Виталий Невзоров - Эпоха переселения душ

— Вот так–то гораздо лучше! — с оценил метаморфозы своей ученицы архимаг.

У маэстро Витольда де Льеро, одного из виднейших архимагов Фионы и вполне претендующего на звание Великого предыдущую жизнь нельзя было назвать ни лёгкой ни благополучной, по крайней мере вместо счастливой юности он успел хлебнуть и горечь потерь и тяжёлые, изнурительные будни работы и учёбы. Глядя сейчас на Лайлу, свою преданную ученицу и в тоже время самую любимую на свете женщину, он невольно радовался, что ей не пришлось испытать того, что он сам вынужден был пережить. Однако такие эмоции никогда нельзя раскрывать перед учеником, даже перед бесконечно близким учеником.

Тем временем Витольд сделал ещё глоток вина.

— Итак, Лайла, — видно было, что мастер, несмотря на свою внешнюю холодность, излучает тепло, пытается успокоить волшебницу. — Я ухожу. Трансгрессию я буду проводить на рассвете, а ты, пожалуйста, позаботься о моём теле: заклинание нетления ты знаешь, и, главное, никуда не уходи из замка, здесь ты в безопасности. После того, как я этому чванливому забияке, архимагу Рутеру, открутил голову прямо на виду всего Совета, мне кажется очень сомнительным, чтобы кто–либо в своём уме полез сюда в замок! Даже в моё отсутствие большинству этих архимагов не хватит духу являться в замок без приглашения. Впрочем, о моём отсутствии им сообщать всё равно не надо. Я очень надеюсь на тебя, мне больше не на кого!

Он подошёл к ученице и приобнял её, девушка прильнула к нему.

— Лайла, — продолжил Витольд, — я не заикался о всяких дипломах, ты знаешь, мне и самому статус архимага дали вопреки всем правилам. Как я понимаю, со мной это было со страху или из–за их дурацкой политики, — от слова «политика» маг поморщился, как от кислого лимона, — а о твоих документах я и вовсе не заботился. Однако, я не люблю, когда что–то делается тяп–ляп. Я тут на днях провёл несколько часов у нотариуса в Академии и теперь у меня в сейфе лежит бумага, удостоверяющая, что ты являешься полноправной графиней де Льеро и совладелицей замка и всего графства. Там же и рекомендательные письма архимагу Торису, в которых я представляю тебя для посвящения в магистры. Это всё на твоё усмотрение, можешь пройти экзамен, я уверен, что ты его сдашь легко. Думаю, что ты, по–видимому, даже деканский курс сможешь осилить без подготовки.

— Мастер, а оно мне надо? Если ты не обращал на это внимание, то мне и подавно…

Волшебник нахмурился:

— Оставь! Пока был я, ты была за мной, теперь же я вернусь не скоро: ты останешься одна, тебе нужен статус в обществе… впрочем, как я тебе уже устал повторять: на твоё усмотрение, я не буду за тебя решать. Главное — моё тело, я хочу при возвращении найти его в том же состоянии, в каком его оставил, ещё не хватало потом отбирать чужое или делать его из фантома без лишней необходимости… чужого не хочу… я к своему привык… — Тут мастер ухмыльнулся:

— А может у тебя забрать, если моё испортишь?

Лайла рассмеялась:

— Да будет тебе, Витольд! Тело останется в полном порядке, главное возвращайся! Я буду очень скучать. Я люблю тебя!

— Ладно, дорогая… Пойду подготовлю последние несколько заклятий и пора начинать трансгрессионный аркан. В лаборатории стой спокойно, можешь наблюдать, только, пожалуйста, до окончания аркана ничего не делай ни при каких обстоятельствах.

— Витольд! Да ну что ты, в самом деле! Я ж не маленькая! Ты уже сто раз повторил… я всё поняла!

Лайла осталась сидеть в кресле, когда мастер удалился в большой арканный зал, который они использовали для экспериментов. Лайле вдруг вспомнился тот дождливый вечер более семидесяти лет назад, когда она впервые встретила мастера. Ей тогда было всего одиннадцать… нищенка… Её мать была проституткой в дешёвой таверне в полудне пути на восток от Токима, столицы Фионы. Отца будущая волшебница естественно не знала, впрочем, мать практически тоже, так как она умерла от родов вместе с новорожденным, когда Лайле было всего восемь.

Она осталась в таверне, прислуживала на кухне, и уже год как Аким, хозяин этого постоялого двора, поставил её прислуживать посетителям. Аким? Лайла не чувствовала ни обиды на этого человека, ни благодарности. Он был не хуже и не лучше других хозяев постоялых дворов. Аким не издевался над ней, но и не попускал. Работая наравне со всеми, она уже год как замечала сальные взгляды Акима. Несмотря на юность лет, Лайла хорошо представляла, что её ждёт, и иллюзий на будущую роль молодой девушки в таверне не питала. Ей всё было ясно, и совершенно обыденно, единственное, хотелось, так чтобы это случилось как можно позже, но тут она мало на что могла повлиять.

В тот вечер в таверну зашёл молодой и красивый человек, впрочем, Лайле он показался уж совсем не молодым, но в одиннадцать лет и мерила другие. Несмотря на проливной дождь, шикарный чёрный костюм пришельца был абсолютно сух. Лайла сразу догадалась, что он чародей — видимо его магии хватало, чтобы путешествовать по дождю, оставаясь совершенно сухим. Вид у волшебника был уставший. В их таверну слишком редко заходили столь знатные посетители. Мастер тогда заказал половину поросёнка и кувшин вина. Он уселся в самый угол, подальше от шумной компании каких–то вооруженных людей, видимо стражников из Токима. Попробовал вино, скривился, бросил неодобрительный взгляд вслед удалявшемуся хозяину, но ничего не сказал. Потом отдал должное поросёнку, и видимо остался доволен, хотя по его лицу трудно было что–либо сказать определённо.

Чуть позже он позвал Акима и потребовал комнату на ночь. Трактирщик в ночлеге, естественно, не отказал, но заметил, что негоже такому солидному джентльмену спать в холодной постели, предложив волшебнику Айру, служанку лет двадцати. Витольд хмыкнул скептически, но трактирщик расценил это по–своему: «Мастер желает помоложе? Эй, Лайла, иди сюда!». Она подошла. Маг взглянул на неё каким–то очень странным и чрезмерно тяжелым взглядом, так на Лайлу ещё никто не смотрел. Сердце забилось учащённо, и девочка решила, что момент, которого она так боялась, настал. Волшебник словно прочёл её мысли и хмыкнул ещё раз, но как–то одобрительно. Он вынул из кармана целый гульден, между прочим, огромное состояние для провинциального трактира, которое обычный хозяин придорожного постоялого двора вряд ли мог заработать за месяц.

— Эта девочка пойдёт со мной! — сказал чародей, протягивая монету хозяину трактира, — Вообще пойдёт, ты больше её не увидишь. Вопросы есть?

Тот тон, которым это было сказано, предполагал, что вопросов нет и быть не может. Трактирщик только рассыпался в благодарностях, а маг обратился к ошалевшей девочке:

— Как тебя зовут?

— Лайла.