Елена Лисавчук - Сумеречный ветер

Сидя на мягких подушечках в обитой бархатом карете, Окара любовалась струящимися гривами быстрохвостов. Они внешне походили на лошадей, но были в полтора раза больше, намного быстрее и выносливее. Чтобы карета, не приведи Гвербос, не развалилась на ходу, ударившись с размаху о какую-нибудь колдобину, ее пропитывали магией, отчего скольжение становилось плавным, а рытвины и резкие повороты совсем не ощущались.

До храма девушка ехала без сопровождения, как и полагалось невесте бессмертного, чтобы никто и ничто не затуманивало ее мысли. Никто из жителей империи и за ее пределами не должен сомневаться, что согласие невесты добровольное. На самом деле поездка была формальностью. Об отказе избранницы, естественно, не помышляли. До этого дня.

Окара, перебирая в памяти разговор с сестрой, задумалась. Ей не верилось, что Доар может пойти на убийство жены. Перед глазами встало волевое лицо жениха, его уверенный ироничный взгляд, и она сама не заметила, как воспоминания о прогулке с бессмертным в императорском саду затуманили взор. Ей нравилась его непоколебимая уверенность, твердость голоса, легкая, притягательная небрежность в движениях и то, что при желании он мог быть возмутительно обаятельным. Она с грустью вынуждена была признать, что со временем, возможно, смогла бы его полюбить.

Сестра много от нее требовала. И дело уже не только в гневе отца, который быстро не утихнет, а в том, что Доар нравился младшей Тоберон. Ей сложно было поверить в его кровожадность.

Карета остановилась. Слуга открыл дверь, и девушка вышла к собравшимся гостям. По одну сторону от входа в храм ее ожидали император с императрицей, наследный принц Ирвик, стоящий в одиночестве, и блудный сын императора Ио под руку с яркой брюнеткой в вульгарном одеянии, почти не прикрывающем грудь. По другую сторону дверей стояли родные Окары. Мать свысока взирала на собравшихся, за исключением императорской четы. Отец, одетый в строгий костюм с иголочки, возвышался рядом с супругой, и от выражения его лица так и веяло презрительным холодом.

Кефилл, вычурно разодетый в светло-зеленые брюки и бледно-бирюзовый сюртук с голубой рубашкой, с триумфальной ухмылкой кивал знакомым. В пышном, цвета лазури, элегантном платье Кеона смотрелась очаровательно, но даже вялая улыбка, конвульсивно исказившая ее губы, не придавала ей счастливый вид. Сестра выглядела подавленной.

Ощутив новые угрызения совести, под восхищенный шепот и завистливые взгляды Окара двинулась к храму. Мерцающий подол пышной юбки мягко шелестел по выложенной камнем дорожке. Красота платья девушку мало интересовала, она была поглощена встречей с женихом, которая ее страшила и одновременно приятно тревожила.

Глядя перед собой, держа спину прямо, она прошла к прямоугольной белокаменной двери. Скользнув взглядом по вырезанным на ней узорам, в растерянности оглянулась на наследного принца. Ей показалось, что друг Доара должен знать, как невесте бессмертного попасть внутрь. И она не ошиблась.

– Приложи ладонь к двери, – негромко велел Ирвик.

Окара последовала совету и прикоснулась к холодному камню. Прямоугольная глыба со скрежетом сместилась внутрь и отъехала в сторону. Полумрак храма разгонял дрожащий свет, который отбрасывали горящие факелы. Струйки дыма от шипящего пламени змеились по неровным выступам стен. Десятки зажженных свечей, красующихся в бронзовых напольных подсвечниках, наполняли воздух восковым удушливым запахом. Зависшие в воздухе старинные амулеты жрецов поблескивали в тусклом свете. В конце короткого коридора, у плоской каменной плиты, высилась облаченная в темный костюм фигура.

Треск пламени горящих факелов смешался с резким стрекотом трещоток. Эту пробирающую до дрожи в коленях какофонию сопровождало усиливающееся унылое завывание. Будто песнь ветра, предвещающего бурю.

Глубоко вздохнув, Окара решительно ступила под своды храма. Сделала несколько осторожных шажков, и каменная дверь за ее спиной с грохотом закрылась, отрезая путь назад.

– Надеюсь, никакие летучие мыши здесь не водятся, – пробормотала Окара.

Она до безумия боялась грызунов, а эти жуткие на вид твари являлись не только мышами, но и в добавок летали. Приподняв тяжелые юбки длинного платья и начхав на приличия, Окара помчалась к жениху. «Пусть думает, что мне не терпится обменяться клятвами», – бойко стуча каблучками по каменным плитам, решила она.

Волосы от бега немного разлохматились. Сдув с лица выбившуюся из прически прядь волос, Окара остановилась рядом с женихом.

– На что, простите, вы уставились? – сдержанно поинтересовалась она, в упор глядя в старческое лицо жреца. – Впервые видите невесту, мечтающую поскорее закончить свадебный обряд?

Старик стоял по другую сторону алтаря и с неодобрением взирал на девушку.

– Ваше преподобие, простите несдержанность моей невесты, – с покровительственной улыбкой проговорил Доар.

– Если это вас успокоит, я не каждый день выхожу замуж. Мне простительно нервничать, – с приличествующей моменту торжественностью в голосе заявила преподобному Окара и с облегчением перевела дыхание. С частью условностей было покончено – она стояла у алтаря, пора было переходить к главному. – Начинайте! – скомандовала она, чем явно позабавила Доара.

Губы бессмертного дрогнули в насмешливой улыбке.

– Я солидарен с невестой, – с легкой ехидцей признался он, и жрец, смиренно понурившись, возложил руки на алтарь.

Благодарная за неожиданную поддержку, Окара тепло улыбнулась.

– Я думаю, из вас выйдет прекрасный муж, – невольно вырвалось у нее.

– Я на это очень надеюсь, – мягким баритоном заверил ее бессмертный.

Окара обратила к нему сияющее лицо, и их взгляды встретились. Ей показалось, что она видела харда впервые. И в этот миг неожиданно поняла, почему сестра не видит жизни без Доара. Мужчина обладал невероятным обаянием. Светившиеся цинизмом глаза настораживали, но притаившиеся в глубине темных зрачков весёлые искорки притягивали. Неведомая сила тянула Окару к жениху.

Слушая монотонный голос жреца, девушка вспомнила заплаканные глаза сестры и ее мольбы отказаться от Доара. Кеона знала его куда лучше, чем Окара, и была готова бороться за этого мужчину. Даже захотела рискнуть и вновь довериться судьбе и выбору жрецов.

Окара задумалась, а имеет ли она право стоять у этих двоих на пути. Доар сильный неутомимый воин, чья магия при желании может сломить волю самого императора и сделать из правителя марионетку. А император, к слову сказать, далеко не слабак. Окара совсем никудышная магичка, и ей нечего противопоставить или предложить бессмертному. Пожелай Доар от нее избавиться, харду и корабль не понадобился бы.