Энтони Райан - Владыка башни

— Ильварек, — произнесла Лирна. — Провидение. Вот что значит это слово.

— Точнее, на твоем языке было бы «гадание». Тебе знакомо это понятие?

— Да. Темная сила, умение заглядывать в будущее.

— Я никуда не заглядываю. Но будущее всматривается в меня, а я — в него. И я вижу там тебя.

— Что же я делаю?

Лицо Малессы помрачнело.

— Одно из двух. — Женщина взяла свиток, лежавший на стопке книг, и протянула его Лирне. — Вот, возьми.

— Это подарок?

— Договор. Война между нашими народами закончилась. Пожалуйста, прими мои поздравления с успешными переговорами о мире.

Лирна подошла, взяла свиток, развернула его. Там были только два абзаца, написанных каллиграфическим почерком: первый — на языке Королевства, второй — теми самыми чужими буквами, которые она видела в книге.

— Здесь нет никаких условий, — удивилась Лирна. — Только подтверждение, что война завершена.

— А чего бы ты еще хотела?

— Ну, обычно мы долго и нудно спорим о границах, размере дани и всем таком прочем.

— Границы постоянно меняются, а твоя роль в свержении Лже-Малессы для меня более чем достаточная дань, и я желаю достойно вознаградить тебя. У тебя ведь есть нож?

— Так, простая безделушка. — Рука Лирны коснулась цепочки на шее. — Ничего серьезного, я даже бросать его как следует не умею.

— Пока не умеешь. Дай его мне. — Малесса протянула руку, и Лирна заметила, что в другой та до сих пор держит склянку.

Воспоминания о визге Кираль и вони из склянки были еще слишком свежи. Помедлив, Лирна сняла с шеи цепочку и вложила нож в ладонь Малессы.

— Тебе любопытно, что это? — спросила жрица, сжав рукоять ножа и поднимая склянку над лезвием. — Среди лонакских ученых были не только поэты и математики, но и химики. Сотни лет назад они создали зелье, заставляющее человека испытывать чистую, абсолютную боль, даже если использовать всего одну каплю эликсира. — Малесса наклонила склянку и капнула темной вязкой жидкостью на лезвие.

Вонючий пар заставил принцессу отступить, зажав нос. Жидкость растеклась по стали и вдруг с шипением впиталась в нее, словно вода в ткань.

— Вот, держи. — Малесса вернула нож Лирне. — Тебе самой не будет больно. Раз впитавшись в сталь, зелье возвращается к жизни лишь при смешении с кровью.

— Но зачем это мне? — спросила Лирна, не решаясь дотронуться до ножа.

— Чтобы совершить одно из двух деяний, которые я видела в твоем будущем.

Лирне стало ясно, что больше она ничего не узнает. Принцесса робко дотронулась до лезвия, почувствовав лишь холод металла.

— Пусть он всегда будет при тебе, — предупредила Малесса, надевая цепочку ей на шею.

— В любом случае я с ним никогда не расстанусь, — ответила Лирна. — Это мое самое заветное сокровище.

— Ты не такая, как я ожидала, — серьезно и даже с некоторым удивлением произнесла жрица. — Ильварек рисовал мне совсем другую картину.

— Наверное, я была толще? — со смешком спросила Лирна.

— Нет, но намного более надменной. По его словам, тебе было безразлично, сколько жизней прервется за время пути сюда, для тебя люди — всего лишь фигурки на доске для игры в кешет. Наша встреча должна была привести тебя в ярость, а известие об ильварек — вызвать в тебе ненависть. Грозя мне всеми возможными карами, ты должна была разорвать договор, который держишь сейчас в руках. Что-то в тебе изменилось, Лирна Аль-Ниэрен. Не было ли это сознанием вины за преступление, которое ускользнуло от ильварек? Настолько ужасного, что вина открыла новую грань твоей души?

«Отец, умоляю вас…»

— Могу поспорить, — произнесла Лирна, — что в твоей книге жизни преступлений было куда больше, чем в моей.

— Ради выживания моего народа мне действительно приходилось совершать ужасные вещи, это правда. Я лгала, подкупала, мучила и убивала. Но каждое из этих преступлений я бы совершила снова, тысячу раз, лишь бы достичь результата. Не забывай об этом, королева. Когда увидишь вздымающееся пламя, вспомни мои слова и спроси себя: смогу ли я сделать это вновь? — Малесса подошла ближе, взяла книгу, которую перед тем рассматривала Лирна, и протянула ее принцессе. — Выносить отсюда что бы то ни было запрещено под страхом смерти, но для тебя я могу сделать исключение. «Размышления о природе божественного» особенно занимательны. Релтак много повествует о безумии фанатизма.

— Но я не могу это прочесть.

— Думаю, мы обе знаем, что ты вполне сможешь перевести книгу. Текст на лонакском в этом договоре будет тебе подспорьем, я уверена. А мое сияющее копье всегда тебе поможет. Она прекрасно умеет читать.

— Давока?

— Насколько я знаю, страны, заключившие мирный договор, обмениваются послами, разве не так? Она будет моим послом у вас.

— Я буду рада видеть ее в качестве посла. Мне придется как можно скорее направить к вам чиновников с соответствующими полномочиями.

— Как тебе угодно, спешки в этом нет. Только не забудь послать ко мне женщину, если не хочешь, чтобы твой посол подарил мне все твое Королевство.

— Твоя красота настолько губительна для мужчин?

— Не красота. Дар женщины, умершей триста лет назад. Как ни странно, действует он только на мужчин.

— Жаль, что мне нечего подарить тебе в ответ, — сказала Лирна, принимая книгу.

Пронзительный взгляд Малессы потускнел в мрачной задумчивости.

— Ты сама — великий дар. Ты — подтверждение того, что все было не зря. — Она протянула Лирне руку, и та приняла ее. — Они придут, королева. Придут, чтобы растоптать все в прах. И твой мир, и мой. Когда тебя закуют в цепи, посмотри на заклинателя зверей.

— Малесса?

Но Малесса уже исчезла, на ее месте опять стояла испуганная девочка, ее ладонь дрожала в руке Лирны: голова запрокинулась, она смотрела в глаза принцессе с ужасом и отчаянием.

— Что ты при этом чувствуешь? — спросила она Лирну, и та поняла, что девочка повторяет свой предыдущий вопрос.

— Я никого не убивала, — ответила принцесса.

— О… — Взгляд ребенка шарил по лицу Лирны. — Нет… Пока нет… Но они появятся…

— Что появится?

Девочка улыбнулась, зубы ее блеснули в зеленоватых отсветах.

— Следы твоего грядущего величия.

Лирна вернулась тем же путем, что и вошла. Пройдя сквозь «парилку», она поднялась по спиральной лестнице. Перед этим она целый час расспрашивала девочку обо всем. «Кто этот таинственный Хозяин, о котором говорила Малесса? Каков его план? Кто придет, чтобы втоптать нас всех в прах?»

Однако ответы испуганной девчушки ясности не внесли, скорее наоборот. «Он прячется в пустоте… Он голодает… О, как силен его голод… Мать говорила, что моя душа должна стать украшением рода лонакхим, а я перерезала ей горло отцовским ножом…»