Елена Лисавчук - Сумеречный ветер

Хоть жених уже начал нравиться Окаре, любовь могла стать ее погибелью. Доару даже не нужно будет самому убивать жену, достаточно отослать куда-нибудь, а там без мужа она зачахнет от тоски.

Кеона была права, когда утверждала, что сестре не под силу сделать Доара счастливым. Если Окара родит ребенка, то слабые задатки магии малыша разочаруют могущественного отца, и тот рано или поздно возненавидит жену.

– Воркория Окара Тоберон, вы согласны принять имя и защиту предназначенного вам всевышним харда Доара дру Гонже? – тоном, которым обычно проговаривают условности, спросил жрец и выжидательно посмотрел на девушку.

Вспыхнувшие на алтаре жаждали ее ответа, чтобы запечатлеть и связать с Доаром.

– Нет, – точно ныряя в студеную воду, выдохнула Окара.

Посмотрела на жениха и в смятении отшатнулась. В его взгляде светилось такое невообразимое презрение, будто она только что безвозвратно упала в его глазах.

– Вы хорошо подумали, воркория? – неуверенно переспросил жрец, с ужасом косясь на бессмертного.

Символы на алтаре мигнули и погасли.

Мечтая незаметно исчезнуть, а лучше раствориться в воздухе, Окара в отчаянии посмотрела на камень, закрывающий выход.

– Я не могу дать другой ответ. Простите, – с нервным смешком после недолгого молчания отозвалась она.

Больше не глядя в мрачное лицо бессмертного, с гулко бьющимся сердцем Окара развернулась и, расправив плечи, быстро пошла к выходу.

– Ее ответ «нет», – пел ветер, развевая платье, кружась вихрями в пламени факелов, просачиваясь сквозь стены. – Избранная отказала бессмертному!

Когда Окара приблизилась, каменная плита отъехала в сторону, и девушка храбро вышла на улицу к разъяренным родственникам и ошеломленным гостям.

– Папа! – с улыбкой шагнула девушка к красному, как перезревший помидор, ворку Тоберону. – Пожалуйста, не злись. Я все объясню дома. Не при всех.

Крайне разозленный отец семейства не стал слушать оправдания дочери и шагнул к ней. Его пальцы больно сомкнулись чуть выше локтя Окары, и, приблизив к ней свое лицо, он негромко прошипел:

– Я даю тебе последний шанс исправиться. Вернись к харду. Упади перед ним на колени и умоляй простить тебя. Скажи, что ты была не в себе. Счастье затуманило твой разум. Ты сама не понимала, что творила.

– Ч-что? – мотнула головой Окара. – Папа, выслушай меня. Ты не понимаешь, я не хочу…

– Ни слова больше, – прижала ладонь к ее губам подлетевшая, словно сыч, мать. – Молчи, несчастная. – И она начала дергать ее за вторую руку. – Падай, падай скорее. Я скажу бессмертному, что ты устала, перенервничала со сборами к свадьбе и не отвечаешь за свои слова. Возможно, он смилуется и простит тебя.

С суровым выражением на лице отец отпустил локоть дочери, а мать с силой дернула ее на себя и отступила. Окара покачнулась, не удержала равновесие и правда позорно упала на колени.

Поглядев на дочь с презрением, воркория Тоберон прижала руки к груди и возопила:

– Окара в обмороке! Позовите скорее харда Доара! Где будущий супруг моей дочери?

– Будущий супруг вашей дочери? – с издевкой переспросил один из тех гостей, что еще недавно разливался соловьем перед ее мужем и сыпал обещаниями всяческой поддержки в палате ворков. – Скорее всего, готовится к отплытию, и сомневаюсь, что в ближайшее время вернется.

Мужчина поднял руку и указал на быстроходную гондолу. Окара присмотрелась и быстро насчитала троих пассажиров. Кроме самого харда и принца Ирвика, в лодке находилась и Кеона. Растерянная улыбка исказила губы девушки. Сестра не собиралась помогать. Она бросила ее на растерзание стае хищников в облике благородных ворков, а сама улетела со своим капитаном. Но… что со жрецами? Они разве не должны назвать новую избранную, раз первая отказалась?

Мучительное разочарование окатило ее не хуже ледяной воды. К Окаре внезапно пришло ошеломляющее понимание: сестра использовала ее, чтобы добиться своей цели! Кеона и не думала ждать нового пророчества. Она поспешила сбежать с капитаном раньше, чем появится новая соперница. Или он быстро нашел избраннице замену. Они оба ее использовали! Так или иначе, план Кеоны сработал. И болезненное осознание произошедшего разбило вдребезги последние иллюзии Окары. Сестра не просто отвернулась от нее – она предала. К девушке пришла обидная, опаляющая изнутри, с привкусом горечи ясность – ей самой придется выпутываться из ловко расставленной Кеоной ловушки.

Что теперь? Окара посмотрела на окружающую ее толпу. Презрительные взгляды хлестко били по ней, словно она сидела голой на паперти. Некогда верные подруги отводили глаза, точно боясь заразиться неизлечимой болезнью. Кривые усмешки и обидные слова даже от тех, кого девушка считала добрыми приятелями, летели в нее не хуже тяжелых булыжников.

Она не сделала ничего плохого, чтобы с ней обходились подобным образом. Подумаешь, отказала харду. Он уже нашел себе другую. Кроме его тщеславия ничто не пострадало, а ей, значит, до конца жизни оправдываться перед напыщенными ворками? Окара с ужасом поняла, что после случившегося никто и никогда не возьмет ее замуж. Даже закадычный друг брата – слюнтяй Феб, который отдавил ей ноги на балу. Бр-р-р… Он смотрел на нее, как на любимую фарфоровую статуэтку, которую разбила служанка.

И к лучшему. Кроме омерзения он ничего у нее не вызывал. Жизнь старой девы не так уж и плоха, если подумать.

«Буду жить в доме родителей и нянчить племянников», – успокоила себя девушка.

Она попробовала подняться, но тяжелый подол пышного платья не позволил этого сделать без посторонней помощи. Окара улыбнулась отцу, но тот гордо отвернулся. Мать, поджав губы, мазнула по ней невидящим взглядом и присоединилась к Кефиллу. Никто не собирался ей помогать.

Глубоко вдохнув, Окара прогнала подступившие слезы и расправила плечи, намереваясь встать на ноги, чего бы ей это ни стоило. Помощь пришла откуда не ожидали. Ей протянули руку, за которую девушка с благодарностью ухватилась. Наспех отряхнув дрожащими руками подол платья от пыли, она подняла глаза и увидела перед собой Симуса.

– Разрешите попрощаться, воркория Тоберон, – тихо проговорил друг Кефилла. Похоже, уже бывший. Брат обнимал за плечи матушку и не сводил с них разъяренного взгляда. Симус оглянулся и грустно заметил: – Жаль, что все так сложилось. – Он повернулся к ней и быстро вполголоса проговорил: – Я знаю, вы особенная, Окара. Колесо провидения закрутилось, и его уже не остановить.

Его глаза лихорадочно блеснули, и он легко прикоснулся к тыльной стороне ладони Окары. Не понимая, что ему от нее надо, напуганная его напором, девушка отдернула руку. Молодой ворк грустно улыбнулся и, отступив, смешался с толпой.