Вадим Оришин - Kujin Крыло отбрасывает тень [СИ]

Саске следил за тенью, что кружила по стенам.

— Я не отрицаю, — ответил Така. — Я понял, что тебе показали воспоминания других людей. Сам могу провернуть такое.

Тень исчезла, и следующие слова доносились из другой комнаты.

— Не такое… И не сможешь… Ты покажешь иллюзию. Я видел истину.

Саске вошел в столовую, сразу же сев за стол.

— Весь наш мир — это лишь иллюзия того, как мы воспринимаем реальность.

— Пустая философия, — ответил Джокер, рассевшийся на столе и болтающий ногами. — Я же сказал, что прожил тысячи лет.

Саске отрицательно покачал головой:

— Нет. Ты прожил сотню жизней. Сотню, как в первый раз, а не сотню — одну за другой. Это разные вещи.

— Откуда тебе знать? — хмыкнул Найт.

Така пожал плечами:

— Предположение, которое, видимо, оказалось верным.

Джокер вынужден был признать:

— Отчасти.

— Я могу помочь тебе.

Шут рассмеялся:

— Помочь? Сотрешь все эти годы? Да я возненавижу тебя за это!

— Я могу тебя освободить, — настоял Саске, вставая. — Ты сам понимаешь, что ошибаешься. Ты помнишь, кто ты есть. Помнишь, кем являешься на самом деле.

Найт спрыгнул со стола и повернулся к Учихе.

— Что бы ты сказал тому, кто предложит тебе освободиться от памяти о твоих близких? О твоей семье?

— Это навязанные воспоминания, — настоял Саске.

Найт бросился в атаку:

— Не для меня!

Кунай пронзает тело клона, клинок пронзает иллюзию. Саске открывает дверь и заходит в дом.

— Я знаю, что ты здесь.

По всем поверхностям побежали тени, а затем раздался смех Джокера.

— Дормаму! Я пришел договориться!

Учиха прошел в одну из комнат за тенями и вопросительно посмотрел на сидевшего на диване Найта.

— Что?

Тот отмахнулся:

— Старая история, долго рассказывать. Но я только что понял, — он ткнул в Саске пальцем. — Ты придумал этот план, еще когда шел сюда.

Учиха кивнул:

— Я знал, что ты нас не предашь. А значит — ты одурманен.

Найт пожал плечами:

— Ну, раз ты так считаешь…

Така прошел и сел на кресло, глядя в глаза Джокера.

— Может, нам все же не обязательно быть врагами?

Найт опустил взгляд.

— Мы уже враги.

— Мы, это ты и я?

Найт улыбнулся, но криво:

— Мы — это я и весь твой мир. Джокер — пугало. Пугало, которое будет жить ровно столько, сколько идет эта война. Нет никакого потом. Я был создан, чтобы умереть. Чтобы пасть от рук тех, кого я спасаю. Это моя судьба, мой рок, и единственный смысл моей жизни. Будущего нет. Есть одно последнее мгновение перед смертью. Вечное растянутое последнее мгновение.

Саске не ответил, и Найт поднял на него взгляд.

— Не понимаешь?

Учиха не сразу заставил себя говорить:

— Да. И нет. Ты не первый, от кого я это слышу.

Джокер рассмеялся.

— Тогда тот, кто тебе это сказал — шут.

— Скорее пугало, — ответил Учхиа. — Пугало, которого боятся.

Джокер поднялся.

— Тогда не мешай мне быть пугалом. Для меня уже все решено.

Саске тоже поднялся.

— У нас был один учитель. И он учил нас, что кроме нас самих наше будущее не может выбрать никто.

— Я уже выбрал свое будущее и свое предназначение.

— Оно навязано, и потому ошибочно.

— Не для меня.

Искрящийся молнией клинок пронзает теневое тело, кунай вспарывает плоть. Дверь открывается, и в нее заходит незваный гость.

— Я знаю, что ты здесь.

— А я тоже знаю, что я не здесь, — хмыкнул Джокер.

