Екатерина Радион - Не проси ее петь о любви [Publisher: SelfPub]

– Да какая разница, что там, что там… все равно не решаешь и выполняешь указания сверху. Так себе жизнь. Да и жизнь ли вообще?

– Ну что ты за ходячее уныние? Где ты следуешь чужим планам? Ты вышла за выбранного отцом человека? Или, может быть, пляшешь под дудку моей матери? Нет! Просто тебе так надо себя пожалеть, что ты цепляешься за любую возможность. Почему ты не можешь просто жить и радоваться?

– Потому что сейчас я девица с образованием, но без прав? Знаешь… есть одна древняя легенда. В ней говорится, что мага лишают голоса боги. В наказание. Я часто думала об этом, ворочалась в постели, пытаясь заснуть. Что, если я действительно в чем-то виновата перед божествами? – задумчиво спросила скорее саму себя, а не мужа, Илви.

– А что, есть основания предполагать такое? – удивленно приподнял бровь Рауль, требуя продолжения.

– Ну вроде как я не очень религиозна. Не молюсь, в церкви не хожу, заветы не исполняю…

– Это не делает тебя тем человеком, которого надо покарать, Лави. Лучше честно признавать, что тебе это не интересно, чем лживо ходить в храмы и строить из себя добропорядочную девочку. Мне кажется, боги за искренность, так или иначе. Они такие же живые, как и мы с тобой, просто более могущественные…

– Хватит, – оборвала его Илви. – У каждого человека будет своя теория. Какие-то будут ближе к священным текстам, какие-то дальше. Не хочу это слушать. Когда мы выберемся из этих… трущоб?

Илавин недовольно сморщила носик и как самая настоящая леди брезгливо поджала губы, высказывая свое отношение к окружающим ее строениям. Раульфану оставалось только устало вздохнуть и молча вести ее дальше, не обращая внимания на недовольное фырчание.

Наконец они миновали рабочий квартал и оказались на небольшой уютной торговой улочке. Илавин тут же приосанилась, заправила за ухо непослушную прядь и принялась оглядываться в поисках развлечений. Идти на колесо не хотелось совершенно. К тому же, небо постепенно затягивали тяжелые серые облака, обещавшие ветер и, возможно, дождь. А по осени дождь редко бывает теплым, даже под куполом Валандрии станет прохладнее. Так что удовольствие обещало стать сомнительным.

– Пойдем быстрее, а то скоро обед. Подтянутся рабочие… будем долго в очереди стоять, – Раульфан схватил ее за запястье и потащил за собой.

Илви тоскливым взглядом провожала витрины магазинов с готовыми платьями, смотрела на изящные украшения, сверкающие за укрепленным магией стеклом, и готова была откусить себе язык, чтобы не ляпнуть лишнего еще раз. Иногда лучше промолчать, чем потом долго разгребать последствия!

– А ну-ка выше нос! Это прекрасный день, Лави!

– Слушай, ну хватит уже. Я творю беспредел. Вместо того чтобы лететь с тобой сюда… Кстати, еще не факт, что это не часть плана твоей матушки. Вы все-таки родственники, может быть, сговорились! Так вот, вместо того, чтобы прогуливаться по улочкам Валандрии, мне следовало просто пойти на занятия.

– И что бы ты там сегодня делала, а, Лави? У тебя сегодня три практических по плану. Если ты найдешь мне хоть одно достойное занятие для безголосого мага на практике…

– Какая разница есть голос или нет на паре по составлению новых заклинаний? Голос – это инструмент воспроизведения, а вот создаются заклинания мозгом! Ничто не мешает мне тренироваться просчитывать эффект!

– Ага. И покажешь ты преподавателю только выкладки. А эффект кто-то другой будет демонстрировать. Не смеши меня, у тебя нет друзей, которые оказали бы такую услугу.

– С чего ты взял? – возмутилась Илавин, вырвала руку и затормозила.

Произнесенная мужем фраза ударила больнее ножа. Волшебница понимала, что он прав, но признавать не хотела. Ей срочно нужно было стребовать с Раульфана опровержение его жестоких слов.

– Если ты не замечаешь меня, это не значит, что я отсутствую в твоей жизни. Я наблюдал, Лави. За тобой на практических и совместных парах. Ты всегда одна. Всегда сдаешь первая работу и берешь дополнительное задание. Понимаешь… для большинства Илавин Аварро – самодовольная выскочка-заучка, которой чужды развлечения. Для них Илавин Аварро – человек, который никогда не протянет руку помощи. И не заводи свою любимую песню о том, что лучшая помощь – не дать списать. Ты всегда находишься в крайности. Почему было не объяснить, не подсказать? Дай угадаю… Слишком много твоего драгоценного времени, да?!

Под напором Раульфана Илви сжалась вся в комок, обняла себя за плечи, словно пыталась спрятаться, укрыться от болезненных правдивых слов за… нет, не за маской безразличия. Сейчас ее сердце так быстро колотилось в груди от негодования, что напускное спокойствие не справлялось, показывая миру истинные эмоции волшебницы.

Раульфан подошел к ней и обнял, уложив голову Илви себе на плечо. Осторожно поглаживая ее по спине, Рауль поцеловал ее в макушку и прошептал на ухо:

– Можешь поплакать. Тебе станет легче, со слезами уйдут обиды и злость и станет легче.

– Замолчи! – раздраженно бросила Илавин, ударяя его кулачком по груди в робкой надежде, что он бросит ее одну и уйдет.

– Глупая девочка. Я ведь не для того тебе это говорю, чтобы отругать или что-то еще. Я хочу, чтобы ты просто научилась принимать свои чувства. Это не так сложно, как тебе кажется…

Глаза Илавин обожгло, а потом слезы против воли покатились по щекам, оставляя за собой холодные соленые дорожки. Раульфан обреченно вздохнул, подхватил жену на руки, словно она не весила ничего, и понес в ближайший сквер. Валандрия была не только городом шпилей, но и городом садов. Найдя уютную беседку в тени, Рауль накинул на нее маскирующее заклинание, не пропев, прочирикав что-то незнакомое Илавин, и осторожно поставил жену на пол.

Волшебница тут же отвернулась на него, гордо задрала голову, чтобы предательские слезы больше не катились по ее щекам. Внутри было пусто и тоскливо, словно по воле какого-то божества из нее вынули все хорошее, светлое, все то, что давало надежду на счастливое будущее.

– Серьезно. Представь, что за тобой кто-то наблюдает, а ты расклеилась. Всего год. Какой-то год моего общества, и сможешь забыть меня как страшный сон.

– Да кто за нами будет наблюдать под пологом? – разочарованно вздохнула Илви, успокаиваясь. – Да и… не ты ли говорил, что Горин не отстанет.

Она заглянула в глаза мужа, нервно пощелкала пальцами и серьезным спокойным тоном продолжила, словно не ее только что утешали:

– Я не готова. Просто не готова! Я сама еще ребенок! Куда мне?

– Ну, – хмыкнул Рауль, – В прежние времена и в двенадцать рожали.

– Ага. А еще в прежние времена умирали от холеры и прочей гадости, дохли в родах как мухи, не доживали до сорока! Ты на это хочешь равняться? Я – нет! Ран… мне страшно. Я не хочу…