Ника Ракитина - Ратанга [СИ]

— А она? — я указала на Алин.

— Куда она теперь денется? — равнодушно бросил Боско. — Доедай, и пошли.

Оказалось, что отряд Крылатых с окончанием боев на внешних валах пришел в Ратангу на отдых, и Боско сманил человек десять искать Боларда. Я позвала Рена и Сана — эти уж наверняка знали все укромные местечки в городе! И все-таки мы промаялись до полудня, прежде чем наткнулись на потерю. Болард сидел в заброшенном доме на хромоногой скамье, по-мальчишески уткнувшись головой в колени. Когда его окликнули, он не отозвался. Тогда Боско подошел, с силой взял брата Харена за плечо, заставил поднять голову. Болард взглянул на него равнодушно, как на камень. Потом увидел меня, вздрогнул и отвернулся, а я с запоздалым раскаянием подумала, что не следовало мне идти на поиски.

Все разошлись, и мы остались втроем. Я думала, что Болард спросит что-нибудь, но он упрямо молчал.

— Она жива, — сказал Боско и повторил это еще раз громче. Болард вдруг пошатнулся. Боско поддержал его, а я только сейчас сообразила, что Болард не был на суде, ничего не знал и, наверно, думал, что Алин казнили.

Мы шли вверх по улице, и Боско, обнимая за плечи Боларда, рассказывал подробности вчерашнего дня, добавив под конец:

— Нашел ты в кого влюбляться, братец.

Болард равнодушно кивал, но при последних словах остановился и резко сбросил руку Боско с плеча. Какое-то время они молча смотрели в глаза друг другу.

— Дурак ты, — прервал молчание Боско. — Да и я тоже. Ладно, пошли.

— Болард, ты? — прозвучал вдруг юный голос. — Наконец-то!

К нам подбежала тонкая синеглазая девушка. Доспехи, бывшие на ней, казались неуместными. Светлые волосы рассыпались по плечам.

— Тлели? — ахнул Боско. — Как это ты покинула Харена?

Тлели! Еще одна девушка-воин, встреченная мною в Ратанге. Не такой я представляла себе невесту Харена. Думала, она будет под стать ему: рослая, крепкая, резкая на слово. И что она постарше. А эта — она же моложе меня!

— Харена взялись долечивать, а меня выгнали, — засмеялась Тлели. — Иду домой порядок навести. Пойдем, Болард, поможешь мне.

— Боишься, что одна не управишься? — весело спросил Боско.

— Знаю я вас, воинов! После вас убирать запаришься.

Она увела Боларда, и мы смотрели им вслед. Боско отчего-то вздохнул. Повернулся ко мне:

— Ну, одной заботой меньше. Тлели его не упустит. А мы пойдем назад, проголодался я за этими поисками.

Незнакомая повариха встретила меня враждебно:

— Шатаются, безделят, и еще им обед подавай, — ворчала она, грохая почему-то крышкой от котла. — А уж той и вовсе кусочка не дам, пусть с голоду дохнет, змеюка!

Я уж думала, что придется сражаться или уйти ни с чем, но тут появился Боско, и повариха засияла.

— Ничего-то тебе поручить нельзя, — с ехидством сказал он мне, унося из кухни обед. Я не стала спорить, хотела поскорее узнать новости. Боско, однако, не торопился.

Когда мы вошли, Алин сидела на постели. Миска ее стояла пустая, и я потихоньку вздохнула с облегчением: если ест, значит, жить будет. Я подала ей поднос с обедом, и она взяла молча, только глаза опустила, не знаю уж отчего. И ела тихо, медленно, как во сне.

— Что Странница? — поторопила я Боско. Он отставил миску и спокойно, веско, будто приговор выносил, изрек:

— Все хорошо. Пришла в себя, улыбается…

— Ты сам видел?

— Стражи сказали. С вождями она говорила.

— О чем?

Боско засмеялся:

— Стражи не подслушивают. А если б и подслушали — все равно не сказали б. Словом, все хорошо.

Он бросил мимолетный взгляд на Алин, и я поняла, что последние слова предназначались ей. Пусть знает, что ничего у нее не вышло. И только сейчас мне пришла в голову мысль, которая, по справедливости, давно уже должна была появиться.

— Боско, отчего в Ратанге так любят Странницу? Одного ее слова было довольно, чтобы… — я не договорила.

— Чтобы загладить предательство? — спокойно закончил Боско. — Ради нее и десять таких предательств можно было бы простить.

— Расскажи о ней.

Боско улыбнулся — неловко и смущенно, совсем непохоже на обычные его улыбки.

— Ты что же, совсем ничего о ней не слышала?

— Вентнор рассказывал.

— Вентнор… — Боско все еще улыбался. — Вентнору повезло. Но он тебе не много рассказал, я думаю. Он очень бережет все, что связано с ней.

Лицо его стало мечтательным, совсем как у Вентнора, когда в возке он рассказывал мне о Хранительнице.

— Она появилась три года назад, — говорил Боско задумчиво и тихо. — То один, то другой раненый, подобранный на поле боя, рассказывал, как над ним склонялась женщина, закутанная в черное покрывало, как отводила от него смерть, как целительно было прикосновение ее рук. Мы думали, это сон, бред. Но не могли же многие бредить одинаково! А после одного боя ее увидели все. Она ходила по полю, склоняясь над ранеными, молча перевязывала их, поила водой из кувшина… Я сам видел ее тогда. Она прошла мимо — так близко, что задела меня краем покрывала…

Боско запнулся, перевел дыхание. Странно было видеть его таким. Как их всех зачаровала Странница! Алин сидела спиной к нам, но я знала, что она слушает внимательно. Я чувствовала это.

— Гонцы рассказывали, — продолжал Боско. — На тайных тропах, что не каждому ведомы, она выходила навстречу. Молча брала коня за повод и уводила с тропы. Никогда ни с кем не произнесла ни слова. Харен, — он смущенно усмехнулся, — однажды встретил ее и не поверил. У него тяжелый характер, ты знаешь. Он оттолкнул ее, даже прицелился, но не выстрелил. Поскакал дальше. И наткнулся на засаду. Он тогда уцелел. И первый назвал ее Хранительницей. И мы потом тоже. Или Странницей — загадочной и светлой, как сказочное племя Серебряных Странников Побережья.

Алин вдруг издала странный звук — то ли засмеялась протяжно, то ли застонала. Я вздрогнула, а Боско смолк и внимательно взглянул на нее. И снова заговорил:

— Однажды она появилась у Красных Врат и передала стражам зазубренную стрелу. Такие стрелы у кочевников, и мы поняли, что надо готовиться к бою. Но нападение все равно было внезапным. На рассвете кочевники смяли защитников внешнего вала и оттеснили их к городу. Кое-кто уже бежал, поддавшись натиску. И тут на валу увидели Хранительницу. Она стояла недвижно — черная тень в рассветном небе. Стрелы свистели, не задевая ее. Потом она подняла руку, и наши воины бросились вперед. Многие потом признавались, что слышали призывный звук трубы…

Он вздохнул. И тут Алин бросила — кажется, впервые за два дня я услышала ее высокий ясный голос:

— Лучше расскажи, как она два года сражалась бок о бок с вами, а вы и не подозревали.

— Помолчи, — резко сказал Боско, на мгновение становясь самим собой. И обернулся ко мне: