Ольга Пашнина - Избранница грозы [litres]

Уже когда я села за парту, вдруг дошло: семинар по древним языкам! Как тот, что я увидела в подземелье!

– Ну что ж, господа хор-р-рошие. – Сухонький профессор зельеведения всегда почему-то тянул буквы «р», будто когда-то давно картавил и теперь боялся снова сорваться.

А еще он часто отвлекался на лирические отступления.

– Сегодня у вас важный день. Будем готовить пер-р-рвое в вашей жизни зелье!

Он поднял палец к небу, видимо намекая на торжественность момента. Я украдкой зевнула.

Аннабет все уговаривала рассказать о розах и платье Кейману. И это я еще умолчала про подаренный гребень. Но меньше всего мне хотелось разговоров на такие темы с опекуном. Если это его шуточки, то вряд ли признается. Гораздо надежнее на выходных сходить к Марьону и выяснить, как платье из новейшей секретнейшей коллекции попало ко мне в спальню. Уж он-то явно в курсе имени заказчика. А вот если нет, будем думать дальше. До бала еще шесть с лишним недель.

– Р-р-рецепт вашего пер-р-рвого зелья на доске! И тот, кто ответит на вопр-р-рос, получит оценку на балл выше. Что это за зелье?

Мы с дружным непониманием уставились на доску. Это что, слет экстрасенсов? Как можно угадать назначение зелья по составу?

Хотя на первой паре магистр долго распинался на тему ингредиентов зелий, типов зелий и всего такого. Думай, Деллин, ты же всю пару мурчала от удовольствия, что ничего не надо писать, а просто слушать! Ну, слушай, может, хоть трояк получишь. Балл плюсом к двойке как раз «удовлетворительно».

Но из всего списка ингредиентов я вспомнила только два: сапфировую пыль – о ней магистр говорил долго, ее по большей части добавляли в чаи. Некоторые сорта травяных напитков обладали невероятным вкусом, но жутко тонизирующим, вплоть до риска сердечных проблем, действием. В такие чаи для нейтрализации побочных эффектов добавляли сапфировую пыль – этот характерного синего цвета порошок. Получался он путем какой-то хитрой сушки каких-то не менее хитрых цветков. Это я уже не запомнила.

Ну и второй ингредиент – корень забавной травки чисхи – еще на прошлой лекции по свойствам напомнил валерьянку и ею же был обозван.

– Успокоительное? – не слишком уверенно предположила я.

– Легкое снотвор-р-рное для детей, – подтвердил профессор. – Самое безвр-р-редное целительное зелье из существующих. Я уже гово-р-р-рил, что не стану пр-р-реподавать вам углубленный кур-р-рс зельеведения, потому что без магии земли вам не свар-р-рить даже пр-р-ротивопр-р-роклятийный настой, но, господа адепты, базовые вещи нужно знать. У всех вас, я полагаю, будут дети, котор-р-рые будут плохо спать. Поэтому готовимся ко взр-р-рослой жизни.

– А если я считаю, что дети – забота жены? – хмыкнул парень на задней парте. – Я не собираюсь вникать во все эти бабские штучки про детей и их здоровый сон.

Профессор посмотрел на него поверх очков.

– Вы можете зелье не вар-р-рить.

– Че, правда?! – От такой халявы парень даже опешил.

Я бы на его месте не радовалась.

– Ну, р-р-разумеется, – с готовностью подтвердил профессор. – Более того, адепт, посещение моих занятий совер-р-ршенно необязательная вещь. Хотите – пр-р-риходите, хотите – нет, главное др-р-ругим не мешайте.

– А когда за зачетом?

Вокруг народ уже откровенно ржал, а я стремительно избавлялась от иллюзии, что Школа темных – это школа лучших. По большей части это скорее школа сильных и богатых. Про мозги в условиях поступления, по ходу, ничего не было.

– За каким зачетом? – наивно удивился магистр.

Или он был гениальным актером, или действительно легко и просто относился к жизни.

– По зельеведению.

– А-а-а, за этим. Ну, в конце года, р-р-разумеется. Повер-р-рьте, юноша, я не валю адептов на экзаменах. Если все зелья сданы и пр-р-ровер-р-рочные р-р-работы написаны – зачет для вас лишь фор-р-р-мальность. Ну что? Все? Вопр-р-росов больше нет?

– Вы же сказали, что зелья можно не сдавать!

Мне показалось, старичок даже закатил глаза.

– Адепт Кор-р-рви, к сожалению, посоветовать вам не вникать не только в «бабские» вопр-р-росы, но и в вопр-р-росы р-р-размножения, было бы непедагогично. Однако я смею выр-р-разить надежду – исключительно в качестве лир-р-рического отступления от темы нашего занятия, – что подобный сплав глупости и магического потенциала мне до заслуженной пенсии чер-р-рез тр-р-ри года больше не встр-р-ретится. Хотя, помнится, когда я еще был всего лишь аспир-р-рантом, мы летали на конфер-р-ренцию зельеведов в Бавигор-р-р, и…

Он снова пустился в воспоминания, забыв и про нас, и про зелье. На задней парте шло бурное обсуждение того, является ли сказанное магистром оскорблением, а я все думала о том, что некоторые в моей группе – мини-копии Бастиана. Только у них власти нет, поэтому они тихо выпендриваются на задней парте и мечтают, как будут строить жену и детей, а у Бастиана ресурсов больше.

И он строит меня.

В варке зелья не оказалось ничего сложного. Если следовать инструкции и не щелкать клювом, то ничего не взорвется и не выкипит. Правда, я едва разобралась с управлением котла, но в итоге все же замешала сносную базу. Потом добавила главные ингредиенты, прогрела и приготовилась насыщать зелье магией.

Тут нервы немного сдали. Я не знала, как поведет себя магия в контакте с зельем. Профессора явно занимал этот же вопрос, потому что он с интересом следил, как я растираю над котлом крупицу.

– Ну что ж, – магистр задумчиво понюхал пар, поднимающийся с поверхности, – неплохо, неплохо. Вполне достойное зелье. Я не вижу никаких ошибок.

Он вдруг с совершенно невозмутимым видом извлек из кармана ложку, зачерпнул варево и попробовал. Кажется, магистру даже понравилось.

– Все вер-р-рно, адептка Штор-р-рм. Все вер-р-рно.

– К деторождению готова, – раздался сзади взрыв хохота.

Потрясающее чувство юмора. Здесь есть стендап? Вот ему туда очень надо.

– Ну-с-с-с, адепт Кор-р-рви, давайте посмотрим, что вы тут навар-р-рили.

Он шустро поспешил к весельчаку, который заметно приуныл и явно расхотел дальше шутить. А я, воспользовавшись тем, что внимание всей группы было приковано к «галерке», откопала в наборе для зельеведения пустой флакон и отлила немного зелья. Мне не помешает чуть-чуть правильно сваренного детского успокоительного.

– Зелье еще греется! – сзади шло оживленное обсуждение. – Оно не готово.

– Ничего-ничего, детям гор-р-рячее вр-р-р-р-р…

Магистр завис, как старое радио. Смотрел ошарашенно в котел, откуда валили плотные зеленовато-коричневые клубы едкого дыма. В аудитории мгновенно стало нечем дышать, и, подхватив со стола сумку, я ломанулась в коридор, кашляя и чихая.

Остаток пары мы дружно провели у лекаря. Пили какую-то настойку против отравления, промывали глаза и успокаивали дергающиеся веки магистра. Ну а шутник-шовинист отправился на ковер к Кейману.