Ника Ракитина - Змеятко [СИ]

— Пойду.

— Руку дай.

Седой обхватил ее запястье, проткнул палец ножом и держал, пока тяжелая капля крови не упала в топь.

Он заговорил кровь, приказал коротко:

— Сорочку задери.

Под одежей девка оказалась некрасивая, угловатая, и кожа в шрамах. Мрий добавил еще один, оцарапав ей живот над пупком. Вытряхнул комок мази из светящегося флакона на рукавицу. Стал втирать в разрез, приговаривая:

— Это змеяткина слизь. Чтоб ты сразу была готова.

Боженка молчала, только моргала и морщилась.

Подошел один из воинов на свет:

— А не рано ли на нее зелье тратить? Мы ж не испытали ее еще.

И тут Боженка свалилась ему под ноги, заколотилась о землю, точно семь лихоманок ее трясли.

Мрий закутал девку в плащ и всю дорогу вез в седле за спиной, привязав к себе поясом. Выказывая даже какую-то нежность, уважение. На привалах поил, и обтирал с тела пот, и мешал парням зыркать на девичьи прелести. Оклемалась она, переборов яд, как к заброшенному замку приехали.

Выросли над лесом дырявые крыши. Завился над трубами дым. Лязгнул цепями подъемный мост. Заскрипев, поднялись герсы. И отряд сквозь вонючий проход втянулся на черный двор.

Там под стенами стояли деревянные клетки. И мрачные псари натягивали цепи, удерживая сторожевых псов.

Внутри их круга находился еще один. Семеро воинов, стоя спина к спине, мерно махали плетями, охаживая пробующих прорваться в круг девчонок. Вроде бы и небрежно. Но алые полосы то и дело вспухали на блестящих от масла нагих телах.

Псы рычали сзади, кнуты свистели спереди, девчонки визжали. Под плети снова бросали тех, кто пробовал отползти.

— Останови это, — Боженка дернулась, едва не своротив Мрия с коня.

— Стой, дурная! — он стал отвязывать пояс. — Приказа не было остановить. И не тебе тут приказывать.

— Ты можешь!

— Ты испытания не прошла. Парни меня не поймут.

— Я пройду.

— Не пивши, не евши, чуть не сдохнув от яда? Давай, — он ссадил Боженку с коня. — Но сколько ударов получишь — столько девок забьют у тебя на глазах. Насмерть. Готова?

Она, сглотнув, кивнула.

— Сам внутри встану. Схватишь меня за руку — считай, прошла.

Мрий отдал несколько коротких приказов. Девчонок развели по клеткам. Утрамбованную землю посыпали песком, скрывая следы крови и блевотины.

— Раздевайся. Масло нужно?

— Нет. Ножницы дай.

Боженка, опустив глаза, выпуталась из рваных одежек. Здоровыми овечьими ножницами откромсала косу под корень. Чтобы не мешалась, и чтобы никто не мог ухватить.

Жилистое тело лоснилось потом.

— Эх, недотрога. Натереть себя не дала… Расступись, парни!

Мрий зашел в круг:

— Давай!

Плети сухо щелкнули, разрывая воздух. Шажок босой ногой в песке. И еще.

Вот она скользнула под бичи, выгнувшись так, что соски прокололи небо. Вот дернула плеть на себя и, намотав на запястье, кнутовищем стукнула воина по лбу, второго в висок, расчищая пространство. Перепрыгнула упавших. Поднырнула под плети двух других — хвосты захлестнулись свинцовыми шариками. И пока бойцы тянули их на себя, прыгнула, упершись в Мрия телом.

Он грубой рукой ухватил Боженку за грудь, губами впился в губы. И держал за спину, утопив ногти в хребет.

— Ты же понимаешь, что змеятко бить не должна?

— Ты стрелы с огнем готовь. Мне без напарниц тяжело будет. А девочек отпусти.

