Энтони Райан - Владыка башни

— Сплошная каша. Он сошел с ума задолго до того, как до него добралась Снежинка.

И пошел дальше, по очереди касаясь каждого тела рукой и на мгновенье замирая. Наконец задержался около четвертого, судя по морщинам — самого старшего из всего отряда.

— А вот этот подойдет, — проговорил он. — Все затянуто красным, но он был в здравом уме… на свой манер, конечно. — Маркен поднял глаза на Ваэлина. — Может быть, милорд желает узнать что-то конкретное? Тогда мне было бы легче.

— Я хочу знать о священнике. И еще — о лорде.

Маркен кивнул, приложил обе ладони к голове мертвеца и закрыл глаза. Некоторое время он оставался неподвижен, лишь неглубоко дышал, его бородатое лицо сохраняло безмятежность. Ваэлин задался вопросом, пребывает ли Маркен все еще в своем теле или, как Дарена, он уже где-то далеко, пусть даже при этом погружается в разум мертвого человека, а не парит над землей. Наконец Маркен со стоном открыл глаза, отодвинулся от трупа и осуждающе посмотрел на Ваэлина.

— Милорд мог бы и предупредить, какого сорта вещи я буду разыскивать.

— Прошу прощения, — ответил Ваэлин. — Это значит, вы их нашли?

— Волосы малость погуще на висках, — говорил Маркен Алорнис, пока та делала набросок. — А рот не так широк.

Алорнис добавила пару быстрых штрихов своим угольком, послюнила палец и растушевала несколько линий.

— Похоже?

— Да. — В густой бороде белозубо блеснула улыбка. — Госпожа очень талантлива.

— Это он? — спросил Ваэлин, когда сестра передала ему рисунок.

На нем был изображен широколицый, лысоватый, бородатый мужчина с узкими глазами. Ваэлину стало интересно, не подпала ли Алорнис под влияние мастера Бенрила, добавив в качестве художественной вольности жестокий изгиб губ.

— Настолько, насколько тот человек смог его запомнить, милорд, — ответил Маркен. — Это нынешняя маска той твари.

— Вы ее почувствовали, когда увидели маску в памяти мертвеца?

— Я увидел ее саму за маской. Мы видим больше, чем нам кажется, и оно навсегда остается тут. — Маркен постучал коротким пальцем по голове. — Особенно если видим нечто, что не в состоянии понять.

— А имя маски вы не узнали?

— Мой дар — видеть то, что попадалось человеку на глаза, милорд. — Бородатая физиономия скривилась в извиняющейся гримасе. — А то, что он слышит, — вне моего разумения.

Ваэлин добавил рисунок к другому, уже законченному. На нем был изображен молодой мужчина — довольно красивый, несмотря на то что сестра постаралась выразить все свое отвращение к нему, нарисовав нос и подбородок чуть более резкими штрихами.

— Это священник?

— Наверняка не скажу, но именно перед ним должны были отвечать тот мертвец и его товарищи. Если не считать вида нападающей Снежинки, разговор с этим типом был самым ярким воспоминанием. Они находились где-то в доках, вроде собирались взойти на борт.

Ваэлин долго всматривался в оба портрета в надежде на то, что услышит песнь крови, но безуспешно.

— Я отведу мастера Маркена туда, где можно поесть, хорошо? — спросила Алорнис, прервав его размышления.

— Да-да, конечно. Спасибо вам, мастер. — Ваэлин улыбнулся бородачу.

— Мы пришли, чтобы помочь вам, милорд. — Маркен с кряхтеньем поднялся на ноги, потирая спину. — Эх, и чего бы этой войне не начаться на несколько лет раньше?

Он нашел Норту на стрельбище, устроенном на берегу реки. Брат прихватил с собой собственный эорхильский лук, похожий на те, которыми они пользовались в ордене. Судя по всему, его мастерство с тех пор еще возросло: стрелы замечательно быстро и точно втыкались в мишень. Другие лучники стояли поодаль, любуясь спектаклем.

— У тебя, смотрю, появились поклонники, — заметил Ваэлин.

— Ага, есть немножко. — Норта покосился на зрителей и послал последнюю стрелу в самое яблочко. — Маловато лучников в твоей небольшой армии.

— И те в основном охотники, да еще несколько ветеранов королевской гвардии. Ты не хотел бы стать их капитаном? Можешь подобрать еще кого-нибудь из рекрутов.

— Как прикажет милорд.

— Я не приказываю тебе, брат. На самом деле я предпочел бы, чтобы ты отправился домой.

Норта помрачнел, поставил лук на землю и оперся на него.

— Видения-то были не только у Лорен, брат. Дочке просто приснилось, что ты сражаешься с лучниками, и это ее скорее развеселило. А вот Селле… Селле привиделось, что все мы мертвы. Я, Лорен, Артис, новорожденные близнецы. Что всех нас схватили и замучили до смерти на ее глазах, а весь мыс Нерин был в огне. Если бы ты слышал ее крики, ты бы понял, почему она меня послала сюда и почему я пошел, хотя никакого удовольствия от того, чем мы тут будем заниматься, не испытываю.

— А ты сможешь… — Ваэлин замялся. — Как думаешь, ты еще способен убивать?

Норта приподнял бровь, и бородатый учитель исчез, а на его месте возник въедливый юнец с острым языком.

— А ты сам? У меня есть новенький меч, блестящий, как серебро. Твой же лежит, завернутый в дерюгу и скрытый от мира.

«Наверное, я боюсь: если разверну сверток, потеряю гораздо больше, чем может разрушить вторгшаяся армия». Так и не сказав этого вслух, Ваэлин попытался сменить тему:

— Я хочу спросить о твоих товарищах. Я знаком с даром Плетельщика и видел, на что способен Маркен. А как насчет двух остальных?

— Кара умеет вызывать дождь, хотя советую тебе хорошенько подумать, прежде чем просить ее об этом. Сила… впечатляющая, но последствия непредсказуемы.

— А парень?

— Лоркана нельзя увидеть.

— Лично я его вполне вижу, — нахмурился Ваэлин.

— Это нелегко объяснить, — улыбнулся Норта. — Однако не сомневаюсь — прежде чем все закончится, у него будет множество оказий продемонстрировать тебе свой дар.

— И я не сомневаюсь. — Ваэлин крепко пожал теплую и сильную руку брата. — Я рад, что ты со мной. Подбери себе команду, и как можно быстрее. Завтра мы отправляемся в поход.

Вода… Течет… Медленное, размеренное эхо падающих капель. «Я в пещере?..»

Позже она всегда вспоминала об этом, как о первой связной мысли королевы Объединенного Королевства Лирны Аль-Ниэрен. Второй мыслью было осознание того, что она теперь королева. А третьим — молчаливый вопль отчаянья и боли, который продолжал жечь ее разум, заставляя биться и кричать… «Пламя, текущее из ладоней воларки, Мальций, Орделла, маленькие Янус и Дирна, вонь моих собственных тлеющих волос и кожи…» Она попыталась закричать, но крик захлебнулся. Что-то мешало: что-то плотное и неподатливое заполняло ей рот. Лирна хотела было вытащить зажатый между зубами кляп, но обнаружила, что руки ее не слушаются — их тоже что-то держало. Тогда до нее дошло, что надо открыть глаза.