Ника Ракитина - Завтрашний ветер. Незнакомка [СИ]

Девушки покинули Залы Совета, и тогда Аррайда впервые изнутри увидела Скар: необъятный купол… Светящиеся шары, висящие над переплетением лестниц, веревочных мостиков и галерей… Разбросанные по стенам, похожие на соты костяные двери… Яркие вывески престижных лавок и мастерских… Спешащих по своим делам горожан и парадных стражей на перекрестках…

Вслушалась в легкий скрип деревянных переходов, шелест шагов, гул голосов, отраженные эхом…

Неминда вытянула руку:

— Это Паутина. Впечатляет, правда?.. О, вот они!

Обнаженные до пояса, мускулистые слуги-северяне опустили перед тройной дверью Залов Совета закрытые легкие носилки. Четырех воинов-данмеров; в гай-джуланской броне, но без шлемов, сопровождавших их с ритуальными факелами, от вида Аррайды скривило. Носильщики остались невозмутимы.

Помогая наемнице усесться в носилки, подобрав и закинув внутрь свисающий подол алого платья, Неминда на миг больно сжала ее запястье и тут же быстро запахнула кожаную занавеску. Откинувшись на шелковые подушки, Аррайда, ни о чем уже не думая, отдалась плавному баюкающему движению.

Среди стражи, гостей (именитых и не очень) и целой толпы разряженной челяди советник Веним выделялся сразу. «Узнают льва по когтю», — припомнилась Аррайде старая пословица. И дело было не в стати и необъятности плеч. Просто, единственный среди всех, советник был облачен в лилово-черную с золотым листвяным узором, безумно дорогую броню. С ее помощью Болвин не пытался защититься от возможных врагов, а надменно подчеркивал свое превосходство. И наемница испытала к нему глухое раздражение.

Брови Венима тоже удивленно поползли вверх при виде гостьи: похоже, впечатление оказалось сильнее, чем Аррайда с Неминдой задумывали. Но тут он вдохнул исходящий от девушки аромат, и брезгливое удивление на пепельном лице сменилось восторгом. Советник прижал ее руку к груди. Сквозь эбонит кирасы биение сердца не ощущалось, однако ритуал был соблюден. Все почувствовали себя свободнее. Молодой данмер в красной мантии с галуном даже подмигнул Аррайде. Зато лицо чванливой данмерки с толстым слоем белил на морщинах возмущенно вытянулось. Позже из разговора за столом стало ясно, что это не жена Венима, а домоправительница.

Речи в честь Аррайды были торжественны и нудны. Гости и домочадцы Болвина выслушали их с каменными лицами и оживленно зашумели, когда кравчие принялись разливать вино.

Все это время наемница хмуро изучала стоящее перед ней столовое серебро: кое-что из предметов было ей знакомо, что-то — не слишком, а о назначении некоторых оставалось только догадываться. Поняв, что рискует остаться голодной, она с отвагой обреченного воткнула двузубую вилку в изогнутую пятнистую рыбью спину, присыпанную мелко нарезанной зеленью. Простится…

— Для рыбы вот эта вилка… с крючочком: им удобно извлекать кости… — голос советника обволакивал; рука накрыла ладонь Аррайды, помогая наполнить тарелку. — И запе…

Болвин запнулся на полуслове и, будто сорока на кость, уставился на сияющее у Аррайды на пальце Кольцо Окружения.

— Оникс и топаз… Это… одна из реликвий Морроувинда!

Похоже, рядом с ним была не простушка и не шлюха, как казалось на первый взгляд. Она вызывала любопытство, она возбуждала.

— Откуда оно у вас?

— Подарил. Друг.

— Надеюсь, вы позволите и мне стать для вас другом. Просите…

Советник залпом осушил свой кубок. Прижался плечом к плечу гостьи, не обратив внимания на ее болезненную гримасу, когда ударил наплечником. Бурно задышал, разглядывая полушария грудей, приподнятые и полуоткрытые низким корсажем. Потом его рука словно невзначай скользнула под скатерть…

Чем больше Болвин пил, тем сильнее серело его лицо, а глаза делались мутными. Аррайда чувствовала у щеки его горячее тяжелое дыхание. И тем увереннее странствовала его ладонь по ее колену. Внимание Венима начинало Аррайду тяготить.

— Что же вы молчите… Неужели вам нечего желать?

— Говорят, вы держите в своем доме убийцу, — напрямик брякнула она. — Хотелось бы посмотреть. Никогда не видела убийц.

Болвин отстранился.

— Если хотите остаться моим другом — не говорите об этом.

— Хорошо, советник.

— Зовите меня Б-болвин…

Наставившая уши домоправительница в очередной раз хлестнула Аррайду взглядом. Наемница положила руку на запястье Венима:

— Советник… позвольте…

— Б-болв-вин…

— Да, Болвин. Позвольте мне удалиться ненадолго. Привести себя в порядок…

— Госпожа Санторин! — взревел он, — отведите сударыню в мою спальню, — настолько выделив голосом это «мою», что к ним стали оборачиваться. По лицам самых трезвых проскользили двусмысленные улыбки. Жена и дочь Венима, пряча румянец гнева, склонились к тарелкам.

— Окажите всяческую помощь! Я проверю!..

— Иди…те за мной, милочка… — выдавила домоправительница. Похоже, ее антипатии не смог одолеть даже жучиный мускус телванни…

Спальня оказалась помпезной — как раз в духе Венима: неподъемная мебель, каменные вазы, резные панели и ковры. Парчи и камки, пошедших на кроватный полог, хватило бы приодеть небольшую деревню. Яшмовые, коричневые с алыми прожилками, колонны подпирали свод. Плафоны [10] Плафоны — потолочные росписи. изображали сцены военные и любовные, но в центре всех росписей находлся сам хозяин, легко узнаваемый по роскошной эбонитовой броне.

— Агата!

Худая данмерка в сером, до того разбивавшая огромными щипцами угли в очаге, приблизилась и замерла, сложив руки на животе. Прошелестела:

— Да, мутсера…

— Помогите мне.

В четыре руки они отирали пот, брызгали духами, расчесывали, освежали сурьму на бровях и ресницах, румянили щеки, подводили губы… При этом госпожа Санторин не упускала случая толкнуть или больно дернуть, но и без того Аррайда извертелась на стуле. Пора было подновить мускусное волшебство, а как достать бутыль под бдящим оком злобной бабы?

— И почему вы все время оглядываетесь? — уколола домоправительница. — Совесть нечиста?

— Боюсь столкнуться с убийцей, которого здесь прячут. А вдруг он вырвется на свободу?

Старуху перекосило. Булькнув, она поджала и без того сморщенные губы:

— Не ваше дело… Агата, продолжайте без меня! Надеюсь, милочка, вы здесь не надолго задержитесь, — двусмысленно выразилась госпожа Санторин.

— Я тоже.

Подбирая юбки, домоправительница умелась из спальни.

— Не суди поспешно, госпожа, — прошелестела Агата. — Возможно, он и не убивал.

— Ты знаешь сына Сарети? Где он?!

Служанка-данмерка, нагнувшись, стремительно поцеловала наемнице ладонь.

— Не спрашивай о пленнике — это их обозлит. Поищи в правом крыле.