Элвин Гамильтон - Наследие джиннов

— Я не оружие, — возразил Нуршем.

Наверное, Жинь прав: никакие разумные доводы не помогут…

Изз спустился ниже и летел вдоль рельсов, догоняя поезд.

— Тогда почему, — продолжала я, — ты не можешь снять свою броню?

Пальцы Нуршема невольно тронули застёжку шлема, запаянную наглухо. В тот же миг гигантский рухх спикировал на крышу вагона.

Резкий толчок сбил меня с ног. Казалось, поезд сходит с рельсов. Я покатилась по полу и врезалась в деревянную стойку. От удара перехватило дух. Раздался скрежет рвущегося металла, и краем глаза я успела увидеть, как в когтях гигантской птицы болтается целый кусок стены. Новый удар, ещё один…

Кое-как поднявшись на ноги, я кинулась к дыре, зиявшей на месте окна. Мои обгорелые лохмотья трепал ветер. Холмистая пустыня расстилалась во все стороны. Справа вдруг появилась фигурка в яркой одежде, перекатилась по склону бархана, вскочила и бросилась бежать. Шазад! За ней, увязая в песке, гнались двое солдат. Следом, сцепившись с охранником, из вагона вывалилась золотокожая демджи.

За спиной хлопнула дверь, и в вагон-ресторан ворвался Нагиб. С быстротой, достойной Шазад, я метнулась к стойке, схватила бутылку и попыталась обрушить её на голову офицера, но он перехватил мою руку и крутанул с такой силой, что я заорала от боли. Бутылка упала и разбилась вдребезги. Отвлекло это Нагиба или помог новый толчок извне, но хватка вдруг ослабла, и мне удалось вырваться и отскочить.

Услышав своё имя, я бросила взгляд через плечо. За раскрытой дверью виднелся огромный пролом в соседнем вагоне, из которого выглядывал Жинь. Он явно собирался меня спасать — что за глупости!

Я махнула ему рукой, скорчив свирепую физиономию:

— Беги, живо! Я догоню!

Спорить со мной он давно уже отучился — прыгнул и покатился по песку. Перескакивая через опрокинутые столики, я бросилась к пролому на месте окна, оглянулась… Нуршем лежал навзничь, медный шлем был помят — видно, задело летящим обломком, — но уже поднимался на ноги. Пылающий синий взгляд был устремлён на меня.

Мысли в голове завертелись песчаным вихрем. Паровоз впереди уже взбирался на мост через ущелье. Если прыгать, то сейчас, но как же Нуршем? Живое оружие нельзя оставлять… в живых. Убить? Или сорвать шлем? Или утащить с собой? Сначала придётся справиться с Нагибом… или снова оказаться в плену. Между тем бездонная пропасть с остро торчащими скалами была уже почти рядом.

Я прыгнула, тут же подхваченная ветром, и закувыркалась по склону бархана, ощущая боль в каждой косточке. Глаза, запорошённые тучей поднятого песка, почти ничего не видели, но было ясно: тёмная бездна ущелья вот-вот поглотит меня.

Вцепившись в сыпучий песок скрюченными пальцами, я отчаянно пыталась остановиться и избежать падения, но на такой скорости оно было неминуемо. Избитое тело проехало ещё немного на животе, ноги перевалились через край отвесного обрыва, а за ними и всё остальное.

Сердце в груди подпрыгнуло и замерло в тошнотворном чувстве падения, но в последний момент израненные пальцы судорожно зацепились за что-то. Сжав их из последних сил, я качнулась в воздухе, с противным хрустом ударилась о каменную стену и повисла на одной руке. Из горла вырвался хриплый стон, боль пронизывала всё тело.

Зажмурившись и боясь лишний раз вдохнуть, я приказала себе не смотреть вниз. Один взгляд — и страх победит. Пальцы разожмутся — и тогда точно конец… Но за что же я всё-таки держусь?

