Екатерина Радион - Не проси ее петь о любви [Publisher: SelfPub]

– Ну, как минимум одна хорошая новость… От обезвоживания ты не умрешь. Уже хорошо, не так ли? – попыталась приободрить себя Илавин, тихонько прикрывая дверь.

Ее внимание привлек смятый клочок бумаги на полу. Словно кошка на мышку, она набросилась на него, схватила двумя руками и, с трудом сдерживая нервную дрожь, развернула и пробежалась глазами по тексту.

“Дорогая моя Илавин, я вчера консультировалась с Ауриниэей по поводу состояния твоего здоровья. Она сказала, что с тобой все в порядке. Я заметила, что отношения у вас с мужем пока складываются не очень хорошо, поэтому освободила вас обоих от занятий. Проведите это время с пользой. Я надеюсь, ты понимаешь о чем я”.

Илавин зло зашипела и порвала исток на маленькие клочки.

– Стерва! Неужто сыночку твоему все в близости отказывают?!

Послышался неприятный скрежет ключа в замочной скважине, Илавин прикусила язык и юркнула за ширму.

Хвост двенадцатый. Излишняя забота

Илавин до последнего надеялась, что войдет ее спаситель. Неважно кто. Кто-то, кто выпустит из клетки и поможет справиться с ноющим от страха сердцем. Но Горин Жерро не была бы собой, если бы не лишила ее всех возможностей для отступления.

В дверях появился Раульфан. Выглядел он немного растерянным. Осмотревшись по сторонам, размашистой походкой подошел к столу, заглянул под купол, придирчиво осмотрев завтрак, и Илавин подумала, что это может быть какая-то ошибка. Что, если у ее мужа есть девушка? Тогда… надо только уличить его в измене, и можно будет разорвать годовой брак!

Илви притихла, как мышь, прижалась к полу и стала наблюдать. Раульфан достал из кармана пиджака письмо, подцепил сургучную печать и углубился в чтение. Волшебница фыркнула, понимая, что такая защита скорее формальность, нежели желание действительно сохранить текст конфиденциальным.

Во время чтения Раульфан нервно стучал пальцами по деревянному подлокотнику кресла и хмурился. Илавин даже злорадно подумала, что так ему и надо. Нечего было вчера ее обижать, пусть теперь расхлебывает проблемы! Есть же справедливость на белом свете.

Раульфан резко встал, осмотрелся.

– Илавин! Я знаю, что ты здесь. Выходи, надо поговорить!

Сердце ушло в пятки, закружилась голова, и Илви еще сильнее прижалась к полу, надеясь на то, что ее не найдут. Она понимала, что это глупо, но… если он пойдет в ванну, то будет шанс выбежать из клетки, пока Рауль замешкается.

– Вот же несносная девчонка! Выходи давай. Я не собираюсь плясать под дудку матушки, уж можешь быть уверена. Проклятье! – ругнулся Раульфан, меряя шагами комнату. – Я даже пальцем тебя не трону! Я тебе вообще ничего плохого не делал никогда! За что ты так со мной?

– Особенно вчера! – обиженно выкрикнула Илавин и прижала ладони ко рту.

Но было поздно. Раульфан уже убрал ее укрытие и сверху вниз посмотрел на распластавшуюся по полу девушку, которую колотило от ужаса.

– Попалась, – тепло улыбнулся он, опуская ширму на пол и садясь рядом с Илавин на корточки. – Вставай, Лави.

Волшебница сжалась в комок и жалобно заскулила, понимая, что от бесчестия ее отделяет в лучшем случае добрая воля мужа. Она закрыла голову руками, зажмурилась и почти перестала дышать.

– Вот жеж, – недовольно буркнул Раульфан, осторожно касаясь кончиками пальцев локтя Илавин.

Девушка вздрогнула и посмотрела на него полными ужаса глазами.

– А говорил… что… не тронешь… – одними губами прошептала она, чувствуя, как во рту пересохло.

– Не придирайся к словам, Лави. Буквализм не красит леди. Вставай. Пол чистый, но лучше полежи на диване.