— Спляши сперва. Потом королю поклонишься, чтобы отпустил. Давай, давай в покои. А то кровососы налетят. Тебя и так шатает.

— Не хочу туда. Там сестер убивали.

— Ну, там кровь высохла давно. Хочешь по комнатам пройти? Спросить себя, почему тебя там не было?

Боженка засмеялась, идя перед ним, не обращая внимания на свою наготу.

— Потому что у короля не было тринадцати золотых приборов. Потому как я тринадцатая Плясунья, про запас! И никто про меня не знал.

— И ты не отомстила? А всё пряталась? — с издевкой спросил он. — Нет, я Плясуний не трогал. Молодому королю восприемником был. Я его тогда на руках держал. А он сильно плакал, аж захлебывался, пока сестер твоих резали.

Она резко развернулась, поймав Мрия за уд, вызвав гримасу наслаждения на жестком лице, а второй рукой вырвала его нож из-за пояса и приставила к горлу:

— Не смей…

Кровь сочилась по шее. Надави Боженка сильнее — перерезала бы Мрию горло. Но он небрежно сжал ее запястье и отвел руку:

— Хочешь, чтобы эти курицы… мелкие сдохли? После ты? А после — змеяткино время пришло?

Несколько мгновение женщина и мужчина бодались взглядами. Боженка опустила голову и вошла в Осенний замок.

Покои были ветхими, грязными. Мусор нанесло сквозь дыры в досках, загородивших окна, и через крышу. И пятна крови, впитавшиеся в наборные полы, почти что стерлись. Осенний замок вонял пометом, гнилью, плесенью, но не кровью.

На обрешетке проваленной крыши гулькали голуби. Взлетали, и взмахи крыльев заслоняли солнечные лучи. Боженка оглядывалась на Мрия, не понимая, за что он издевается над ней, почему заставляет шагать по мусору через разоренный замок.

Мрий надавил на разбухшую створку двери и стоял, загораживая проход, так что Боженке пришлось протискиваться мимо.

— Огнем мы поможем, — сказал внезапно. — Ты только пасть его заставь открыть. Ну и сама туда закинь подарочек, — седой ухватил Боженку за подбородок и развернул глаза в глаза. — Поняла меня? Тогда отдыхай. Вечером король приедет. Тогда же будет и ритуал.

— Что? Нет! Он же…

Мрий рукой в кожаной перчатке зажал ей рот:

— Молчи, а то сдохнешь. Будешь послушная, завалишь змеятко — король милостивый твое сестринство возродит. Сможешь к следующему выползку девок обучить. Сможешь же?

Она странно кивнула: то ли соглашаясь, то ли отрицая, а Мрий в душу лезть не стал. Сделал вид, что удовлетворился этим кивком.

— Девок пошлю. Напоят, накормят, отмоют. Бежать не вздумай. Вечером в спальню тебя отведут — ждать милостивого короля. Ляжешь на живот, как положено. Или тебя взнуздать и связать?

— Не получится.

— Уже получилось. Когда ты из болота на писки мелкой вернулась. Теперь у тебя одна дорога. И у меня.

Не сильно однако доверяя, глаз Мрий с Боженки целый день не спускал. Таскался собачкой по следам. Заодно и проследил, чтобы все было ладно. Чтобы постель чистая, огонь в очаге и легкий ужин. И чтобы ковер на парадной лестнице постелили. Люстру вымыли. И мусор замели по углам.

Чтобы цветов в плетенках в достатке — бросать королю под ноги. Чтобы служба опрятная и стража надежная.

— Ложись лицом вниз и жди, — велел он Боженке в опочивальне и наконец оставил одну, отправляясь встречать короля. Полная луна светила в окошко, карабкаясь все выше. Во влажной листве груши-дички ухала сова.

Паркет заскрипел под шагами. Зашуршала одежда. И Боженка закусила угол подушки, ожидая ужаса.