Ольга Пашнина - Избранница грозы [litres]

– Почему?

– Потому что испокон веков трон Штормхолда завоевывали.

– Штормхолда? А… я думала… то есть, моя фамилия…

В принципе, я давно себя убедила, что фамилия Шторм – не самая худшая. Я знала людей, чьи фамилии переводились как «яблоко» или «свинья», так что не слишком злилась на маму за то, что она поменяла фамилию на такую звучную. Она объясняла это тем, что после моего рождения круто изменила свою жизнь и не хотела, чтобы старая ее настигла. Но мне думалось, она просто была обижена на отца и не хотела быть с ним свя-занной.

А сейчас я подумала, что, возможно, мама сделала нас Шторм в память о королевстве, которое покинула навсегда. Как же ей было сложно, одной, с ребенком, в совершенно чужом мире!

– Деллин? – осторожно позвал магистр. – Вы в порядке?

– Да, я задумалась. Так что со Штормхолдом?

– Трон Штормхолда в результате народного переворота двадцать лет назад получил…

Я перевернула страницу учебника и невольно воскликнула:

– Сайлер!

– Кхм… да, верно, только правильно говорить Его Королевское Величество Сайхолд. Но когда-то Его Королевское Величество действительно так звали.

До меня смутно доходил смысл его слов, я в растерянности смотрела на иллюстрацию, где возле трона, склонив голову, с легкой усмешкой принимал корону Сайлер. В холле, на портрете, я не узнала его с бородой и в длинном плаще, да и художник явно не старался. А здесь… я будто вновь очутилась в ресторане гостиницы, под пристальным взглядом Сайлера и настороженным – Кеймана.

Он тайно познакомил меня с королем, и тот изо всех сил прикидывался, будто во мне его интересует лишь иномирское происхождение. Зачем?

Кейман вряд ли даст ответ на этот вопрос.

За оставшееся время мне кратко рассказали про основные вехи в истории мира. Отсчет у них начинался с года, когда боги покинули мир, и, в общем и целом, прошедшие века хоть и изобиловали магическими событиями, мало отличались от земных. Перевороты, войны, катаклизмы.

Я надеялась услышать на лекции о храме, который видела во сне, но магистр в ответ на вопрос лишь задал мне на дом первое задание:

– Разрушение храма относится к эпохе богов, а ее мы не рассматриваем в рамках основного курса. В библиотеке есть парочка книг, можете ознакомиться.

Мне понравилось слушать магистра. Он рассказывал немного сухо, иногда терял мысль, но в голосе явственно слышалось увлечение. Это была та самая форма индивидуального обучения, которой мне так не хватало в детстве, на которую не было денег. Мне повезло, что первой парой стояла именно лекция магистра Симона, потому что если бы все началось с введения в темную магию, я бы сбежала из школы и остаток жизни бродяжничала и попрошайничала на рынках.

Я провела перемену в аудитории и после звонка еще минут десять скучала, ожидая нового преподавателя. О его появлении возвестил стук каблуков. Ожидая увидеть очень умную, строгую и невзрачную женщину средних лет – именно такие преподавали были в школе, что я закончила, я обернулась.

Рот открылся непроизвольно, потому что в женщине, вошедшей в аудиторию, идеальным было все. Волосы – длинные, блестящие, крупные черные кудри. Губы – естественно подчеркнутые классической красной помадой. Ноги – довольно закрытый и длинный плащ не мешал красотке демонстрировать красоту.

По закону жанра она сто процентов любовница Кеймана. Я готова переехать в сарай для метел, если это окажется не так.

– Меня зовут магистр Яспера Ванджерия. Ближайшие полгода я буду преподавать вам введение в темную магию. Хотя для вас, адептка Шторм, все может закончиться несколько раньше.

Рот открылся во второй раз.

– У вас есть учебник? Отлично. Введение, первый и второй параграфы – ваши. Читаете, конспектируете и со звонком мне показываете. На первый раз без оценки, но в дальнейшем послаблений не будет.

К хорошему быстро привыкаешь: умом я сообразила, что стоит заткнуться и делать, что велят, а вот на лице отразилась вся гамма чувств. Яспера усмехнулась и закатила глаза.

– Да, я слышала о ваших «особенностях». Сказала Кейману и скажу сейчас вам: если не можете учиться, как все, – идите и мойте туалеты в тавернах. А если не хотите махать тряпкой… введение, первый и второй параграфы. Конспект.

Сказала, как припечатала. Со вздохом я притянула книгу и открыла введение, готовясь в очередной раз сражаться с природой, скачущими буквами и рябящими строчками.

Добро пожаловать в Школу темных. Еще раз.

Вот что такое ад. Разрывающая на куски, обжигающая, до искр в глазах, головная боль. Кажется, что единственное спасение от нее – в темноте и тишине, но даже под одеялом я не смогла облегчить состояние. Плотных штор в комнате не было, и я забралась на полку, укрылась с головой, не обращая внимания на жару.

В ушах звучали слова магистра. Когда в конце занятия я подала ей конспект, Яспера презрительно скривилась:

– Боги, сколько ошибок. Стоит уважительнее относиться к миру, который приютил вас.

– Я еще только учу язык, – сквозь зубы процедила я.

В ответ на это магистр лишь скептически хмыкнула. Исчеркала красными чернилами весь лист и отправила меня восвояси.

Шум в коридорах и пронзительный звонок, который застал меня как раз рядом с колоколами, довершили начатое двумя параграфами. Я при всем желании не смогла бы дойти до обеда, в ванной меня несколько раз вывернуло наизнанку, а потом я просто лежала, пока бешено стучащее сердце немного не успокоилось.

Дома такого не было. Дома было проще читать тексты, такого количества незнакомых слов и символов в книгах не было. Похоже, кулон, что дал Кейман, тоже нехило бил по ЦНС, позволяя мне понимать здешний язык. И вместе с дислексией они устроили мне какой-то ужас.

Здесь не было будильников, но я надеялась, что по звонку, обозначающему конец обеда, смогу встать и как-нибудь доползти или до спортивного крыла, или до медпункта. Однако сама не заметила, как задремала.

Сквозь туман и звон в ушах различила негромкие шаги.

– Поднимайся.

Поморщилась и сильнее закуталась в одеяло.

– Поднимайся, я сказал, у тебя занятия!

– Я не могу-у-у, у меня болит голова.

Снова затошнило, к боли добавилось головокружение.

– Деллин, я все равно притащу тебя на пару. Тебе решать, будет это выглядеть, как будто дядя провожает племянницу или как будто тащит прогульщицу за ухо.

Кейман не отстанет, у него в принципе не было такой опции – оставить меня в покое. Пришлось сначала осторожно сесть на постели, а потом неуклюже спуститься вниз. Видок у меня был что надо: пошатывающаяся, бледная (а может, даже слегка зеленоватая), растрепанная и помятая адептка.

– Идем. Ты опоздала на пятнадцать минут.