Евгений Малинин - Маг

Все эти манипуляции гномы проделывали в полном молчании, без единого слова понимая друг друга. Мы с изумлением наблюдали за их приготовлениями, и наконец Данила неуверенно предложил:

– Может, помочь надо?…

– Сиди отдыхай, – ласково ответил Опин. И они продолжили свои приготовления.

Скоро разложенная на блестящем полу белая скатерть была заставлена тарелочками с множеством различных закусок, рядом с вместительными глиняными мисками красовались серебряные ложки, вилки и ножи, по краям скатерти расположились две объемистые глиняные бутылки, а в центре разместился зопинский котелок с побулькивающей в нем похлебкой. Запах по пещере поплыл такой, что я, забыв о своих ободранных конечностях, потянулся поближе к скатерке. Данила тоже незаметно оказался рядом с расставленными деликатесами. Опин, оглядев сделанное, удовлетворительно хмыкнул и предложил:

– Давайте располагайтесь вокруг…

Зопин, молча улыбаясь, откупорил одну из бутылок и набулькал во все четыре кружки густой, темно-красной жидкости, дохнувшей на нас ароматом сладкой осени. Опин взял кружку своей здоровенной ручищей и посмотрел на нас с Данилой долгим, запоминающим взглядом.

– Вот за этой стеной, – он ткнул свободной рукой себе за спину, – находится Косой перевал. Завтра утром мы пробьем эту стену, и наступит момент прощания. А сегодня мы устроили маленький прощальный ужин, чтобы вы почувствовали, как мы вас любим, как мы будем без вас скучать. Жалко, Белоголовый, что твой черный зверь ушел, он ведь такой…

– Ласковый… – вставил свое слово Зопин.

– Ласковый… – подтвердил Опин и немного помолчал. – Ты, маленький колдун, не грусти, выучишься, возвращайся к нам, мы тебя ждать будем. Ты, Белоголовый, знай, если мы тебе понадобимся, мы готовы вместе идти хоть… хоть за Границы… И вообще… вы знайте, что мы вас никогда не забудем…

– Никогда-никогда… – подтвердил Зопин. И они разом уткнули свои толстые вздернутые носы в кружки.

Я поднес кружку к губам, прихлебнул из нее и, не отрываясь, вытянул все, что в ней было налито. Густое, сладкое, терпковатое вино сразу согрело меня изнутри, а все мои ссадины и порезы показались мне такой мелочью… Данила выпил свою кружку, поставил ее на скатерть, поднялся на ноги и со странно заблестевшими глазами подошел к Опину и, обняв его за шею, прижался к нему. Потом он точно таким же образом обнялся с Зопином и вернулся на свое место. Мы в молчании принялись за ужин.

А ужин был приготовлен на славу, среди закусок были маленькие маринованные сливы, тонко нарезанная копченая рыба, какие-то свежие побеги, по вкусу напоминавшие черемшу, сушеное, соленое и копченое мясо и много чего другого. Похлебку Зопин сварил из какой-то птицы, так что мы слопали по две полные миски. Мы выпили еще вина, и постепенно грусть и скованность, охватившие нас вначале, стали рассеиваться. Скоро над скатертью пошел дружеский разговор-воспоминание. Мы смеялись, вспоминая свои приключения, а мне подумалось: «Как странно, сегодня нам кажется забавным то, что вчера было страшным, сегодня мы смеемся над тем, над чем вчера готовы были разрыдаться…»

Потом мы пели песни, а Зопин на спор доел всю оставшуюся похлебку… Потом Данила прочитал наизусть «Бородино», а гномы с загоревшимися глазами вопили:

– …Рука бойцов колоть устала… И ядрам пролететь мешала… Гора кровавых тел…

Потом пошли вопросы, что такое картечь, и как Опин определяет присутствие серебра в породе на пятиметровой глубине, что такое «лихая доля», и как определить место высадки корешка для ращения Стали… В общем, разговор специалистов без скидок на возраст и недостаток образования.

А потом мы заснули, но спали совсем недолго. Опин тихонько растолкал нас с Данилой, и мы увидели, что остатки нашего пиршества убраны, и пол пещеры снова стал пустым, гладким и блестящим. Зопин тревожно сопел возле стены, а Опин тихо сказал:

– Пора… – подошел к своему другу и попросил: – Отойди к ребятам, я сам выход пробью…

Зопин облегченно вздохнул и встал рядом с нами. Опин поднял свой обушок и принялся осторожно, ласково поглаживать острием поверхность стены. Гранит начал подаваться и, сплавившись сантиметров на сорок вглубь, вдруг треснул и вывалился наружу четырьмя крупными осколками. В образовавшуюся дыру вкатился голубовато-серый рассвет, а следом за ним ворвалась самая настоящая вьюга, с самым настоящим льдистым снегом и бьющим наотмашь ветром.

Мы выглянули наружу и увидели в трех-четырех метрах под нами Косой перевал – каменистую, переметенную снегом тропку, огибающую пробитую гномами скалу резко наклоненной, срывающейся в пропасть узенькой лентой.

Я долго разглядывал Косой перевал, а когда оглянулся увидел, что Зопин укутывает Данилу в меха и натягивает ему на уши берет. Посмотрев на Опина, я распаковал свой мешок и достал дареную белую шкуру. Сейчас этот плащ был мне как нельзя кстати.

– Мы не будем выходить наружу… – сказал Опин, доставая из мешка довольно длинную, толстую веревку. – Мы пойдем домой тоннелем…

Он выбросил конец веревки в отверстие. Я обнял гномов по очереди и быстро полез наружу. Через несколько секунд я уже стоял на скользкой тропке, ожидая Данилу. Его гномы спустили, обвязав под мышками. Я принял мальчишку, помог ему тверже встать на ноги, отвязал от него веревку и начал ее сматывать. Конец веревки выпал из отверстия, и в нем последний раз мелькнула физиономия одного из гномов и послышался крик Опина, заглушаемый завыванием вьюги:

– Береги маленького колдуна, Белоголовый…

– Береги… – эхом добавился голос Зопина. И все. Ничего кроме свиста и воя снежного ветра. Я привязал смотанную веревку к поясу, и несколько секунд мы осматривались, прикрываясь руками от слепящего снега. Затем я несколько неуверенно позвал:

– Ду-у-х…

– Я уже давно здесь стою. Все жду, когда вы с этими малышами попрощаетесь… – После короткого молчания Дух добавил: – Значит, вы все-таки добрались до Косого перевала. Я, признаться, думал, что вы отступите где-нибудь в середине пути… А вы всех обманули – горой прошли… Ну-ну…

– Мы что, так и будем с тобой невидимым общаться?… – немного обиженным тоном поинтересовался я.

– А ты что, хочешь, чтобы меня с этой… дороги сдуло?… Я не собираюсь по пропастям летать…

– Гляньте-ка!… Боится!… – вдруг вступил в наш разговор Данила. – Ты же в любой момент в птицу обратиться сможешь…

– Ну вообще-то смогу… – смущенно согласился Дух, но тут же добавил: – Если не растеряюсь…

– Слушай, Дух, холодно здесь… Может, лучше мы двинемся?… – неуверенно попросил я. – В какую сторону нам шагать-то?

– Ох-хо-хо… – вздохнул тот в ответ. – Ну раз ты так спешишь… Давайте следуйте за огоньком…