Вадим Оришин - Kujin Крыло отбрасывает тень [СИ]

Мэй притворно улыбнулась, отстранившись назад и набрав в побольше воздуха, отчего ее грудь заметно выделилась:

— Конечно, поделюсь. Но с союзником, — ответила она елейным тоном. — Вот только ты не внушаешь мне никакого доверия, Палач.

— Почему? Нашу войну я прекратил, как только вступил в должность, — напомнил Курохай.

Мэй неопределенно покачала головой, не глядя на Хокаге. Она не стеснялась демонстрировать свою радость от того, что словесные обвинения удалось парировать.

— Есть причины полагать, что ты работаешь с Акацки. И ты так ничего не ответил по этому поводу. Возможно, Мифуне, — она перевела взгляд на мечника, — стоило ставить ультиматум Хокаге, а не мне?

Мифуне выдержал взгляд Мизукаге, после чего перевел свой взгляд на Хокаге, но не спешил снова вмешиваться в разговор. Он сохранял внешнее спокойствие, но постепенно по ходу разговора приходил во все большее напряжение.

— Я действительно был в Стране Снега, — подтвердил Хокаге. — И даже пересекся с Ханом в Хэ Ту.

— И что было потом? — спросила Катара, пристально глядя в светящиеся глаза Хокаге.

— Если бы ты осталась наблюдать за тем поместьем, то заметила бы пару Акацки, следовавших за Ханом. Я лишь защищал джинчурики Семихвостого, ради которого я и прибыл в Страну Снега. Потому что на Такигакуре напали и уничтожили деревню. Похоже, Шибуки надеялся, что, если уведет джинчурики подальше, он предотвратит нападение на деревню. Не сработало.

Рисако добавил от себя, глядя на Катару:

— Мои люди были на месте боя. От деревни мало что осталось. На них напала целая армия. Армия, которая откуда-то появилась, а затем куда-то исчезла.

Оноки нахмурился, недовольный услышанным, отчего на морщины его старческом лбу, казалось, стали еще глубже и длиннее. Некоторые его аналитики считали, что за нападением стоит одна из Великих Деревень, но были и те, кто опровергал такую версию.

— Он не были слабаками, — практически озвучила его мысли Куротсучи, с которой по ходу разговора слетел налет легкомысленности. — Чтобы разрушить эту деревню потребовалась бы действительно сильная армия.

Казекаге ухмыльнулся:

— И армия у Культа была. Джокер, — он сделал жест ладонью в сторону Найта, — проверял на мне одну технику во время нашей встречи. Берется синоби… Они использовали куноити из моей команды… Засовывается в такую типа фигуру человека из металла, покрытого печатями. А дальше самое интересное! Верно, Джокер?

Найт кивнул, обрадованный чем-то:

— Да, вижу, ты оценил! Оценил! — маска разумного синоби начала спадать, демонстрируя оскал безумца, что сидел где-то глубоко внутри. — Вся ирония ситуации. Они не просто создали оружие против нас! Они обратили против нас нашу-же силу! В этом смысл! В этом! Символ.

Инахо вернул бывшему напарнику слегка безумную улыбку:

— Важно, чтобы дошел смысл послания. Можно убить человека. Можно убить синоби. Нельзя убить символ! Нельзя убить идею! Верно? Каге — это символ. Символ, за которым стоит не человек. Но идея!

— И они сделают все, чтобы смешать эту идею с грязью! Чтобы ее забыли! Чтобы идея перестала существовать! Чтобы каге… не смогли объединиться!

Ао положил руку на плечо Найта, чтобы тот вернулся в рамки. Мэй всем видом изображала спокойствие, демонстрируя, что так и должно быть. Учиха чуть покачал головой, закрывая глаза.

— Так вот! — оживился Инахо, мгновенно сбросив налет безумия. — Они помещают синоби в эту штуку, опаивают чем-то, а затем наносят рану. Пяток воинов пьет кровь синоби, и… Все.

Внимание всех было обращено на Казекаге. Вот только Мэй и ее люди не выказывали удивления или непонимания. Найт вообще стоял с закрытыми глазами, возвращая себе контроль. Да и Итачи с Дейдарой, после всего, что они видели ранее, сохранили спокойствие и невозмутимость.

— Что, все? — первой не выдержала Куротсучи, повинуясь своему любопытству.

— А то, что воины, пока жив синоби, принесенный в жертву, не получают ран. Вместо них все раны переходят на синоби, а того, как я понимаю, опаивают тем самым составом, что дает регенерацию. Правда, если достать синоби — умрут все. И еще на груди у синоби и на лбах воинов был нанесен символ… Треугольник, вписанный в круг. Ничего не напоминает?

Он замолчал и откинулся назад, довольный произведенным эффектом. Конечно, действительно впечатлить матерых убийц было бы сложно. Зато новой информации было достаточно, чтобы заставить задуматься.

— Техника на основе разработок Деревни Горячих Источников, — ответил Учиха.

Куротсучи сплюнула на пол, стараясь с этим плевком избавиться от накативших на нее презрения и отвращения:

— Какого только дерьма не придумают…

Дейдара пожал плечами, с безразличием качнув головой:

— Да ладно. Мы все придумываем оружие. Так всегда было.

Куротсучи поморщилась, но кивнула, выражая согласие.

— Я был в Хэ Ту, чтобы защитить джинчурики семихвостого, — сказал Курохай, направив свое "лицо" на Катару. — К поражению Хана я не имею никакого отношения. И к тому же я отпустил тебя и твоих людей.

Куноити отвернулась. Ей не нравилось, что тот, кто, вероятно, являлся ее врагом, понял ее эмоции. Это было личным, и теперь девушка корила себя за несдержанность и излишнюю демонстрацию эмоций.

— До двадцати дзенинов, — принял решение Оноки. — Прихлопнем этих выскочек. Но на большее не рассчитывайте…

В зале раздался смех, заставивший присутствующих напрячься. Телохранители Каге и Мифуне оглядывались, осматривая зал. Сами Каге сохраняли внешнее спокойствие, но так же внимательно смотрели по сторонам. Первым голос узнали Итачи и Курохай.

— Обито, — назвал смеющегося по имени Учиха.

В центре зала, прямо между столами, из пола появился Акацки в спиральной маске.

— Тоби счастлив. Пучеглазик угадал! — он развернулся к Мифуне. — Простите. Тоби никак не мог пропустить такого события.

Он снова повернулся к Итачи.

— Тоби даже не знает, как реагировать на Итачи. Бросить тебе оскорбление по поводу того, что ты предатель? Так все подумают, что Тоби специально организует тебе алиби. А если Тоби скажет что-то типа: "Молодец! Так держать!", то это будет слишком очевидно и подозрительно.

Итачи чуть нахмурился:

— Я могу блокировать твои перемещения.

Обито вскинул руку и погрозил пальчиков:

— Вот шалунишка. Но Итачи не может. Маленький братик Итачи мог, а Итачи — не может.

Пока они говорили, Тсучикаге и Райкаге поднялись из-за своих столов.

— Было слишком самоуверенно врываться сюда, мальчишка, — сказал Оноки, открывая ладони для создания какой-то техники.

Рисако потянулся в карман за свитком, техника, заключенная в котором, могла бы сильно осложнить жизнь синоби Рассвета.