Наталья Авербух - Граница леса

— Мр-р-р-р…

Пристроив девушку так, чтобы свободной рукой её и придерживать, и гладить вдоль хребта, страж уселся поудобнее и принялся ждать, пока ведьма насытит свой голод. Тот самый голод, из-за которого все живые существа и шарахаются от её протянутой руки. Ему бы шарахаться первым, убегать с проклятиями на устах, или хотя бы гнать как можно дальше. Чтобы не смела и носа показать из-за границ мёртвого леса. Здесь не жил ни один страж, и потому, никому не мешая, прятался Дом Заклятых. Вместе с ведьмой.

Но прогнать девочку, однажды появившуюся на полянке с венком белоцвета на голове, не поднималась не рука, ни ветви, ни корни.

— Было ли новое в Доме? — спросил страж.

— Ум-р-р-м-м-р… — отозвалась ведьмочка, украдкой, как будто страж мог этого не почувствовать, расширяя царапину.

Страж стиснул зубы. Сегодня питомица ещё голоднее обычного, видно, её не слишком баловали в его отсутствие. Когда девочка появилась на полянке (с тех пор там не выросло ни травинки), он сразу понял, в кого она может превратиться, но…

— Кто ты, дитя? — голос раздавался отовсюду, и девочка в диковинном степном наряде заозиралась по сторонам, зыркая из-под спутанных жёлтых волос янтарными глазами. Лес говорил на своём языке, языке шелестов, шёпота, воя, свиста и топота, но кто носит венок из белоцвета, тот поймёт любого, обладающего волшебной силой.

— Я — дитя беды, Тиселе, — просто ответила девочка. — Завтра я войду в силу и меня побьют камнями.

— Зачем? — В голосе послышалось негодование. Зачем люди убивают своих детёнышей?

— Потому что я не должна жить, — объяснила девочка без всякой горечи. Для неё всё было понятно и естественно, и, если странный голос из неоткуда так не считает — тем хуже для него. — Я дитя беды и приношу одни несчастья.

— А ты хочешь умереть?

— Нет, — ответила девочка и села, обнимая худые коленки. — Но я должна. Если они меня поймают. Среди деревьев не бывал никто из наших, тут меня не найти.

И она запрокинула голову и засмеялась. Венок съехал на затылок, а после упал на землю. Лес засмеялся вместе с ней, но Тиселе больше не понимала слов и испугалась. Она вскочила на ноги и оглянулась по сторонам, выискивая нору, в которую можно было бы убежать.

Вот хрустнул сучок. Она подскочила, как ужаленная, но бежать было поздно: на плечо опустилась тяжёлая и жёсткая рука. А вторая рука подняла с земли венок и бережно, как короной, увенчала голову будущей ведьмы.

— Они никогда тебя не поймают, — обещал лесной страж.

— М-м-м-р-р-р-у-у-у-м-м-р-р-р, — продолжала урчать ведьма, когтями раздирая беспечно подставленную ей ладонь — чтобы кровь не капала по капельки, а наполняла рот и стекала по коже. Страж поморщился и отвесил девушке подзатыльник. Жадничать её учить было не нужно, а отучивать бесполезно. — У-р-р-р…

— Тебе хватит, Тиселе, — мягко произнёс страж, когда ведьма перемазалась в золотистой крови с головы до ног. В тот же самый миг все раны закрылись, будто их никогда и не было, и высохли медовые подтёки на руке стража. Тиселе по-человечески пожала плечами, устроилась поудобнее и принялась по-кошачьи слизывать с себя кровь.

— Ты вернулся? — спросила она, приведя себя в порядок.

— Вернулся, Тиселе, — улыбнулся страж и, опрокинув девушку на спину, принялся чесать ей живот.

— Теперь будешь спать? — рассеянно спросила она, как будто ответ ничего не значил.

— Подрёмывать, — уточнил страж. — Спать в наше время нельзя, зазеваешься — в тебе просеку прорубят и спасибо не скажут.

— Хорошо, — отозвалась девушка и перевернулась на бок.

— Тебя не обижали? — небрежно спросил страж.

Он привёл девочку к тётке, Судье Заклятых. А куда её ещё было вести? Ни один человек не принял бы у себя ребёнка, пришедшего из леса, закидали бы камнями. Заклятые хотя бы не прогоняли ведьм, терпели их возле себя — но и только. Для сестёр ведьма — это палач, живое орудие Судьи, существо, которому не положены человеческие чувства. Отнять магическую силу и жизнь у жертвы, замести следы, разрушить чары городских пришельцев, укротить нежить — всё это стали требовать с Тиселе, едва она вошла в силу.

Если бы племянник Судьи не чувствовал что-то вроде ответственности за судьбу девочки… Если бы Заклятые чуть больше любили бы детей и не радовались возможности сбыть ведьмочку — хоть бы и лесному стражу… Страшно представить, что тогда бы выросло из Тиселе. Впрочем, и сейчас хорошего было мало.

— Нет, — равнодушно ответила ведьма. — Боятся.

«Ещё одна вещь, которой не стоило учить маленькую ведьму» — снова подумал страж. Умение постоять за себя очень ценно, но когда ведьма бросается на обидчицу выпустив когти, норовя вцепиться в горло или перегрызть сонную артерию… Зато в Доме поубавилось любителей указывать младшим их место.

— Хорошо, — отметил страж и почесал девушке основание хвоста… вернее, то место, откуда у Тиселе рос бы хвост, если бы он у неё был. Ведьмочка совсем разомлела. — Ты знаешь, я нашёл себе невесту.

— М-м-м-р-р-р-м-м… — отозвалась Тиселе, глядя перед собой бездумными глазами. — М-р-р-р-р-р…

— Я женюсь на ней, как только сойдёт снег, — сообщил страж.

— Ум-р-р-р-м-м-м…

— А что мне с тобой делать? — грустно спросил страж и убрал руки. Ведьма перестала урчать и перевернулась на спину. Во взгляде её медовых глаз не было ни капли разума, и отвечать на вопрос она не собиралась. — Затравят ведь или голодом заморят.

Тиселе оскалила зубы, среди которых выделялись острые кошачьи клыки и зашипела. Страж вздохнул — грустно и по-человечески. Ни одна хозяйка леса не потерпит у себя в хозяйстве ведьму, как женщины в людских селениях не терпят в своих кроватях клопов. И не станешь объяснять, какие эти клопы милые и одинокие создания, как им без тебя плохо и страшно.

— Да и выросла ты уже, — отметил страж, проводя рукой по груди лежащей у него на коленях девушки. Под той тряпкой, которую в степи считали подходящей одеждой для девочки-подростка, явственно прощупывались холмики грудей. — Пора тебе пару искать.

Ведьма оттолкнула его руку и свернулась клубком.

— Среди моих людей тебе делать нечего, — размышлял вслух страж. — Ты даже если захочешь, счастья им не подаришь. А в деревнях у дороги народ суеверный, на тебя спустят собак.

Тиселе глухо зарычала.

— С большой сворой ты не справишься, — строго сказал страж. — А в одиночку они и сами не полезут. Убежать — убежишь, но зачем тебе соваться?

Ведьма закрыла глаза и как будто потеряла всякий интерес к разговору.

— В город ведьмам и Заклятым вовсе дороги нет, — продолжал прикидывать страж. — Я и сам-то с трудом пробился, а тебе… Тиселе!

— А? — отозвалась девушка, открывая глаза. Совершенно нормальные, разумные человеческие глаза.