Том Ллевеллин - Страшная тайна

– Он хотел побывать в Мексике?

– Хотел туда переехать. В маленькую рыбацкую деревушку, что зовётся Эль Пескадеро. Не просто хотел, Десять Центов, это была его мечта. Купить лодку и рыбачить каждый день. А вместо этого он очутился на книжной полке.

– А почему вы меня так называете?

– Как? Десять Центов? Да потому что ты у нас монетка, вот почему.

– Я монетка?

– А как же. Сильвер, серебро!

Я поднялся наверх. Ковёр в гостиной по большей части высох, и ведро убрали на место. Но в центре потолка зияла дыра, в которой виднелись трубы. Видимо, это были следы работы Алехандро.

Мама накричала на меня за то, что я явился без «Мизитры», и все попытки объяснить, что я в этом не виноват, провалились. Я отправился к себе в комнату и плюхнулся на кровать, всё ещё сжимая бутылочку в руке, и невольно задумался: сколько же рук касались её гладкого бока, сколько прежних владельцев размышляли, настоящая она или нет?

Прошло около часа, и в квартиру неожиданно вернулся папа. Я вышел из комнаты, надеясь, что он принёс пиццу на ужин.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась мама. – Я думала, у тебя сегодня долгая смена.

– Я уволился, милая, – заявил папа.

Он снял с головы бейсболку с логотипом «Быстро-пиццы» и надел её на маму.

– О, Йоханн.

– О, Йоханн? А знаешь ли ты, что о Йоханн получил свою работу обратно?

– Что получил?

– Свою работу. Работу преподавателя. Доцента. Притом с бессрочным контрактом.

– О чём ты говоришь?

– Мне позвонил Биллингсли. Говорит, что декан ещё раз изучил результаты моей аттестации и сам не понял, как они могли меня уволить. Велел Биллингсли меня срочно разыскать. Именно так и сказал. Что ему было велено меня срочно разыскать. – Папа обнял маму за талию. – Забудьте о пицце, сеньора. Сегодня мы будем пировать – отправляемся есть тако!

– Тако? Но я сделала спагетти. Без «Мизитры».

– Положи их в контейнер, милая. Сегодня вечер тако!

Они дружно ссыпались вниз по лестнице. Мама и девочки смеялись и кричали, папа распевал что-то непонятное на испанском. Я двинулся следом, шаг за шагом, чувствуя, как вес бутылочки так и тянет меня вниз. Задаваясь вопросом, полезет ли мне тако в горло, я уныло плёлся по ступеням, и мне казалось, что желудок так и горит огнём.

Я загадал первое желание, и оно немедленно сбылось. Я же должен радоваться, так? Должен быть в полном восторге. Тогда почему у меня такое чувство, будто вот-вот вывернет наизнанку?

Мы забились в папину машину. Потертые сиденья всё ещё пахли «Быстро-пиццей». Папа повернул ключ в замке зажигания, и из выхлопной трубы повалил чёрный дым.

– Хм, быть может, раз я нашёл работу, пора подумать о машине получше, – заметил папа.

– Сначала надо поскорее съехать из этой квартиры, – возразила мама.

– Что? – возмутилась Джорджина. – Мы же не собираемся переезжать?

– Никто никуда не переедет, – вздохнул папа.

– Пап, а знаешь, какую машину я сегодня видел? – встрял я. – «Феррари-430».

– Здорово. Новую?

– Пап, я же сказал, «Феррари-430». Они не бывают новыми. Их перестали выпускать ещё в 2009 году. Но я видел её. Прямо у нас в Такоме. Вот бы тебе такую купить. Ты бы меня в ней в школу возил. Представь, а?

– Я скорее думал про «Хонду», которая будет поменьше дымить.

– Главное, чтобы новая машина тоже пахла пиццей, – заявила Мэгги и с удовольствием вздохнула.

– Никакую машину мы покупать не будем, – отрезала мама. – Нам нужен дом!

– Вроде вы же сказали, что мы не будем переезжать? – удивилась Джорджина.

– Это папа сказал. Не я.

– Мы не можем переехать, – настаивал папа. – У нас слишком много неоплаченных счетов. Пока по ним не расплатимся, о доме нечего и думать. К тому же я подписал договор на целый год.

– «Феррари-430», пап. Тебе нужна именно такая тачка.

– Ну, прямо сейчас мне нужна хорошая порция тако!

Я сунул руку в карман, коснулся гладкой поверхности бутылочки и прошептал:

– Я хочу, чтобы у моего папы появилась «Феррари-430».

Открыв глаза следующим утром, первым делом я увидел мой любимый плакат. «Феррари». Я выглянул в окно, почти ожидая увидеть такую же красотку перед нашим домом, но там по-прежнему уныло стояла старая папина «Хонда», медленно ржавея на краю тротуара. Прямо за ней пристроился чёрный «Фольксваген Жук». Никаких «Феррари».

Когда папа высаживал меня возле школы, тот же самый «Фольксваген» остановился точно за нами. Из него вышла новая девочка. Джоанна Как-Её-Там. Она окинула меня злобным взглядом. Я глянул на неё не менее злобно, а потом заметил водителя машины – бледную худую женщину с тёмными глазами и в шарфе, обмотанном вокруг головы, которую я видел в окне.

Папа тоже приметил «Фольксваген».

– Мне кажется или они тоже живут в нашем доме?

– Да.

– Вот тебе и новая подружка, – заявил он. – Пожалуй, я предложу её маме подбрасывать дочку до школы. Можем объединиться.

– Что? Нет! – возмутился я.

– Почему это?

– Потому что… потому что она странная, пап. Не надо…

– Да ладно тебе, Гейб. Дай девочке шанс. Ну увлекается готским стилем, что такого. Мне кажется, что готы очень клёвые. А тебе не помешали бы клёвые друзья. Генри, конечно, тоже, ну, клёвый.

Папа направился прямиком к «Фольксвагену», а я поспешил войти в школу. Не успел я перешагнуть порог, как кто-то толкнул меня сзади, я споткнулся и упал. Разумеется, рядом со мной стояла Джоанна.

– Чего это твой папа полез с моей мамой разговаривать? – Я попытался встать, но она толкнула меня обратно своим чёрным ботинком. – Что он хочет ей сказать?

– Без понятия. Он хочет предложить возить нас по очереди или что-то в этом роде.

– Нет!

– Это не моя идея.

– Держись от меня подальше! И не лезь в мою жизнь! – И она возмущённо удалилась.

Я поднялся и приметил, что Генри стоит возле своего шкафчика, наблюдая за этой сценой. Потом он молча развернулся и исчез в конце коридора.

Я ухитрился избегать Джоанны весь день. Я прихватил ланч с собой – связываться с подносами желания не было, – так что сел в уголке, повернувшись спиной к стене, чтобы Джоанна не смогла застать меня врасплох. Генри сидел в одиночестве за нашим обычным столом, вяло ковыряя желе пластиковой вилкой.

После ланча мы с Джоанной и Генри отправились на один и тот же урок – английский язык. Я всегда сидел рядом с Генри, но сегодня всё ещё злился на него за выброшенную бутылочку. Судя по всему, он злился не меньше, поскольку мы оба повернули столы так, чтобы не смотреть друг на друга.

Наша учительница, мисс Кратц, вызвала Джоанну к доске и попросила привести пример предложной группы. Джоанна не тронулась с места.

– Джоанна, я отлично знаю, что ты меня слышала. Будь добра, выйди к доске!