Евгений Гаглоев - Герои забытых легенд [litres]

– Это точно Ирина, – с уверенностью заявила Соловьева. – Лизы в то время еще не было в городе, она приехала гораздо позже. Но что это за тень над ней?

Все четверо склонились над фотографией. Внезапно Клим легонько пихнул Луизу в бок. Она подняла голову и увидела, что он делает ей какие-то странные знаки глазами.

– Ой! Мы совершенно забыли о времени, – сказал вдруг Поликутин. – Нам ведь уже пора бежать в академию. Шериф, вы не против? Завтра мы снова придем и продолжим…

– Идите, – вздохнул Владимир и взглянул на часы. – Мне тоже надо кое-куда съездить. И лучше сделать это засветло.

Клим и Луиза тут же попрощались и скрылись за дверью.

– Куда собираетесь? – обратился к шерифу Виктор.

– К Мастеру Игрушек, – устало ответил тот. – Нам давно следует поговорить. Ну а ты отправляйся к дому Зверевых. Установи слежку за Анфисой и Дубровским.

– В таком тумане это невозможно, шериф, – возразил Виктор. – Проклятая красная дымка иногда настолько густая, что сводит всю видимость к нулю!

– Ты уж постарайся. Найди мне что-нибудь, доказывающее вину этой парочки. – Мезенцев постучал пальцем по фото Анфисы и Олега. – И давай без лишней огласки.

– Естественно!

– А то я уже не знаю, кому доверять. Ты видел, что вчера творили в участке эти мальчишки? Черт… Последний раз я слышал о чем-то подобном, когда работал в Санкт-Эринбурге. И что нам теперь с ними делать?

– Понятия не имею, шериф, – пожал плечами Виктор. – Но они спасли нас и других полицейских от этих тварей.

– Только поэтому я еще никуда о них не заявил. Парни-то вроде хорошие, хоть и творят немыслимые вещи… А вдруг у них вся академия такая? Я помню, как полоумная Устинья вопила на улицах, что «Пандемониум» – зло и его нужно закрыть. А что, если она была права?

– И погибла она в пожаре, – добавил Виктор.

– Вот именно! Может быть, кто-то просто взял и заткнул ей рот? Кто-то со способностями Тимофея Зверева?

– Не хотите побеседовать с руководством академии? – предложил вдруг Шилов.

– А если они и нас… вслед за Устиньей? – усмехнулся Мезенцев.

У Виктора вытянулась физиономия.

– Ладно, разберемся! – вздохнул шериф. – А пока займемся другими делами.

Выйдя из полицейского участка, Клим Поликутин и Луиза Соловьева быстро направились в сторону академии. Багровый туман сегодня сгустился настолько, что видимость сократилась до каких-то четырех-пяти метров. Даже на городской площади ребята не видели башню, возвышающуюся над крышей мэрии. Одна сплошная красная мгла, словно предрекающая нечто зловещее.

– Ты поняла? – взволнованно проговорил Клим, ускоряя шаги. – Эта тень в небе на фотографии… А снимок сделан в тот самый день, когда вы сорвали ритуал мертвых шаманов!

– Ты думаешь… – Луиза едва не задохнулась от поразившей ее догадки. – Верховная Мать Змей вселилась в Ирину?! Еще тогда?

– Она же Алабастр, и об этом все знают! Что, если старуха действительно все это время скрывалась в ее теле?

– Но Ирина мертва, утонула в Змеином озере…

– А если нет? – предположил Клим. – Мать Змей слишком могущественна, она никогда подобного не допустила бы. А если все это лишь часть какого-то дико изощренного плана?

– Об этом нужно немедленно сообщить руководству академии! И ребятам! И Тимофею! – забеспокоилась Луиза. – Вдруг он встречается с ней, а вовсе не с Лизой!

– Нужно торопиться, пока не стало слишком поздно.

Платон Евсеевич Долмацкий вошел в палату дочери. Сначала он думал, что Серафима спит, но, обойдя больничную кровать, увидел, что глаза девушки открыты. Она лежала на боку и затуманенным взглядом следила за красным туманом, клубящимся за окном.

– Сима, – тихо позвал Платон Евсеевич.

Девушка слегка повернула голову.

– Папа, – тихо ответила она.

– Наконец-то ты пришла в себя!

Долмацкий взял ее прохладную руку и обессиленно присел на край кровати.

– Как же ты меня напугала, милая, – прошептал старик, едва сдерживая слезы. – Для любого родителя нет ничего хуже, чем похоронить своего ребенка… Дети не должны уходить раньше своих родителей, таков закон бытия. Не знаю, что со мной стало бы, если бы ты…

– Я в порядке. – Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.

Лоб Серафимы покрывала испарина. Платон Евсеевич знал, что ее накачали сильным обезболивающим.

– Не волнуйся обо мне… От меня только что девочки вышли, Маринка Дасова и Алиса Василисина. Принесли мне мандаринов, да только вот у меня совершенно аппетита нет. И даже не знаю, когда снова появится…

– И зачем только ты вернулась в Клыково? Сидела бы себе в Санкт-Эринбурге, ничего бы не произошло! – воскликнул Платон Евсеевич.

– Но я хотела вернуться сюда…

– Из-за этого парня?

– Из-за него, – не стала лгать Серафима. – Ты не понимаешь, как много он для меня значит…

– А он сам это знает? Достоин ли он тебя? – нахмурившись, спросил отец.

– Я люблю Клима, – шепотом ответила девушка и замолчала, силясь отдышаться. – И он любит меня. Ты должен нас понять… И принять! Если и сам любил когда-нибудь…

– Любил, больше жизни, – вздохнул Платон Евсеевич. – Твою маму. И едва не умер от горя, когда ее отобрали у меня… Поэтому и не хочу, чтобы ты связывалась с парнями из Клыково. Да, этот город – моя родина, но он слишком не похож на другие города. Здесь словно сконцентрировано все зло мира… И тьма здесь гораздо сильнее, чем в любом другом месте. Я люблю Клыково, но в то же время и ненавижу его… Хоть и вынужден возвращаться сюда снова и снова.

– Ненавидишь? Из-за чего?

– Твоя мать погибла здесь, – печально произнес Платон Евсеевич. – В стычке с Огненными волками семнадцать лет назад…

– Что? – встрепенулась Серафима. – Но ты же говорил, что это была автокатастрофа?

– Очередная ложь во благо, – неохотно признался отец. – Все мы скрываем правду о своем прошлом, но в последнее время истина то и дело прорывается сквозь обман… И причиняет боль не только нам, но и всем окружающим. Наши темные секреты убивают нас. Так к чему нам продолжать хранить их? Твоя мать состояла в Королевском Зодиаке. Ты была еще совсем малюткой, нескольких месяцев от роду, как и Тимофей… Как и другие знакомые тебе ребята… Наша Груня ухаживала за тобой. Произошла стычка с волками, которые в ту пору воспряли духом. Это случилось ночью, накануне ритуала призыва Матери Змей. В какой я был ярости! Я не мог думать ни о чем другом, кроме мести. Мать Змей вернулась практически у нас на глазах, вселившись в тело Клариссы Зверевой, и я тут же приказал убить ее, как и призвавших ее шаманов! Я не чувствовал жалости, ведь их приспешники убили мою жену, твою маму… Многие позже винили меня в жестокости, но я лишь воздал этим монстрам по справедливости!