Он сидел к Саске спиной.

— Я знаю, что ты нас не предавал.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что я не предам тебя. Не предам здесь и сейчас. И, если потребуется, заново проживу с тобой сотню жизней и тысячу лет.

Они снова прошли в столовую, на этот раз пустую. Только длинный пустой стол и ряды пустых стульев. Прошли молча. Молча сели.

— Настырный придурок, — улыбнулся Найт. — Самоуверенный упертый осел. Я тобой даже немного восхищаюсь.

Така развел руками, как бы извиняясь:

— Кое-кто мне голову отвинтит, если я не приведу тебя обратно. Так что это инстинкт самосохранения.

Найт ухмыльнулся, а затем снова стал Джокером.

— Я не могу вернуться. И ты ничего не сможешь сделать, сколько бы ни пытался. Ты думаешь, что говоришь со мной, но говоришь с ним. Думаешь, что у тебя что-то получается, что поймал меня в ловушку своей техники. Но на самом деле это я играю с тобой, а не ты со мной. Это не ты помогаешь мне, а я медленно свожу тебя с ума.

Саске нахмурился, вызвав у Джокера ухмылку:

— Назад дороги нет, Саске. Не у меня. Я хотел бы, пользуясь моментом, рассказать тебе о твоих врагах, но даже этого не могу, как видишь. Так что тебя ждет одна большая ловушка.

— Пока больше походит на раскаяние, — ответил Учиха.

— Да, и это часть игры, — согласился шут. — Фальшь ты легко увидишь. А я буду медленно, настоящими эмоциями, перебирать ключи к твоему рассудку. Один уже нашел. О том, что у меня нет будущего. От кого ты еще это слышал?

— Это имеет значение? — наклонил голову Учиха.

Джокер сделал неопределенный жест рукой.

— Да и нет?

— Курохай, такое имя сейчас носит Като. Он отдал приказ. При встрече с Джокером уничтожать на месте без попыток захвата.

Найт рассмеялся:

— Он хорошо понимает, на что я способен. И он убьет меня, если ты притащишь меня в Коноху. Сразу, даже разговаривать не будет.

Саске не согласился:

— А как же информация?

— Во-первых — кто сказал, что я буду говорить правду? Во-вторых — даже если я буду говорить правду, то принципиально только ту, что принесет вам больше вреда, чем пользы. Так стоит ли рисковать и вообще меня допрашивать?

Саске не ответил, поднимаясь.

— Что? Уже?

Найт тоже поднялся и обошел стол, вытащив кунай.

— Ну что? Готов?

— Да, — согласился Саске.

Найт попытался нанести удар, но задел рукой какой-то хлам, стоявший на столе. На другой стороне стола сидел Саске, потирающий глаза. Найт несколько удивленно оглядывался, пытаясь понять, что происходит.

— Это было непросто, — выдохнул Учиха.

— Что ты сделал? — спросил Найт.

— Разделил вас, — ответил Така, перестав массировать глаза. — Джокер попал в ловушку Изанами, и самостоятельно оттуда выбраться не сможет. Будет вечно изводить моего двойника своей болтовней.

Найт с непониманием посмотрел на собственную руку.

— А как ты нашел меня?

— А… Долгая история, — отмахнулся тот. — Давай уже выбираться, а? Я хочу вернуться домой, к семье.

Но Найт, оставшийся сидеть на месте, грустно улыбнулся:

— Он тебя обыграл. Он знал, на что ты способен, уже сталкивался с Учихами. Поэтому…

Договорить он не успел. Огромная гора взрывчатки, заложенная Джокером, взорвалась. Ловушка должна была сработать вне зависимости от результата разговора. Джокер никогда не играл на победу. Игра всегда была лишь иллюзией, а всякий, кто садился играть, уже был проигравшим. И Саске, чье восприятие было несколько ускорено шаринганом, успел понять, где ошибся. И успел увидеть, как все вокруг заполняет пламя…