Дрожа от напряжения, я откинула голову назад и медленно приоткрыла глаза, каждый миг ожидая, что сорвусь и упаду на острые скалы далеко внизу.

Рука! Я держалась за руку… Но это был песок! И даже не столько держалась сама, сколько песчаные пальцы держали меня, обхватив запястье. Мне спас жизнь песок!

Я снова зажмурилась и уронила голову, заставляя себя дышать спокойно, несмотря на отбитые рёбра. Сердце бешено колотилось, мысли путались.

За свои почти семнадцать лет мне не раз приходилось слышать, да и самой наблюдать, как из песка и ветра появляется что угодно — от гулей и нетопырей до буракки и бессмертных джиннов. Но то, что я видела сейчас, было чем-то новым — странным и непонятным и в то же время близким и родным. Не какой-нибудь неведомой тварью из песков, а частью меня самой!

Каждый вдох давался с трудом, причиняя дикую боль, которая отдавалась во всём теле. Кое-как подняв другую руку и едва не вскрикнув от нового приступа боли, я вцепилась в песчаную руку чуть выше, со страхом ощущая ручейки песчинок, убегающие между пальцев.

С неторопливой размеренностью песчаное щупальце втягивалось назад, в гору песка у края пропасти, поднимая меня за собой. Когда мои пальцы начали соскальзывать, вниз протянулась другая песчаная рука, а за ней ещё и ещё. Они хватали меня за руки, за одежду и тянули все вместе наверх, из ущелья — обратно в пустыню.

Перевалившись через каменную кромку обрыва, я из последних сил отползла чуть дальше, мучительно соображая, что это было. Избитое тело дрожало, но его переполняла не только боль, но и какое-то странное ощущение мощи, не осознаваемой разумом. Десятки волшебных рук, до сих пор державших меня, втянулись в песок и исчезли. Вокруг — только рябь бархана и жутковатая тишина. По спине пробежал холодок.

Приподнявшись, я осторожно потянулась к песку, спасшему мне жизнь, но не успела дотронуться, как он с готовностью подался навстречу, извиваясь крошечными вихрями, подобно змеям из корзины заклинателя.

Так вот какой дар достался мне от джиннов!

Тишину разорвал выстрел. Я резко обернулась, отдёрнув руку, и песок вновь покорно улёгся у моих ног, растекаясь по склону бархана.

Окружающий мир задвигался, вторгаясь в мои чувства. Неподалёку валялись чьи-то тела, а Шазад сцепилась с очередным противником. Она заехала ему локтем в горло и извернулась, чтобы достать в пируэте ножом. К ней уже приближался другой солдат.

— Нет! — вырвался у меня яростный крик.

И в то же мгновение песок взметнулся мощным фонтаном из-под ног дерущихся, раскидывая их по сторонам.

Я пулей бросилась к Шазад. Полузасыпанная, она стояла на коленях, кашляя и отплёвываясь. Потом вытаращила на меня глаза.

— Ты же сорвалась вниз, я сама видела! Ты упала…

Снова послышался выстрел, и я, не думая, выбросила руку в ту сторону. Волна песка мгновенно сбила стрелка с ног и засыпала с головой. Ружьё, подхваченное вихрем, покатилось к моим ногам, но я не стала его поднимать. В голове шумело, как от выпивки, и в то же время одолевал непонятный страх, как будто у меня вдруг выросли дополнительные руки, которыми ещё надо учиться управлять.

Я помогла подруге встать, сама ещё дрожа от пережитого потрясения. Слова застревали в горле. Песок под ногами словно сопровождал каждое моё движение, я чувствовала его всем телом, не глядя, как будто так было всегда. Пустыня вокруг была живым существом, готовым повиноваться всем моим желаниям. Мы составляли одно целое — пески и я, и избавиться от этого ощущения никак не удавалось, хотя драться стало уже не с кем.