уже не первое столетие и меняться не собиралась. Напротив находилась кофейня, в которую и прошмыгнул Самар. Я же, выпрямив спину, чинным шагом направилась ко входу.

Там меня критически окинул взглядом портье. Видимо, форма Военной академии его удовлетворила, потому как он вежливо поинтересовался:

– Добрый вечер. Я могу вам помочь?

– Я из клана Синего Огня, хотела бы встретиться с Мариной из семьи Родрика Золотого.

Свое имя я называть не стала. Слог «мар» в его конце мог испортить отношение ко мне. Портье на секунду сощурился в раздумье, не превысит ли он свои служебные полномочия, но затем сказал:

– Леди сейчас в номере, готовятся к ужину. Я могу передать записку, что вы ее ожидаете.

Облокотившись на стойку красного дерева, я быстро написала короткую записку:

Дорогая Марина, как я рада, что мы оказались в одном городе. Со дня занятий в школе сестер милосердия прошла вечность. Сейчас я учусь в Военной академии. Надеюсь, ты сможешь уделить мне полчаса перед ужином, чтобы мы смогли выпить по чашечке кофе и поговорить о былом.

Твоя М.

P. S. Glasis atus te» .

Эту фразу мне подсказал Самар, она означала: «Очкарик тебя любит». Никто, кроме Марины, не владел древним языком, а слово «очкарик» они вовсе изобрели вдвоем. Такие слова кто угодно бы принял за какую-нибудь витиеватую цитату из Книги мудрости Четырех Стихий, которыми очень модно стало пользоваться среди девиц высшего света. Поэтому, если письмо попадет не в те руки, оно не вызовет подозрений.

Спустя пять минут после того, как я передала записку, по лестнице спустилась девушка, назвать красавицей которую язык бы у меня не повернулся. Она была полноватой и очень низенькой, ее волосы оказались грязного мышиного цвета, а глаза прятались за стеклами толстых очков. Но, когда она улыбнулась и сердечно меня обняла, я поняла, что красота ее заключалась в каком-то внутреннем свете, который эта девушка распространяла вокруг.