Владимир Стрельников - Водяной

Тот молча кивнул, и сел где стоял. Ну а я встал, и прошелся до дамы в колодках. Интересная штуковина, эти колодки, я сразу даже резать не решился. И сейчас никак не соображу, как к ним подойти, чтоб эту очень даже красивую шатенку освободить. Смотрится она, конечно, очень даже ничего, но вот ломают ее эти деревяшки, душу девушке корежат. Любая тряпка, на нее накинутая, дикую боль причиняет. Где надыбал тот людолов этот клятый артефакт? Смыл бы эту мастерскую, а еще лучше спалил бы ко всем чертям.

Обнаженная в колодках приняла вид гордый, типа принцесса в руках у пирата. Но видно, что держится уже еле-еле.

— Терпи, я постараюсь снять эту дрянь. — Барышня из наших, подданная Российской Империи. Из чешских дворян, по ее словам, Анна Ловчая. Так что и с ней по-русски говорю, пытаюсь успокоить. Но вижу — дело дрянь. Коль эту деревяху снимать без слова-кода, то она убьет девушку. И оставить нельзя, еще ночь-другая, и эти колодки тоже просто удавят Анну. И не просто убьют, еще и душу повредят.

— Отойди в сторону, Захар. — Мне на плечо легла изящная женская ладонь, с парой крупных перстней на пальцах, с кроваво-красным рубином и почти черным гранатом. Чуть удивленно (ибо никого вообще лишних не чуял на каюках), я оглянулся.

Хозяйка изящной ладони, красавица-брюнетка в сложном, но при этом красивом и вроде как невесомом наряде черно-красного цвета, невозмутимо стояла за моим правым плечом, взявшись из непонятно откуда. Вроде как вокруг жара азиатская. Только вокруг очень элегантной дамы легкая метель из крохотных снежинок вьется.

— Мара?!! — Я встал, и вежливо опустился на колено. — Здравствуйте, государыня.

— И тебе поздорову, водяной. Отойди, я ж ясно сказала. — Легким движением кисти богиня отодвинула меня, брезгливо ткнула пальцем в силовые узлы колодок, и отошла в сторону. — Можешь снять эту дрянь, Захарий. И надо поговорить.

— Благодарю, государыня. — Я резво перерезал стягивающие колодки ремни шамширом и поймал оседающую молодую женщину на руки. Аккуратно уложил на тюк с трофейным тряпьем, и накрыл Анну подвернувшимся пологом. После чего поспешил к богине на нос каюка. Надо сказать, что место ей освободили с изрядной быстротой, все и сразу. Подойдя, опустился на колено.

— Благодарю, государыня богиня. Чем отдариться могу за милость твою? — Вежливость, и еще раз вежливость. Ибо Мара это не Лада. Даже Лада может так приголубить — век рад не будешь. Что уж говорить про Зимнюю Хозяйку, у которой юмор завораживает и замораживает?

— Сущий пустяк — душу того кайсака, что ты в жемчужину упрятал. — Мара требовательно протянула ладонь. Кто я такой, чтобы спорить с такими прекрасными и божественными дамами? И потому с поклоном вложил требуемое в прохладную ладонь богини.

— Молодец, водяной! Дай пять! — И развеселившаяся богиня шлепнула меня по подставленной руке. — Этот недоумок спалил мое капище. Так что я порезвлюсь с ним за речкой Смородиной ото всей своей широты воображения.

Я промолчал, вежливо наклонив голову. Не мое дело капища богинь смерти, даже если они каким-то образом сохранились здесь, в этом мире. Хотя, ничего удивительного в этом я не вижу. Молодым кочевникам пара тысяч верст мотнуться туда-сюда ничего не стоит. А в Сибири-матушке чего только нет.

— Муриена, примите мой отдарок, милостивая пани. — Анна, которую я, было, уложил недавно почти бессознательную, сейчас стояла на коленях. И протягивала Маре свои волосы, которые обрезала почти по плечи, то есть немыслимо коротко и легкомысленно по нынешним временам.

— Умная девочка. — Богиня чуть усмехнулась и кивнула. Бывшая гордость чешки осыпалась невесомым пеплом. — Кто научил?

— Бабушка. А ее прабабка. — Все также обнаженная красавица стояла на коленях и глядела в глаза богини. У нее крышу от этого не снесет?

— Ведьминский род. — Кивнула каким-то своим мыслям Мара и погладила молодую женщину по щеке. — Ты мне ничего не должна. Но волос далее расти не будет, таков и останется. И у твоих дочерей тоже. Косы только внучки отпустят, так и знай.

После чего богиня повернулась ко мне.

— Удачи тебе, водяной. Век у тебя будет долгий, может еще и свидимся. Да, еще одно. — Богиня танцующей невесомой походкой прошлась до девочек-китаянок, положила им ладони на макушки. — Спите.

И девочки легли, где стояли, свернулись клубочком и сладко засопели. А Мара повернулась к молоденькой ведьмочке, подмигнула ей, и растаяла в короткой снежной круговерти.

Я оглянулся, усмехнулся крестящимся людям и снова накрыл плечи Анны пологом. И снова пришлось ловить теряющую сознание молодую женщину. Ну ничего, полежит, отдохнет.

Возвращение на базу прошло практически буднично. Разве удивишь русалкой тех, кто только что видел языческую богиню? Ну, возможно, немного. Но Хилолу я похвалил от всей души, и подарил роскошное монисто, собранное из золотых монет украшение. Правда, оно довольно тяжелое, но девчонке понравилось. Пришлось ей зеркало делать, чтоб налюбоваться могла. Что интересно, спасенные ею девицы помогли надеть монисто и с удовольствием сами участвовали в примерке оного. Похоже, успели сдружиться. Хотя, это неплохо. Мне минимум пару ночей на свободную охоту надо, пусть девушки здесь сидят со своей новой знакомой и не рыпаются.

Пока народ под руководством чуть ошалевшего дервиша выгружался из каюков, я подозвал Аяну.

— Твоя хвостатая сестра… она не сбежала? — Усевшись около самого среза воды на скамью под навесом, поинтересовался я у пустынницы.

— Нет, господин. Но она неблизко. — Поклонившись, ответила та, блеснув алыми глазами из-под челки.

— Тогда, спроси у нее, возьмет ли она на обучение двух девочек? Тоже китаянки. Правда, не знаю, какого роду-племени. — Я показал на спящих на айване девчушек. — Они стронулись, начали перерождаться. И я точно знаю, что их дорога не к воде.

— Хорошо, господин, я сейчас же отправляюсь. Завтра утром я вернусь с ответом. — Аяна еще раз поклонилась, коротко и звонко свистнула, и вот белоснежный кулан уносит ее от моего лагеря.

А меня закрутила суматоха. Те же отхожие места для дюжины мужиков и баб устроить — пришлось командовать и показывать, где и как. Опять же, спальные места; где и что приготовить пожрать. Ладно, хоть малость припасов захватили трофейных, на неделю хватит, да Хилола рыбки наловит.

Народ, мною спасенный, хоть и ошалевший малость, но работящий. Успели дотемна сделать многое, с утра займутся остальным. Тем более что долго у себя я эту толпу держать не собираюсь, только этого мне не хватало. Устрою сейчас, сегодня и завтра ночью погром на реке для работорговцев, и потом спокойно провожу моих закупов до русских постов на севере Арала. И уж там пускай сами разбираются.