Вадим Оришин - Kujin Крыло отбрасывает тень [СИ]

— Теперь у нас общая сила, — с улыбкой сказала Сакура, пробегаясь взглядом по пастве.

Голодные псы, натягивающие удерживающие их цепи. Они еще не испытали этого чувства. Еще не разделили боль с другими. Но они очень этого хотят. Они к этому готовы. Жажда, которую нужно срочно утолить. У нее было не так. Но у нее не было поводыря, каким была сейчас она сама для этих людей.

— Но месть у каждого своя. Вперед!

Сидевший к ней ближе всех, мужчина, у которого не было ноги, а тело было покрыто шрамами, оскалился. Он вскочил, не обратив внимания на стремительно отрастающую ногу и заживающие раны. Женщина с сухими ломкими волосами, уродливая, не молодая, больная, встряхнулась. Она поднялась, сверкнув чистыми яркими глазами. Красивая, молодая, сильная. Здесь и сейчас. Сегодня. С ее помощью и Его силой. Эти люди получили новую жизнь. Жизнь, за которой они должны заплатить кровью.

— До заката вы должны убить. Каждый из вас знает, сколько. Это не плата. Это закрепление дара, что вы получили. Идите. Идите и убивайте!

Последние слова были сказаны. Дверь едва не сорвало с петель от удара, когда первый человек, сидевший ближе всего к выходу, с силой толкнул преграду на своем пути. Сегодня прольется кровь.

Воодушевление и мощь неожиданно покинули ее, и Сакуры неловко присела прямо на пол. Инициация забрала все ее силы разом. Вернулась тоскливая боль в груди, но сейчас она была… Слабой. Не мучительной, но спокойной. Паства не заметила ее слабости, кровавая пелена застилала им глаза. Они не были безумны, скорее уж фанатично уверены в своей правоте. В своей способности свершить месть, о которой они так мечтали. Когда все они покинули подвал, к Сакуре подошла Футабе.

— Борюсь с желанием прибить тебя прямо здесь и сейчас, — выдохнула безликая.

— Ты преувеличиваешь. Они — слабые люди. Они не будут осторожны. Они не остановятся тогда, когда нужно остановиться. И потому все погибнут, собрав для Дзясина кровавую жатву. Всего лишь отвлечение внимания. На большее их просто не хватит.

Футабе сложила руки в замок на груди:

— Когда ты поняла, что способна на… На такое?

Сакура улыбнулась:

— Когда приблизились к городу. Меня немножечко повысили. Можешь за меня порадоваться.

— Здесь нечему радоваться, — поморщилась Футабе. — Чем сильнее ты веришь, что твое божество… имеет право на существование, тем безумнее становишься.

Но та, поднявшись с пола, отрицательно покачала головой:

— Не обманывай себя. Ты здесь по той же причине, по которой здесь я. Боль и желание отомстить. Ты пошла со мной, потому-то тебе хочется верить, что он сможет погасить твою боль.

Футабе нахмурилась:

— Дури голову этим оборванцам, а не мне.

— Как знаешь. Но ты сама придешь ко мне, когда придет твое время.

Сакура выпрямилась и встряхнулась. Силы возвращались в ее тело.

— Долго будешь отдыхать? Они скоро начнут шуметь, если еще не начали.

— Начали, — кивнула Сакура, прислушиваясь к новым ощущениям. — Но тихо пока, только пробуют кровь на вкус. А вот когда распробуют — начнется настоящий шум.

Напарница не оценила воодушевления Сакуры. Закрыв голову капюшоном, а лицо маской, она развернулась:

— Неджи и остальные. Они запросто плюнут на договоренность и попытаются тебя убить.

— Я уверена, что они попытаются меня убить. Обязаны попытаться, — оскалилась Сакура, потянувшись. — Они могут стать хорошим даром.

— Тогда я пошла. Как и договорились — я помогла тебе добраться до убийцы Кибы. Иди. Делай то, что должна сделать. Я буду ждать.

Безликая покинула подвал, оставив Сакуру одну. Но куноити задерживаться не стала, разве что воспользовалась другой дверью.

Они сидели в самой пристойной забегаловке этого города. Забегаловке, несмотря на то, что хозяин гордо именовал свое заведение "рестораном". Из их команды не было только Ню. У нее, как у ирьенина и весьма неплохого, не было недостатка в клиентах, когда она возвращалась сюда. Остальным же приходилось, по большому счету, скучать.

— Он уже должен был нас вызвать! Какого хера!?

Райга воткнул нож в лежавшую на тарелке рыбу так сильно, что пробил и тарелку и столешницу. Движение ножа остановила рукоять, уткнувшаяся в раздавленную ударом рыбину.

Хайдо пожал плечами:

— Не все равно? Наслаждайся отдыхом, пока можно. Скоро у нас такой возможности не станет.

Мечник отмахнулся:

— В гузно отдых. Я — мечник, старик. Я живу битвой!

Хайдо улыбнулся:

— Я знаю, как ты битвой живешь. А еще знаю, когда тебе надо сбрасывать пар. Иди и расслабься с какой-нибудь дурочкой. Я не буду оттаскивать от тебя Ню в следующий раз, когда ты начнешь к ней приставать.

Мечник поморщился и отмахнулся:

— Не хочу я местных, особенно этих, — он махнул рукой в сторону игравших в углу музыкантов, среди которых были и девушки. — Лучше бы их в бордель отправить, учить правильно трахаться, а не на дудке дудеть.

Девушка, игравшая на флейте, прервалась и показала мечнику средний палец.

— Сука! Я тебе сейчас твою дудку в жопу засуну! А хозяину скажу, что так и лучше. Что не пернешь — все мелодия.

Но подниматься так и не стал. Было здесь правило — не трогать музыкантов. А ругаться с хозяином Райга не хотел.

— Ню тебе все равно не даст, Райга, — покачал головой Хайдо.

Мечних хмыкнул и покосился на беспокойно озирающегося Ранмару. Мальчишка с самого утра демонстрировал беспокойство и сейчас постоянно озирался, даже не притронувшись к еде. Естественно, повязка все так же закрывала его глаза, и естественно, она ему совершенно не мешала. Райга впервые видел парня таким возбужденным и обеспокоенным. Обычно мальчик был совершенно спокоен, иногда радовался, изредка злился, но эмоции были кратковременными. Нормальное явление для ребенка со странным додзютсу. Но сейчас все было иначе.

— Эй! Ранмару! Что случилось?

— Я не знаю, — ответил мальчик, как отвечал уже не первый раз. Но в этот раз все же решил пояснить. — Что-то или кто-то скрывает от меня. Пытаюсь увидеть, но вижу только навеянную пелену.

Хайдо покосился на пацана:

— Хочешь, чтобы я взглянул? — вопрос был адресован Райге.

— Нет, подождем Ню. Не обижайся, старик.

Хайдо махнул рукой в знак того, что все в порядке. Он умел латать раны на поле боя, но в сравнении с Ню был профаном. Как минимум, он не смог бы самостоятельно пересадить себе глаза от Хьюга не имея на руках никакого инструмента и медикаментов, на чистых техниках. Да, Ню сама была Хьюгой, и за ней, в какой-то момент, пришли, потому что к Конохе никакого отношения она не имела. Но там вообще была своеобразная история.

Из открытого окна донесся характерный звук — кто-то долбанул техникой. Райга прислушался:

— Метров триста. Кто-то с самого утра развлекается. Как думаешь? Муженек вернулся домой с блядок или просто у кого-то вечер сильно затянулся?