Ольга Хмелевская - Дар. Золото. Часть 3

Машка сидел рядом и задумчиво наблюдал, как ребенок ест.

- Ты гуляешь? - наконец спросил он.

- У… - мальчик взял сыр аккуратно, но засунул в рот сразу весь кусок.

- А ягодой вымазался, чтобы не пахнуть?

- М-м…

Саня, я и Алабар старались не пропустить ни одного слова из такого занимательного диалога. Интересно же!

- Что, уже начал оборачиваться? - Машка внимательно разглядывал сына.

Тот зыркнул на нас, на Машку, пришел к каким-то своим выводам и кивнул, продолжая жевать. Но тут же гордо заявил с набитым ртом.

- Я шоже барш!

Старший оборотень лишь хмыкнул.

- Не рановато?

Пацан, совсем как Машка, дернул плечом, что, наверное, должно было означать философское отношение к неизбежному, и сунул в рот хлеб. Тоже весь кусок.

Машка подождал пока он хоть немного прожует.

- Дед здоров?

- Ага, - односложно ответил младший.

- Бабка?

Вот тут ребенок слегка напрягся, но постарался равнодушно отмахнуться.

- Тоже, - равнодушно не получилось.

- Давно ты в горах? - Машка становился всё задумчивее, и я с удивлением отметил, что вижу его таким впервые. Очень. Очень серьезным.

Мальчик отвел глаза, но оборотень смотрел требовательно, и тот выпалил:

- И что?! Я тут хозяин! Кто меня тронет?

Где-то я уже слышал про «хозяина». Не далее как час назад.

- Когда надо, я оборачиваюсь и мне тепло, - младший Рас обежал взглядом наши баулы, с явной надеждой найти еще чего-нибудь пожевать.

- Сколько. Ты. В горах? - тихо, но с нажимом повторил оборотень.

- Пять дней, - буркнул маленький барс и отвернулся.

Машка вскинул брови, а я мгновенно почувствовал его удивление. И внезапный гнев, даже ярость. И невольно передернулся, но эта палитра эмоций была погашена в зародыше и, кажется, предназначалась совсем не пацаненку, что меня порадовало. И удивило: надо же, мелкий барсик с нами всего полчаса, а я за него уже переживаю! И не только я. Саня вон, незаметно подлечивает исцарапанные в кровь ноги мальчишки. Алабар же растерялся окончательно, не знает как реагировать, и сидит словно примороженный. Только ханур утащил из-под драконьего носа кусок печеной курицы и чавкает на травке с видом честно выполненного долга.

- Ты ушел из дома? - Машка спрашивал очень спокойно.

Ребенок хлюпнул носом, но уперто промолчал.

Что ни говорите, а тяжела ты ноша родительская. Глянул я на всерьез озабоченного кошака, и понял, что ответственность за продолжение рода брать на себя мне ещё рановато. Кстати, а когда это лэр Машал Рас успел стать папашей, если ему плюс-минус года три сверх четверти века? Мальчишке на вид около восьми. Стал быть, женился наш метаморф лет, эдак, в …надцать? Ну, ничего ж себе темпы у блохастого! И почему он спросил только о «деде» и «бабке»? А… мать ребенка?

Конечно, Машка не мог не заметить наше любопытство – ага, не заметишь тут! – но кошак, судя по всему, и не собирался что-то там объяснять. Он отвел ребенка в сторону, заставил умыться, поливая из баклаги на подставленные ладошки, обтер своей рубахой и замотал босые ноги кусками порванного одеяла. Словом привел в порядок, не особо церемонясь. С тяжким вздохом закинул за спину баул, посадил пацана на плечи, и, ни слова не говоря, быстро зашагал через лесок.

Еще не совсем очухавшись от полученного душевного потрясения, но поняв, что надо торопиться, мы втроем шустро похватали мешки и заспешили вслед оборотню, уже скрывшемуся за огромной корягой, перегородившую тропу. Поторопиться действительно стоило – погода портилась. Стремительно. Она словно подгоняла нас, толкая в спину холодным ветром и начавшим срываться с неба дождем вперемешку со снегом.

А Саня стянул шапочку с головы и, догнав оборотня, сунул в руку мальчишке. Тот не стал кочевряжиться и, покачиваясь на Машкиных плечах, дрожащими от холода руками натянул подарок на самые уши.

6

Замок стоял на длинном островке, врезавшимся узкой каменистой полосой в озеро. Ни деревца на острове, ни кустика, озерные волны плещутся в нескольких шагах от крепостной кладки. Да, самый настоящий замок, даже крепость. Глухие высокие стены с редкими бойницами, пара узких окон наверху, пара донжонов по углам. Воочию я такого еще не видел. И не увидел бы. По крайней мере, в Вессалии их давно не осталось. Кое-где вдоль морских побережий еще сохранились развалины былого величия, но никто из их нынешних хозяев не заморачивался ремонтом старых стен. Предпочитали строить новое жилье. Оно и понятно: сил и ресурсов на восстановление каменной кладки толщиной в пару саженей нужно было затратить много, а целесообразности в наше время никакой: такие замки полностью зависели от окружающих их селений в плане пропитания, а уж об обогреве помещений и говорить не стоит. Лес нынче дорог, уголь еще дороже, а кизяком старинные камины растапливать как-то не комильфо. Пованивает слегка.

Машкино родовое наследие, как и положено, соседствовало с деревенькой с добротными, почерневшими от времени, бревенчатыми домами, длинными огородами и крепкими сараями. Крытые черепицей строения говорили о достатке селян, строивших жилье основательно и надолго. Дождь, шедший вместе с нами, монотонно и обильно поливал крыши, долбил мощеные сланцем дорожки и шуршал листвой в редком лесочке, притулившемся на берегу озера.

В паре верст отсюда пронеслась над нами тяжелая грозовая туча, в одно мгновение обрушив на нас, на горы, на весь окружающий мир, студеный водопад, и порулила дальше, как ни в чем не бывало. От холодного душа не отвертелся даже Пончик, попытавшийся, но не успевший спрятаться в Алабаровском мешке. И сейчас мы мокрые и трясущиеся, ходкой рысью двигались под нудным дождем по деревенской улочке, мимо выглядывавших из окон или дверей селян, провожавших нас долгими, настороженными взглядами. Чуть ли не бегом, наша потрепанная кучка промчалась по скользким доскам основательного подъемного моста, соединявшего берег озера и замковый остров, и, выдыхая пар, добежала до башенных ворот.

На старом ржавом надвратном щите, где скалился вставший на задние лапы волк, над прижатыми ушами зверя маячила почти затёртая трехлепестковая корона.

Еще раз, если кто не понял. Ко-ро-на.

Крысы, крысюки и крысята! И будущие их потомки!

У нас что, этот блудный кошак, этот жулик и плут, этот ушлый контрабандист и наемный головорез – князь?!!

Мы с Саней одновременно переглянулись и повернулись к Машке. Видимо на наших лицах читалось нечто такое, не поддающееся описанию, что оборотень только фыркнул. Снял с шеи посиневшего от холода пацана, шагнул к массивным воротам и замолотил кулаком в медную пластину, издавшую неожиданно сильный металлический лязг.

Через несколько очень затянувшихся мгновений из башенного оконца высунулась лохматая голова, и смачно харкнула сверху. Прицельный плевок прилетел Машке под ноги и развязный голос поинтересовался: