Ника Ракитина - Книга Кораблей. Чародеи [СИ]

Порыв встречного ветра ударил по лицу, женщина медленно сморгнула и подняла глаза к небу. Оно было непривычно далеким, иссиня-черным с разбросанной горстью льдинок — сверкающих, пронзительно прекрасных и бесконечно холодных — таких же, как ее спутник. Советница поежилась, поправила на плечах темно-зеленый шерстяной плащ и, отпустив на минутку поводья, согрела дыханием окоченевшие руки.

Ночной Лес, казавшийся на первый взгляд непроходимым, жил таинственной, неподвластной человеческому пониманию жизнью. Лозы склонялись над узкой дорогой, норовя ухватить за одежду, хлестнуть по лицу упругими тонкими ветками. Взметнувшиеся ввысь клены, буки и вязы, точно картину, обрамляли видимый с тропы кусок небосвода, а свет поднимающихся к зениту Танцовщиц серебрил трепещущие от ветра верхушки деревьев, тихо шепчущие над головой одному Лесу ведомые секреты. В буйно разросшемся кустарнике все время что-то двигалось, шуршало, дышало, а где-то наверху, точно камышовая дудочка, изредка печально вскрикивала ночная птица. Хельгу не покидало ощущение, что с момента, как они углубились в чащу, кто-то невидимый всю дорогу пристально смотрит ей в спину. Во взгляде этом не ощущалось ни враждебности, ни теплоты — только холодный, равнодушный интерес, щекочущими мурашками ползущий вдоль позвоночника. Женщина поёжилась и негромко спросила Торуса:

— Долго ещё?

Голос ее, прорезавший холодный пряный воздух, прозвучал незнакомо и казался совершенно неуместным в этом ночном царстве. Хельга проводила взглядом белое облачко пара, слетевшее с губ, и устало смахнула с лица липкую нить паутины.

— Скоро будем, — эйп Леденваль обернулся, сверкнув в темноте зеленью кошачьих глаз. — Держитесь ближе ко мне, это Дальнолесье. Моя Леди.

Хельге послышалась явная насмешка в резком голосе.

— Вам несказанно повезло, — нравоучительно продолжал легат, — вы путешествуете в компании элвилин, простому человеку случилось бы плутать тут неделями. Лес не любит чужаков.

Женщина возмущенно фыркнула. Сама по себе она бы даже и мысли не допустила сунуться в такое зловещее место. За несколько часов пути, в очередной раз дергая поводья так и норовящей запнуться о широкий корень кобылы, леди Блэкмунд уже успела пожалеть, что вообще поддалась минутной слабости и напросилась сопровождать Торуса в его рискованной поездке. Хотя, — мысленно призналась волшебница самой себе, — повторись все снова, она поступила бы так же.

Эйп Леденваль пожал плечами и отвернулся. Сидевшая перед ним в седле Бригида что-то тихо прошептала, и Хельга подивилась, насколько преобразился голос легата, мягко ответившего короедке:

— Потерпи, милая, мы скоро будем дома. Ты же хочешь увидеть свою дочь?

Порыв встречного ветра донес до советницы легкий цветочный запах: кажется, дохнуло чабрецом и ромашкой. Женщина тяжело вздохнула: вот угораздило же ее связаться с волшебником, специализирующимся в любовной магии. Сама леди Блэкмунд по таланту, призванию и обучению была магом огня и в сложной волшбе легата никогда до конца не разбиралась, но, кажется, он пытался снова усыпить сатверскую пленницу. Бригида Мирна, мать Артемии, так и не поняла, что ее чудесное избавление было подстроено. Епископ Эйнар оказался на высоте — по пути из камеры им не встретилось ни одного стражника, а лошади, стоящие под навесом тюремного двора, были резвыми и отдохнувшими. В пути бывшая пленница по большей части спала, а изредка просыпаясь, молчала и только испуганно озиралась по сторонам. Выглядела она не лучшим образом: изможденное лицо, растрепанная коса странного синего цвета, худые дрожащие руки. Покрасневшие глаза Бригиды под высокими темными бровями горели лихорадочным блеском, и Торусу приходилось постоянно поддерживать ее сильной рукой, чтобы короедка не соскользнула с седла.

Конь Хельги в очередной раз споткнулся, тревожно заржал, вспахивая копытами прелую листву, и женщина тихо ругнулась, поспешно натянув поводья и резко выпрямившись в седле.

— Мгла, ну и дорога… По такой, наверное, и с элвилинским зрением ехать опасно.

— Будь у нас скакуны из конюшни Твиллега, все оказалось бы значительно проще. Впрочем, на обратном пути мы ими и воспользуемся.

Хельга нахмурилась — обратный путь намечался в настолько необозримом будущем, что возможность его казалась весьма и весьма призрачной.

Рядом что-то внезапно полыхнуло, легко коснувшись щеки, и женщина, вздрогнув от неожиданности, дернула головой и закрылась локтем. Спереди послышался тихий смех, и советница, с опаской отведя руку от лица, с изумлением увидела парящую рядом огромную бабочку со светящимися золотом крыльями. Насекомое медленно танцевало в воздухе, окруженное мерцающим облаком легкой пыльцы.

— Что это? — спросила волшебница, изумленно наблюдая парение невесть откуда взявшегося чуда. Сразу стало светлее, и Хельге даже удалось разглядеть очередной извивающийся корень, коварно ползущий через тропу.

— Огнёвка, — невозмутимо ответил элвилин, не оборачиваясь, — одна из разновидностей бабочек Дальнолесья. Они часто помогают детям Леса скоротать тернистый путь.

— Это… это ты её позвал, да? — неуверенно спросила Хельга, а бабочка, словно подтверждая слова элвилин, опустилась на черную холку лошади и устроилась там, вытягивая и чистя лапками мерцающий теплым золотом хоботок. Торус неопределенно хмыкнул и коленями подогнал коня:

— Не отставай. Мы почти на месте.

Они миновали поворот, и у советницы при виде открывшегося зрелища на минуту перехватило дыхание. Лошади выехали на широкую просеку, полого спускавшуюся с высокого, покрытого мачтовыми соснами косогора, а внизу, в долине, стоял замок. При взгляде на него Хельга вспомнила Солейл — таким город был в канун Избавления — столь любимого ею зимнего праздника давних. Вот уже три тысяч лет почитали люди этим праздником святого Трилла, спасшего от Затопления столицу. В эти дни по ночным улицам несутся украшенные фонарями экипажи, бродячие огневики устраивают на площади свои завораживающие представления, а в окне каждого дома сверкают разноцветные свечи, точно драгоценными камнями, усыпая отблесками пушистый снег. Замок Твиллег сиял, ярко выделяясь на фоне темных деревьев, переливался разноцветными огнями на башенках, и казалось, что сам воздух этого волшебного места был насыщен лунным светом.

— Какая красота… — изумленно выдохнула леди Блэкмунд. Поравнявшись с легатом, она остановила лошадь и почему-то подумала, что ещё немного, и чудесное видение, взмахнув призрачными крыльями, медленно устремится ввысь, точно бабочка-огнёвка.

— М-да, неплохо, — голос легата прозвучал неожиданно сдавленно и глухо. Хельга обеспокоено посмотрела на странно застывший профиль элвилин. Губы мужчины скривились, он дернул щекой и мрачно произнес: