Вадим Оришин - Kujin Крыло отбрасывает тень [СИ]

Учиха и Яманако молча осознавали услышанное. Я а закончил:

— Они — это ключ от замка. А замок закрывает наш мир от пространства, из которого сюда и пришла чакра. Если открыть замок, все мы, все разумные в этом мире, сойдем с ума и станем толпой бешеных биджу. Сейчас нас спасает то, что мы крайне слабы. Курама и остальные, которые сейчас называются хвостатыми, были очень сильны, и попали под влияние первыми. Потому и превратились. Благодаря Рикудо они остановили процесс, но не смогли обратить. Наш мир был двойным. В одной плоскости жили люди, в другой — разумные существа, вроде кицуне, тануки и всей прочей разнообразной братии. Но Кагуя, к моменту, когда биджу и Рикудо объединились, уже соединила две плоскости в одну. До меня дошел только пересказ Курамы, так что я даже не знаю, как именно существовал мир до объединения. Но все это едва не стало катастрофой, которая могла вообще уничтожить наш мир.

Это не была абсолютная правда. Скорее результат моих умозаключений. Но, судя по тому, что чакра уже сделала, я не далеко от истины.

— То, что они затевают… Это не спасение всего мира, это нечто иное. Тоби, он же Обито Учхиа, неизвестно как выживший. Нагато, вероятно, Узумаке, носитель Риннегана. И культ, котором это то же зачем-то нужно. С культом все ясно, они хотят уничтожить всех синоби, или лишить нас силы. Их могли ввести в заблуждение, или наоборот, они знают больше, чем хотят показать. Я не знаю, что можно сделать с собранными воедино Биджу. Но сомневаюсь, что что-то хорошее.

И в этом месте Итачи выдохнул:

— Муген Тсукуеми.

Сеннины обернулись на него.

— Что?

— Техника, — ответил Итачи. — Муген Тсукуеми. Это пространственно-временная техника, являющаяся завершенной формой Тсукуеми. В зависимости от вложенной силы можно создать пространство — отражение. Я случайно узнал… И…

Его лицо выразило удивление и осознание.

— Курохай. Есть техника — Изанами. Она корректирует реальность. Например — позволяет избежать смертельного удара, изменив реальность так, будто удар не достиг цели. А если благодаря вложенной чакре Тсукуеми позволяет изменить реальность вообще?

— Это чушь, — отозвался Като. — У всего есть пределы. А такие техники, если бы они существовали, разорвали бы наш мир на части.

Но я был с ним не согласен.

— Вообще-то его предположение не лишено разумного зерна. Я уже сказал, что Кагуя сделала двойной мир единым. Да еще и оградила одну часть мира от всего остального. Оградила не своей силой, а вообще. Это не техника, которую нужно подпитывать, это искажение реальности.

Като качнул головой:

— У тебя крыша едет, Курохай? Мир реален, и все в ном подчиняется определенным законам.

— Как и сто метровые демоны из чакры, способные, при желании, принимать любой облик любого размера. Но не делающие этого из-за собственного безумия, — парировал я.

Синигами. И это пространство, из которого, вроде как, пришла чакра. И исчезновение Рикудо. И слова Курамы о том, что Кагуя сама не успела осознать, какой силой обладала, но могла по собственной воле просто брать и делать из людей синоби.

— Нет, Итачи. Муген Тсукуеми — это не завершенная версия Тсукуеми. Наоборот. Тсукуеми — это упрощенная версия некой другой техники. Все техники вашего клана — это упрощение техник, которыми вы не могли пользоваться, потому что были слишком слабы.

Чакра — энергия, способная становиться материальным объектом. Предел изменения материального мира зависит только от способностей синоби, его контроля и количества чакры. Возможно ли само по себе наличие техники, меняющей весь мир по одному желанию своего пользователя? Сложно поверить. Но, к сожалению, это возможно.

— Но… Это значит… — Итачи, проглотив пассаж о своем клане, сосредоточил взгляд на мне. — Что план по превращению всех людей в синоби вполне реален. Разве нет?

Отрицательно качнул головой:

— Нет.

Учиха нахмурился:

— Почему?

— Потому что, если бы это было возможно, мы бы и так все были синоби. Мы чего-то не знаем. Чего-то, что не позволило Рикудо вернуть хвостатых в нормальную форму. Что не позволило ему исправить сделанные Кагуей ошибки, — я перевел внимание на Като. — Где вы строили эту хреновину?

Като кивнула на Итачи:

— Он знает и покажет.

— Я ему не доверяю, — ответил я. — Так что тебе самому придется все показать.

Но тот отрицательно качнул головой:

— Я не дотяну, — он поднял руку.

Ладонь уже исчезла, распад шел дальше. Тот же процесс, что мог произойти со мной. Но сейчас этого не происходит. По многим причинам, не только из-за артефактов.

— Но если тебе так интересно…

Он достал из стола карту, выглядело это забавно, но он еще мог цеплять предметы с помощью чакры, и положил передо мной. Ткнул рукой, оставив на карте дырку.

— Под этим зданием.

Это был план города, который они сроили, насколько я понимаю.

— Если тебе от меня больше ничего не нужно, то я хочу провести оставшееся время с Ино. Итачи, наложи на меня иллюзию.

Учиха сосредоточился, преодолевая даваемое мной искажение, и через пару секунд Яманако Като. Он осмотрел себя, улыбнувшись:

— Совсем размяк, сразу об этом не подумал.

Я задумался над тем, что еще могу спросить у него. Но… Это идиот…

— Проваливай, — отмахнулся от Като, поворачиваясь к Итачи. — А вот тебе я буду задавать вопросы.

Като поднялся, хотя и делал это достаточно неуклюже, и вышел, оставив нас с Учихой вдвоем.

— Как он умер? — спросил Итачи.

— Вопросы буду задавать я.

— Ответь только на этот, и я буду сотрудничать.

Забавно.

— Он был на миссии в Стране Воды. Подробности пока не известны.

— Так ты не уверен?

— Уверен, — отрезал я. — Смерть связанного со мной человека я могу определить с гарантией.

Оракул на это утверждение промолчала. Итачи опустил взгляд и прошел к столу. То, что не смог сделать Като, сделал он. Налил себе чего-то выпить и залпом опустошил бокал.

— Спросишь о составе Акацки? — он стоял ко мне спиной, но я в любом случае видел его насквозь.

— Да, но позже. У меня есть еще один источник, надо бы сверить.

— Даже так. Тогда что?

Забавный вопрос.

— Что ты делаешь? В чем твой мотив?

Итачи все же развернулся, глядя мне в глаза.

— Разве не очевидно? Я пытаюсь сделать мир лучше.

Но я отрицательно качнул головой:

— Нет, Итачи. Ты не идеалист и не фанатик. Ты все время дистанцировался от Акацки, редко участвуя в прямых акциях. А в последнее время и вовсе засел здесь, видимо.

Я еще раз его осмотрел, и зацепился за одну деталь. Если я прав… Если я правильно его понимаю… Да, риск того стоит.

— Ты из другой породы людей, Итачи. Твоя сила для тебя бремя. Ты хотел бы жить простой жизнью, подальше от всех этих разборок, но не можешь. Слишком силен для этого. Но и не можешь не быть собой. Поэтому переживаешь из-за Саске. Поэтому, в отличие от меня, обвенчался. Кольцо лежит у тебя в кармане, — сосредотачиваюсь. — Изуми. Так ее зовут.