Ника Ракитина - Сага листвы [СИ]

— А мне нравится, — мисс Блэкмунд, пришлепнув на щеке комара, неуверенно улыбнулась. — Весной тут, наверное, даже красиво. То есть, — она из-под ресниц покосилась на мужчин, — я имела в виду, что тут и сейчас хорошо, но весной…

— Мисс Хельга, вы слишком добры, — эйп Леденваль подмигнул Салзару и обернулся к Илару: — Как ваш нос, дружище?

— Болит, — коротко бросил алхимик. Большими скачками запрыгал с кочки на кочку, выбираясь из болотистой низины к дорожной насыпи. Длинная растрепанная коса колотилась по спине.

— Мидес, я не уверен, что в замке сейчас есть лекарь, — Торус тоже спрыгнул со ступеней, закинул на плечо полу длинного серого плаща. — Ты ведь не откажешься посмотреть нашему другу физиономию? Он и без сломанного носа выглядит странно. Элвилин в очках, это надо же…

— А что тут такого? — спросила Хельга, отважно ступая на мох вслед за Иларом. Туфли тотчас затопило холодной болотной жижей, а подол платья начал стремительно тяжелеть.

— Обычно мы быстро одолеваем недуги, — просветил эйп Леденваль, — и без помощи лекаря можем справиться даже с глубокими ранами. Если, конечно, они не смертельны. Осторожнее!

Раздался всплеск. Обернувшись, Хельга увидела, что Торус помогает Салзару выбраться из глубокой лужи.

— Мгла, кажется, я подвернул ногу, — раздраженно буркнул некромант.

— На болотах следует быть особо осмотрительными, — нравоучительно заметил эйп Леденваль, поддерживая Мидеса под локоть, — даже на хоженых дорогах. Пара сильных ливней, и… — он не договорил и подставил плечо прихрамывающему товарищу.

Хельга, уяснив, что галантности от кавалеров ей не дождаться, осторожно двинулась к насыпи, стараясь ступать туда, где во мху остались следы алхимика.

Илар сидел на корточках на краю дороги, сосредоточенно глядя в землю.

Вид у него был понурый и усталый, а высокий лоб над распухшей переносицей блестел испариной. Хельга, вспомнив, сколько усилий им, начинающим магам, пришлось затратить, открывая дольмен на Старом кладбище, даже немного обиделась. Алхимик, как выяснилось, колдовать не умел и спокойно дожидался себе в сторонке, пока они трое надрывались. А теперь так страдает?

Впрочем, девушка тут же устыдилась собственных мыслей — как-никак, Илару досталось сегодня больше всех.

Торус помог забраться на насыпь Салзару, потом, протянув руку, неожиданно легко для своего сложения выдернул на дорогу Хельгу.

— Я сейчас черкну пару строк, и навстречу нам вышлют лошадей, — деловито заявил элвилин. Обернулся к мужчинам:

— У кого есть карандаш и бумага?

— Вот, — Илар, не глядя, вытащил из-за пазухи свернутый лист, а Мидес после недолгих поисков обнаружил у себя в сумке карандаш.

— Мазь от натоптышей, — фыркнул Торус, сунув нос в пергамент, и скривился, — то-то слуги обрадуются. На неделю сплетни мне обеспечены.

— Они умеют читать? — Хельга бросила отжимать подол и тихонько вздохнула — испорченное изумрудное платье было самым нарядным в ее гардеробе.

— Так половина из них — элвилин, — дернул плечом эйп Леденваль, нагнулся и, приложив листок к спине Илара, стал с невозмутимым видом писать послание. Алхимик крякнул, но смолчал. Хельга подошла к Мидесу и осторожно коснулась плеча:

— Салз, что с ногой?

— Ерунда, — некромант улыбнулся, притянул девушку поближе и оставил поцелуй у нее на виске, — почти прошло. Устала?

— Совсем немного. — Мисс Блэкмунд посмотрела в его светлые глаза, в которых отражалось по-осеннему мягкое солнце, и тоже улыбнулась. — Всё хорошо.

— Леший! — завопил алхимик. Обернувшись, молодые люди увидели, что тот стоит на четвереньках и возмущенно сверкает янтарным взором сквозь покосившиеся очки.

— Прости, — Торус протянул руку, помогая Илару подняться. — Ставя точку, я не рассчитал сил.

А потом сунул два пальца в рот и залихватски свистнул — словно мальчишка, гоняющий голубей. Через мгновение воздух задрожал, и над пришлым зависла маленькая хохлатая пичужка в радужном оперении.

— Ух, ты, смотри, летавка, — Салзар сжал девушке руку.

— Летавка?

— Совершенно верно, — отозвался эйп Леденваль, подставляя птичке предплечье, — сиречь, элвилинский письмоносец. Видите, у нее на лапке лента?

Хельга с Салзаром подошли поближе, разглядеть тихо чворкавшую диковинку. Торус подмигнул и пересадил пичугу на плечо Мидесу. Та тотчас взяла в клюв длинную прядь волос и потянула.

— По-моему, она голодная, — заметил элвилин, привязывая к птичьей лапке скрученный трубочкой пергамент, — или же ты ей понравился. Вот что хорошо в летавках, так это экономия времени. Они мгновенно прыгают туда, куда надо.

— Как через дольмен? — вскинулась юная волшебница, которая в последнее время крайне интересовалась теорией порталов.

— Именно, — Торус подкинул птичку в воздух, где та сразу исчезла, окруженная голубоватым сиянием. — Если захотите, мисс Хельга, расскажу о летавках подробнее. Позднее. Не то, чтобы я был нетерпелив, но мокрая одежда может доставить вам, давним, кучу неприятностей. Простуду и всё такое. Да и гнус не дремлет. — Он кивнул на мерно гудящую темную тучку, повисшую над Салзаром и Хельгой. — Так что лучше двигаться.

Впрочем, пешком они шли недолго. Когда поднялись до разрушенной башни, по дороге уже летел конюх на гнедом жеребце. Рядом, чуть отставая в полкорпуса, бежала вороная кобыла.

— Это элвилинские лошади, — снова шепнул на ухо подруге некромант. — Видишь, какая длинная шея? И ноги…

— Салз, я знаю.

Хельга заметила, как усмехнулся эйп Леденваль, и вспыхнула. Ну, как услышал?

— Не стоит считать меня совсем уж невежей, Салз.

— Болван, — буркнул Торус и вперил негодующий взгляд на спрыгнувшего с лошади косоглазого паренька-давнего, — ты почто всего пару привел? Назад своим ходом доберешься.

— Как скажете, хозяин, — конюх шмыгнул носом и понуро отошел в сторонку.

— Так, Салзар, вы с девушкой на гнедого, а я с Иларом поеду. — Торус помог алхимику взобраться в седло.

И вскоре они въезжали в распахнутые чугунные ворота, погружаясь словно в озеро, в густую тень вековых зелениц, обрамляющих аллею.

— Прибавьте ходу, — Торус обернулся. Черные волосы волной плеснули по плечам, — сейчас ливанет.

И действительно — стоило друзьям спешилться посреди двора, сквозь плиты которого прорастала чахлая травка, полыхнула молния. Заворчал гром, и с неба, заянутого низкими серыми тучами, упали первые холодные капли.

Торус легко взбежал по каменным ступеням и кулаком замолотил в высокие сводчатые двери. А, как открыли, ринулся внутрь, отчаянно ругая нерасторопных слуг и на ходу отдавая распоряжения. Потом на крыльцо выскочила элвилинская девушка — длиннокосая, испуганная. Низко поклонилась гостям и широко распахнула створки, приглашая входить.