Ника Ракитина - Книга Кораблей. Чародеи [СИ]

Казалось, на сене еще оставалась вмятина от мальчишечьего тела. Я с облегчением уселась в нее и запустила руку под колючие сухие травинки. Пальцы плохо гнулись от волнения и никак не могли уцепить то скользкое, что я нащупала. Я сердито перевернулась на живот, сунула руку глубже и вытянула на свет чуть изогнутый меч в потертых вишневых ножнах. Я лежала рядом с ним, задыхаясь, как от бешеного бега, сердце колотилось где-то в горле. Его не могло быть здесь! Меч тонул вместе со мной. Меня тогда вытянули, а он так и остался на дне. Я на ладонь выдвинула клинок из ножен, подышала на него, протерла рукавом, подставила солнечному лучу, падающему в продух под крышей, заворожено разглядывая волны и размытые снежники на узкой полосе клинка. У мечей не бывает одинаковых узоров, как не бывает одинаковых линий на ладонях. Свой не спутаешь ни с каким другим.

Я любовалась его мягким сиянием, огнем рубина в черенке, аккуратно пригнанным виток к витку кожаным шнуром, обвивавшим рукоять. Из инкрустации на ножнах выпало несколько камней, следовало натереть бляшки, соединяющие ремешки, и окантовку ножен. Сам клинок оставался безупречен. Меч Сухменного короля, мое родовое оружие.

Я несла его двумя руками перед собой, забыв о боли в раненой ноге, с приоткрытым ртом, мало что замечая.

— Госпожа! — незнакомый элвилин успел поймать меня за локти и придержать у широкой груди, только потому мы не столкнулись.

У него были темно-рыжие волосы ниже плеч, гладкое лицо, по которому невозможно определить возраст (впрочем, как у всех элвилин); зеленые глаза под густыми, тоже рыжими, ресницами насмешливо щурились. Одет незнакомец был в кожаную проклепанную кирасу и шерстяные штаны, заправленные в кожаные сапоги, мягкие и высокие. Пыльный зеленый плащ топорщился от меча. Да и смотрел элвилин больше не на меня, а на мой клинок. Быстро облизывал языком потрескавшиеся губы. Пахло от него лесом и дымом.

— Велит Цмин эйп Лаариваль, военачальник элвилин, — представился он.

— Триллве.

Я мельком взглянула на башни: к синему флагу Идринн и сине-серебряному Одрина прибавился алый. Ну вот, еще один князь дома.

Цмин улыбнулся:

— Очень хорошо. Быть может, вы подскажете мне, где находятся мои бестолковые дети?

— И вовсе не бестолковые, — почему-то обиделась я. — В термах были, — я посмотрела на небо, — часа два назад.

— Спасибо, леди. Вас проводить? Держитесь вы на ногах не очень уверенно.

— Велит! Оставьте в покое мою жену!

Военачальник шарахнулся. А Одрин буквально слетел по лестнице, потный, растрепанный; точно привидение, встал рядом со мной. Я поглядела на его нос с легкой горбинкой и выпяченную губу, на сбившуюся на бок повязку на голове, и захлебнулась нежностью. Мадре подхватил меня на руки. Продолжил куда спокойнее:

— Она ранена и устала. И еще огребет за то, что ушла без спросу.

— Зато я меч нашла!

Лилейный, продолжая хмуриться, пропустил мои слова мимо ушей. Любов же отпрыск весело сверкнул глазами:

— Я просто хотел сказать ей спасибо за то, что спасла мою дочь.

— Так ты уже знаешь?

— С самого начала, как вы въехали в Дальнолесье. Но пока не знаю подробностей. Иду за ними. Вот что еще, князь, — смешинки из зеленых глаз пропали. — Мы подобрали погибших в Вересковом цвете. На когда назначишь похороны? И, — Велит шагнул вперед и сказал очень тихо, — многие элвилин хотят отомстить. Я их удержал и оставил в деревеньке стражу из детей Люба, но… Одрин, будь осторожнее.

Лилейный быстро взглянул на меня.

— Я буду. Велит, мы поговорим об этом потом.

— Очень хорошо, — отозвался тот сухо. — Я иду к детям. Пошлешь за мной, когда освободишься. Кстати, не подберешь ли какую-либо должность для рыжей? Чтобы перестала шастать где попало и влипать в неприятности?

Мы с Мадре дружно фыркнули.

— Хорошо, Велит, я подумаю, — куда мягче отозвался он и, обогнув Талькиного отца, понес меня в замок.

— Вот и ладно. Пойду ее обрадую.

— Одрин, ты чего на него так накинулся? — спросила я, когда Цмин эйп Лаариваль уж точно не мог нас слышать. — Он ничего мне не сделал. И вообще, военный командир, в конце концов, имеет право интересоваться.

Князь промолчал, и лишь когда я уже перестала надеяться, что мне ответят, пробормотал с виноватым выражением на лице:

— Кажется… я просто тебя ревную.

— Мы пойдем на войну, Одрин, и там погибнем, — вдохновенно вещал тоненький девичий голосок, — а князь пусть живет в нашем замке благополучно и…

Мадре, держа меня за руку, резко обогнул угол и уставился на Темку, восседающую на пьедестале одной из статуй, украшающих коридор — строго напротив массивной полукруглой двери, окованной крест накрест полосами ноздреватого железа. У двери стояли два могучих конопатых стража — тоже в железе с ног до головы; еще трое, мрачно косясь на девочку, ходили мимо туда и обратно. На коленях у синеволосой медвежонок с довольным сопением мусолил тряпку с хлебом, намоченным в молоке.

— Что ты тут делаешь? — спросил Одрин возмущенно.

— А, князь, — Темка вздернула нос и гордо перекинула растрепанную косу с плеча на плечо. — Мы тут играем. Ну, знаете сказку, где княгиня ушла на войну и мужу все ключи оставила? В двенадцать дверей ему разрешила заходить, а в тринадцатую…

— Надеюсь, для тринадцатой вы выбрали не эту? — указал лилейный; стражи еще сильнее выпрямились, поедая глазами противоположную стену.

— Князь, ну мы разве маленькие? Мы понимаем, что к тете Исе лучше не лезть, когда она заарестованная. И вообще.

Он с сомнением покивал:

— Вы с Любом играете? Кстати, он где?

Артемия ткнула пальцем и тут же звонко заорала:

— Лю-уб!! Сюда иди!

Мальчишка подбежал, потирая спину, честными глазами уставился на князя Мадре. Тот с сомнением поглядел сверху вниз:

— А папа где?

— В оружейной. Он Тальку воспитывает, а мне велел уйти, — тезка кота-прародителя похлопал рыжими ресницами. — Князь, а вас ножнами меча стукали?

— Нет, — отозвался Одрин как-то рассеянно. — Значит, Велиту пока не до меня, ладно. Вот что, Люб, — он взял мальчишку за подбородок, — ты человек надежный?

Рыжий кивнул.

— Ответственный?

Люб кивнул снова.

— Тогда ты позаботишься о госпоже Триллве, пока я буду говорить с твоим отцом.

— Ага.

— А я тоже позабочусь? — встряла Темка, прижимая к себе недовольно сопящего медвежонка. — Ну, позя-а…

Я скисла мгновенно и окончательно, бросив невольный взгляд на правую ладонь. Князь, должно быть, тоже вспомнил, чем завершилась для меня вчера Темкина забота.

— Артемия, — сказал он, усмехаясь краешком рта, — а дедка Сингард тебя искать не станет? Ты же его помощница.

— Не станет, — заверещала синекосая обрадовано, — он в Лесное уехал, на всю ночь, за ранеными смотреть. А у нас раненых нет.