Вадим Оришин - Kujin Крыло отбрасывает тень [СИ]

Тсунаде задумалась, припоминая, не ходит ли кто из ее подчиненных, в таком же приподнято-бодром настроении.

— Что? Мико? Но она же…

Синдзи вздохнул:

— Я же говорю, там долгая и сложная история. Да и не очень красивая, если по сути.

Женщина решила согласиться и не ворошить прошлое, взяв в руки печать-ключ.

— А что с замечанием Сакуры? Насколько я поняла, вы с Курохаем собирались возрождать клан Узумаки. Так что же ты уклоняешься от прямых обязанностей?

Синдзи хмыкнул, пожав плечами:

— Во-первых, я блюду моральный облик, не в пример всяким старым вуайеристам. А во-вторых, не тебе мне об этом говорить. Твой клан, между прочим, вообще только тобой и представлен. И что-то я не вижу стремления изменить эту ситуацию. Хотя тот самый старый вуайеристам постоянно появляется в Конохе, пусть и ненадолго.

Тсунаде поморщилась:

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Так уж? В том, что ты достаточно здорова для этого, я не сомневаюсь, — Пятая бросила уничижительный взгляд на Узумаки, но после Курохая у него был к взглядам стойкий иммунитет. — И не забывай, что я старше тебя, и вашу с Джирайей историю не только знаю, но и видел собственными глазами.

Пятая хмыкнула:

— Тогда ты знаешь, почему я не хочу его видеть, — она вздохнула. — Почему я вообще с тобой об этом говорю?

Синдзи демонстративно поднял глаза в потолок, будто вспоминая или размышляя:

— Тебе не с кем об этом поговорить. Я задел за живое. И тебе слегка стыдно за откровенное замечание ученицы.

Тсунаде промолчала.

— Так я правильно понял? — продолжил Узумаки. — После того светловолосого парня… Как его? Дана? У тебя ни кого не было? Столько лет?

Пятая сложила руки в замок:

— Это, вообще-то, не твое дело.

Синдзи выразил удивление…

— А что? Курохай тебе не сказал?

Вопросительно изогнув бровь, Тсунаде чуть наклонила голову в сторону, явно не понимая, о чем речь.

— О чем?

— Ну, когда он меня откопал из-под земли, сдул пыль и поставил задачи, то предупредил, что точно будет воссоздавать клан Узумаки. Но и про посильное участие в восстановлении клана Сенджу говорил.

Пятая, кажется, хотела что-то сказать, но подавилась, когда поняла, о чем говорит Синдзи.

— Так что я не просто так высокий моральный облик поддерживаю. Соответствую высокой оказанной чести, так сказать.

У Пятой дрогнуло веко. Она поднялась, и под ее рукой начал тихо потрескивать стол. И, раньше, чем она успела что-то сказать, Синдзи поднял руки:

— Это шутка! Просто шутка. При всем моем уважении к тебе, Тсунаде, ты выглядишь так… — он замолчал, подбирая слова.

Женщина выпрямилась и сложила руки на груди, ожидая продолжения. Придя к какому-то выводу, Синдзи закончил:

— Как будто пытаешься выглядеть для этих детишек своей. Даже внешность вон поддерживаешь молодую. Я с Курохаем и его командой провел не так много времени, и сам делал вид, что за ними везде поспеваю. Но себя я не обманывал.

Тсунаде хмыкнула:

— Тебе не приходило в голову, что фамильярничать с Хокаге — плохая идея? Тем более глупые шутки шутить?

Узумаки развел руки в стороны, как бы извиняясь:

— Да мне поговорить не с кем, кроме дочери. Не с Наруто же болтать, упаси Рикудо.

Пятая все же немного расслабилась:

— Шутник биджев. Я была готова выставить тебя за дверь, если не пинком ускорения придать. А я ведь почти поверила, что ты всерьез все это с Шестым задумал.

Узумаки поморщился:

— Не, это даже для него перебор.

Куноити покачала головой:

— Погиб, исчез, воскрес, вернулся в Коноху, притащив с собой лояльного джинчурики и союзный договор, и назначил себя Хокаге, — и, пожав плечами, добавила, — Я бы не удивилась.

Синдзи оставалось лишь согласиться.

— Разрешите идти, Хокаге-сама?

— Иди, — куноити развернулась и подошла к окну, глядя на Коноху.

Уже в дверях Синдзи добавил:

— Все же подумай на счет посидеть, поговорить, вспомнить прошлое.

— Проваливай!

__

_

_

* * *

__

__

Убегать и прятаться он порядком устал. Но ничего другого ему и не оставалось.

Дезертир.

Чтобы скрыть свою внешность, он коротко подстриг волосы, а так же носил плотную повязку, закрывавшую глаза и лоб. Простая крестьянская одежда и широкая шляпа делали его отделано похожим на одинокого странника.

Одинокий странник. Свободный. Если его существование вообще можно так называть. За его голову назначили награду. Не много, наверняка, но факт остается фактом. И еще печать…

Печать активировали, не прошло и дня с его побега. Теперь, стоит ему напрячь бъякуган чуть сильнее определенного предела, и все — печать выжжет и его глаза, и его мозг заодно. Старый отработанный способ избежать самовольного бегства членов клана.

_«Членов побочной ветви»_ — услужливо уточнил голос в голове.

Его способностей и самоконтроля хватало, чтобы чувствовать эту грань, и не переступать ее. Но даже так он был лишь бледной тенью самого себя из-за жесткого самоограничения.

Конечно, если найти мастера достаточного уровня, то он сможет обойти печать, а может и вовсе снять ее. Да только где такого мастера искать? Связями за пределами Конохи он как-то не обзавелся. А идти к непроверенным людям — это откровенное самоубийство. Схватят и продадут. Остается только убегать и прятаться.

Чтобы выживать, приходилось воровать. Без своих глаз он чувствовал себя почти слепым. И совершал ошибки. Две ошибки уже стоили жизни двум случайным свидетелям. Эти убийства дались легче, чем то, первое. Убийство в бою, и убийство вот так, это, оказалось, разные вещи. Но не слишком. Просто как-то иначе ощущалась стекающая по ладоням кровь.

_«Солоноватая, со стальным привкусом»_ — подсказал голос.

С момента побега он говорил только сам с собой. Опасался говорить с кем бы то ни было. Опасался, что его выследят по любому случайному разговору. И от этого голос становился все громче, и все явственнее. Порой казалось, что он самом деле слышит этот голос.

_«А ты все еще сомневаешься, что я реален?»_ — рассмеялся голос.

Хотя бы думать голос не мешал. А подумать было о чем.

Уйти за границу страны у него вряд ли получиться. Точно не своими силами — заметят. Поисковые барьеры есть не везде, но он не знает — где их точно нет. А значит, попытка уйти — игра на удачу. Попытка остаться — такая же игра, и еще не известно — с большими или меньшими шансами на победу.

_«Был псом. Стал загнанным в ловушку волком»_ — тут же прокомментировал голос.

Ловушка казалась большой, просторной. Казалось, что было, где прятаться. Но это лишь иллюзии. Случайно встреченный в любой деревушке или в любом городке Коноховец станет концов. Начнется охота, на которой жертву просто загонят. Он — в роли жертвы. А ловцы всегда найдутся.