Ольга Пашнина - Избранница грозы [litres]

Странное помещение. Напротив двери располагалось нечто, похожее на университетскую кафедру, за которой сидели сразу шесть человек разного возраста. И – я невольно вздрогнула, хоть и тут же покраснела – один «нечеловек». У самого крайнего… существа в прямом смысле была голова волка. Если бы вместо плаща на нем было египетское одеяние, то он мог бы сниматься для фотостоков на тематику фараонов и пирамид. Удивительно, но именно полуволк смотрел на меня максимально дружелюбно. А вот пожилая женщина в центре – ее стул был с самой высокой спинкой – встретила меня холодным кивком.

Но самым странным была не темнота (помещение освещалось лишь небольшими синими кристаллами на столе магов). Самым странным был небольшой прямоугольный бассейн с белоснежными мраморными ступенями. Что-то мне все это не нравилось. Но дверь за спиной закрылась на замок, я слышала негромкий щелчок, когда ее отпускала.

– Вас зовут Деллин Шторм? – спросила женщина.

Про себя я назвала ее председателем.

– Да, мэм.

– Что это значит? – прищурилась она.

– Там, откуда я родом, эта приставка используется для уважительного обращения.

– Откуда вы? – спросил полуволк.

– Я иномирянка. Из мира, который называется Землей.

– Вы хорошо понимаете, что я говорю? Без труда улавливаете смысл слов? – спросила председатель.

– Да, я вас понимаю.

– Хорошо. У вас проявлялись магические способности ранее?

– Нет.

Возможно, стоило рассказать про сон, но в этот момент, напуганная таким пристальным вниманием к себе, я совершенно про него забыла.

– Какими силами обладают ваши родные?

– У меня никого нет, я сирота. Я не знаю никого, кроме мамы, но она растила меня в мире, где магии не существует.

Некоторые члены Совета удивленно переглянулись и зашептались.

– Как вы оказались в нашем мире?

– Кейман Крост привел меня.

Повисла тишина. Пауза затягивалась, но удивление во взглядах большинства магов не ослабевало. Имя Кеймана подействовало на них как-то странно. Не сказала бы, что комиссию охватил благоговейный трепет. Но вокруг слегка потеплело.

– Что ж, у вас есть какие-то вопросы или пожелания относительно школы, в которую вы, предположительно, попадете?

В школе учитель всегда говорил это в конце урока. «Все понятно? Есть какие-нибудь вопросы?» Мне не было понятно ничего, а от вопросов болела голова, но я упрямо молчала, страстно желая как можно скорее закончить эту пытку и сбежать в уютную норку с аудиокнигами и музыкой.

Сейчас я испытывала схожее ощущение, только бежать было некуда. И когда еще учиться задавать вопросы, если не сейчас?

– Что со мной будет, если выяснится, что я не обладаю никакой силой?

– Вы будете вольны делать все, что вам захочется, в рамках закона.

– Но я не знаю законов. Не знаю языка, не знаю, как заработать денег. Если ни одна школа меня не примет, я окажусь на улице.

– Об этом должен заботиться ваш опекун. У каждого иномирянина есть опекун. Задайте эти вопросы ему. Оставить вас на улице ему не позволят правила. У вас есть еще вопросы?

«Что я буду делать, если мой опекун повесится, когда узнает, что я буду сидеть на его шее?»

– Нет, мэм.

– Тогда прошу.

Она как-то странно кивнула на бассейн. Я смутилась, но раз уж меня не растерзали за первый вопрос, рискнула:

– Я не знаю, что мне делать.

– Войдите в купель.

– Прямо так? – Я растерянно посмотрела на ботинки.

Кейман не говорил о сменной одежде, я ведь буду мокрая до нитки, если залезу в воду!

– Нет, конечно, – с легким раздражением ответила председатель. – Чем вообще занимается Кейман Крост, почему он не объяснил вам правила? Снимите одежду и войдите в купель. Быстрее, пожалуйста, вы не единственная ждете распределения.

Прекрасно. Процедура инициации: раздеться перед кучей народа. Если они поставят здесь шест и начнут подавать текилу, получится неплохой ночной клуб.

Серьезные лица и красноречивые взгляды комиссии убедили, что это не шутка. Непослушными пальцами я начала расстегивать пуговицы на куртке. В приступе иррациональной паники мне показалось, что этих пуговиц бесконечное количество.

Да что же они так смотрят! Даже не знаю, кто больше пугал, люди или полуволк.

Когда одежды не осталось, мне стало холодно. Откуда-то сбоку дул противный, слабо уловимый сквозняк. Вспомнив, что до сих пор я так и не выяснила, как обстоят дела с медициной, поспешила к бассейну. Лучше голой искупаться на глазах незнакомцев, чем застудить почку.

В воде стало немного теплее, но этим ощущения ограничились. Ничего магического не происходило, и даже тревожная музыка не заиграла вокруг. А если это признак того, что во мне нет никакой магии? Ненавижу чувство тревожности на душе.

Я зашла в воду так, чтобы грудь скрылась под водой, и замерла, в ожидании смотря на председателя. Комиссия сидела с невозмутимыми лицами и будто чего-то ждала. Интуитивно я чувствовала, что не стоит сейчас задавать вопросы, поэтому сосредоточилась на приятной чистой голубой водичке.

Терпение никогда не было в числе моих достоинств. Ждать неизвестного, ловить во взглядах и жестах намеки, оказалось еще мучительнее, чем томиться в одиночестве в ожидании испытаний.

Я почти сдалась и уже хотела было поинтересоваться, не надо ли мне сделать пасс руками или прищурить глаза, как делала одна из ведьм в каком-то сериале, когда вдруг заметила, что вода вокруг меня постепенно меняется.

Совершенно некстати пробрал смех: у нас в отеле в воду бассейна добавляли реагенты, которые меняли цвет, если кто-то из посетителей вдруг решал слить что-нибудь в воду. Список веществ, от которых мы очищали ее, варьировался от пива и колы до продуктов жизнедеятельности.

Вода вокруг темнела, а еще неторопливо бурлила, спокойный бассейн с голубой водичкой превращался в омут с черной жидкостью. Флер романтичности мигом слетел и с помещения, и с комиссии. У меня перехватило дыхание от глупой, но навязчивой мысли: а что, если Кейман лгал? И он вытащил меня в этот мир не потому что король приказал вернуть похищенных детей, а потому что по какой-то причине хотел убить меня? И сейчас случится что-то жуткое.

Усилием воли я заставила себя успокоиться. Хотя как тут оставаться невозмутимой, когда вокруг происходит такое? Вода побурлила еще с полминуты, все это время комиссия внимательно наблюдала и негромко переговаривалась.

Потом большой черный пузырь оторвался от поверхности и поднялся в воздух. Я не удержалась и ткнула его пальцем, и вскоре вокруг меня зависли еще сотни таких же пузырьков.

– Можете заканчивать, – кивнула председатель. – Мы увидели достаточно.

– Да я не понимаю, как это заканчивать! – В голосе отчетливо прозвучали истерические нотки.