– Чтобы тебе удобнее было?! – вспылила девушка, с вызовом глядя ему в глаза.

“Я не боюсь. Я не боюсь. Буду кусаться, лицо расцарапаю!” – успокаивала она себя.

– Нет, упрямица. Чтобы тебе было удобнее. Платье помнешь. И как к себе будешь идти? Ведь не отнекаешься тогда, что… – он замолчал, закусил губу, словно подбирая слова. – Лави, серьезно. Если бы я знал, что матушка запрет тебя в этой комнате, я бы сюда даже не шел. В который раз повторяю. Я. Тебе. Не. Враг.

– Доказательства будут? – хмуро спросила Илавин, отползая к стене и обнимая колени.

– Вот жеж. И какие тебе нужны доказательства? – устало спросил Раульфан, потирая виски. Игра начинала затягиваться, это утомляло.

– Пообещай, что… – щеки Илавин полыхнули румянцем, и она смущенно отвела взгляд в сторону.

Даже думать о близости было противно и стыдно, а уж говорить об этом вслух и вовсе невыносимо. Она нервно комкала юбку и жалела о том, что не надела с утра кинжал. Как бы он сейчас пригодился.

Раульфан вальяжно расселся рядом на мягком ковре, вытянул ноги и с вызовом посмотрел на нее.

– Пообещать что? – ехидно спросил он, глядя ей прямо в глаза.

– Пообещать… нет, поклясться именами Десяти, что… – она запнулась и облизала вмиг пересохшие губы.

– Соблазняешь? – ехидно спросил Раульфан, наклоняясь к ее лицу.

Илавин тут же отпрянула, прижалась спиной к холодной стене и замотала головой из стороны в сторону.

– Жаль… – искренне раздосадовался он, садясь ровнее. – Так какую клятву хочет моя жена?

Волшебница сглотнула, собрала всю волю в кулак и с вызовом посмотрела на него, словно одним своим видом пыталась сказать, что ничего не боится.

– Я требую, чтобы ты поклялся, что не будешь… – во рту вновь пересохло, и продолжила она значительно тише: – не будешь спать со мной как с женщиной!

Раульфан засмеялся, временами бросая на нее короткие колючие взгляды.

– Ну что ж, желание дамы – закон. Именем Десяти богов я клянусь своей жене, Илавин из рода Аварро, что не буду спать с ней как с женщиной, если она сама не захочет.

Комнату на мгновение озарила яркая вспышка света, волшебница испуганно вскрикнула. Рауль тихонько ругнулся, подскочил к жене и обнял.

– Спокойно. Ты же этого и хотела, не так ли?

– А? – растерянно спросила Илавин.

– Ну ты хотела искренней клятвы именем Десяти. Я принес ее тебе, а боги показали, что услышали. Что не так?

– Ты переиначил клятву, – нахмурилась девушка, вырываясь из его объятий.

– Слушай, я перестраховался, всего лишь. Мало ли что тебе в голову взбредет. А боги клятву нарушить не дадут, – улыбнулся Раульфан, вставая. – А теперь пошли есть. Если уж выдался свободный денек, то предлагаю провести его по-человечески. Чтобы и волки сыты, и овцы целы, что скажешь?

– Это как? – нахмурилась Илавин и поднялась следом, проигнорировав протянутую ладонь. – И не одурманит ли твоя матушка меня еще раз?

– Выбирай тогда еду сама. Она же не может знать, что именно ты захочешь съесть, а одурманивать и меня… Поверь, у нее будут большие проблемы, если она это сделает. Так что успокаивайся, позавтракаем и сходим прогуляемся. На самом деле у нас целых три свободных дня. Если честно, я предпочел бы не видеть мать в это время… А то с нее станет запастись свечами и всю ночь над нами стоять. Я не знаю, зачем ей так понадобился младенец из твоего чрева, но так просто она не отделается, – устало вздохнул Раульфан, становясь за спинкой кресла. – Прошу, леди, садитесь.