Вадим Оришин - Kujin Крыло отбрасывает тень [СИ]

— Наруто?

Резкий прыжок назад, с разворотом в полете, и ее тело одним ударом падает на спину, тут же оказавшись прижато телом джинчурики. Лицо, искаженное покровом демона, с алыми кровоточащими глазами, удлиненными оскаленными клыками, полыхающими алой шкурой щеками, приблизилось к ее лицу, всматриваясь глаза в глаза.

— Наруто…

Правая ее рука была прижата рукой джинчурики, но вторая оказалась свободной. Куноити осторожно протянула ее к лицу застывшего на месте демону и осторожно коснулась его щеки. Ладонь обожгло чакрой биджу, но Сакура попыталась не показать этого, все равно коснувшись своими пальцами теплой щеки мальчишки.

Наруто, тяжело дыша, прорычал:

— Я едва смог сдержаться. Опомнился уже когда сдавливал его руку. Я готов был убить его прямо там… я… Мне казалось, что так и надо… я…

Сакура, у которой от обжигающей боли и необходимости сдерживать ее потекли слезы, улыбнулась, как могла, открыто и добро.

— Спасибо, что вступился за меня. Еще никто и никогда за меня не вступался. И…

Она, насколько было возможно, приподнялась и поцеловала джинчурики. Наверное, в первый раз за свою жизнь ее поцелуй был настолько искренним. Она и раньше с радостью это делала, но… Там все было иначе. Не так, как сейчас. Отстранившись и заглянув в удивленные глаза Наруто, она, облизав испачканные его кровью губы, улыбнулась:

— И ты очень мило выглядишь в покрове. Если бы не обжигал так сильно, просила бы тебя постоянно так ходить…

Из головы парня разом вылетели все мысли вместе с последними несколькими часами, улетучился и гнев. Покров спал, но эмоции, которые заполнили его голову несколько секунд назад, совсем не изменились. Во второй раз он уже сам опустился вниз для поцелуя, а окровавленная от покрова рука уже блуждала по телу куноити, ища способ избавить девушку от совершенно ненужной ей в данный момент одежды…

Глава опубликована: 24.01.2016

** ГЛАВА 25

------------------------------------------------------------

— Трали-вали, шкуру драли, кости всем переломали…

Гаер шагал по улице, не обращая внимания на раздающиеся где-то в стороне взрывы и шум боя. Он внимательно смотрел по сторонам, но из-за грима и шрамов создавалось впечатление, что он широко безумно улыбается. Рисунок вокруг глаз создавал впечатление безумия, но взгляд арлекина, что смотрел из-под маски, был спокоен и сосредоточен. Он не обращал внимания на пытающихся спрятаться от него людей, лишь негромко нараспев повторял какой-то стишок. Злой стишок, переполненный черным юмором. Повторив несколько раз, начинал повторять другой, не менее злой.

Неожиданно он остановился, глядя на улицу перед собой. Осмотрев дорог, он снисходительно улыбнулся. Взмах руки, и на утоптанную землю падают небольшие металлические шарики. Шипение сработавших печатей, и поочередно раздаются несколько взрывов.

Гэнин Конохи появляется за его спиной, кажется, мгновенно и наносит удар ногой. Но шут лишь неловко отступает на два шага. Удар неожиданный, быстрый… но недостаточно сильный. А младший Зеленый Зверь Конохи сближается, нанося прямой удар в челюсть, так же достигший цели и вновь заставивший Джокера сделать пару неловких шагов. Но третьего удара он нанести не успевает. Шут бросает в сторону Ли небольшой шарик, с хлопком выплевывающий во все стороны липкую вязкую жижу. Ли отскакивает назад, чтобы не попасть под странную атаку, но в атаку уже идут его напарники. Атакуют стремительно, по всем правилом, почти одновременно и с разных направлений, чтобы не помешать друг другу.

Но Джокер лишь ухмыляется изуродованным лицом. В сторону кинолога и его собаки летят кубики с перцово-табачной пылью, и те, даже не вздохнув, а просто оказавшись в облаке смеси, начинают чихать и кашлять, сбивая атаку. Куноити оказывается недостаточно быстрой. Джокер перехватывает ее руку, прислоняет ладонь к животу, и из-под его плаща выскальзывает длинный, покрытый загнутыми в разные стороны шипами стержень. Стержень проходит тело насквозь, но Сакура даже не вскрикивает. Боль такая, что она на пару секунд замирает, не способная ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Клоун отбрасывает ее в сторону, потеряв интерес, и использует другой механизм. Шипы, закрепленные на скрытых плащом доспехах от запястья до локтя, прижатые к броне, встают дыбом. Ли, обходя липкую ловушку, снова атакует, предварительно бросив под ноги шуту дымовую шашку. Пытаясь воспользоваться преимуществом в скорости, он наносит удар ногой прямо по подставленной джокером руке. Ряд игл проникает в ногу немногим выше ступни, вызывая судорогу боли и дезориентируя гэнина. Второй рукой Акацки выхватывает из кармана два шарика с торчащей из каждого длинной иглой и всаживает в бедро Ли.

— Наслаждайся! — комментирует он, пинком отбрасывая младшего Зеленого Зверя от себя.

Первый шарик выпускает какой-то едкий газ, разъедающий ткань костюма и кожу, а второй — сразу за ним, другой газ. Рок Ли слишком поздно вырывает шарики из ноги и отбрасывает в сторону, его нога и ладони оказываются поражены, и он, шипя и едва не переходя в отчаянный крик, отползает к дому. Джокер с ленцой бросает на звук кашля собаки и человека по кунаю со взрывной печатью и широко ухмыляется, дожидаясь, пока развеется дым. Сакура, уже отползшая в укрытия, пытается аккуратно вытащить из себя штырь, чтобы залатать рану. Но каждый шип, как на зло, задевает ткани, и каждый сантиметр дается с дикой болью, несмотря на все известные ей техники снятия боли. Ли пытается прочистить рану водой, но выходит плохо, серьезно пострадавшая нога едва шевелится. Анеко оглушена взрывом и не шевелится. Киба в сознании, но также оглушен и не может даже поднять голову. Дым развеивается, и шут широко с налетом безумия улыбается.

— А вы знаете, что такое безумие? — он говорил громко, медленно, шаг за шагом приближаясь к Кибе. — Безумие — это повторение одного и того же действия в надежде на другой результат.

Сакура, лежавшая на боку и видевшая, как джокер шаг за шагом подходит к Кибе, стиснула зубы и рывком вырвала остаток стержня вместе с несколькими кусками плоти. Во все стороне брызнула кровь, а ее скрутило болью, так, что не получалось сосредоточиться и использовать техники. Ли, бросив промывать рану, вытянул из сумки бинт и пытался перевязать раны. Нога слушалась плохо, но сдаваться коноховец не собирался. Шут встал над кинологом, который начал приходить в себя и попытался дернуться. Удар тяжелым ботинком по голове подавил сопротивление.

— И вот вы, кучка детей, упорно сопротивляетесь неизбежному, — Киба вновь зашевелился, но получил еще один удар. — Убегаете. Устаете, падаете. Встаете и бежите снова. Снова устаете, снова падаете…

Киба попытался отползти, но клоун, выхватив длинный нож, нагнулся и резким движением вогнал лезвие в плечо гэнина. Киба вскрикнул, но удар по лицу оборвал крик.