Ольга Смелянская - Если молчание золото…

Если молчание золото,
на кой мне богатство такое?
Хочу быть нищей!
Хочу, чтобы ты кричал мне «привет!»
каждым утром, конечно, добрым,
Где бы ты ни был.
Хочу царапать горло словами,
как лодка днищем
Песчаные отмели.
Признаньями жалить,
словно укусом кобры.
И слышать в ответ столько слов от тебя,
сколько сможет вместить мой разум.
Не надобно мне серебра и медяшек —
в пустых карманах
Заводятся песни.
Слагаются строчки в куплеты сразу
И льются наружу.
Без тайных сомнений,
без всяческого обмана…

Навязывать мне свой устав
Охочих много.
Что ж, каждый видит до креста
Свою дорогу.
Твердят: смирения моли,
Цени, что дáнно,
Забудь про небо, червь земли,
Ребро Адама,
Простою женщиной, как все,
В толпе, не с краю,
Живи, как белка в колесе,
В пути до рая.
Нет, не пойду я, господа,
В чужие храмы,
А буду жить, чтоб смысл дать
Ребру Адама.

Мне тесно в нерифмованном раю,
В красивой, но смирительной рубашке.
Не здесь гнездится птица Гамаюн,
Не здесь мои желания поют,
Не здесь открыты окна нараспашку.
Словами перечеркиваю быт.
Да, он со мною квит, но, бога ради,
Мой крик, который в страсти раздобыт,
Который без огня во мне кипит,
Пусть выйдет из потрепанной тетради,
Припрятанной однажды до поры
В шкафу среди вещей на пыльных полках,
И катится туда, в тартарары,
Где ждут нас молчаливые костры,
Чтоб вместе разгореться без умолку.

Случился снег. Фонарное стекло
Смягчает свет для белой зимней ночи.
Трамвай последний нехотя грохочет
В депо. И утекает под уклон
Метельный дым приземистой волной
Над мерзлым отдыхающим асфальтом.
И ветер в проводах своё контральто
Запутывает песней неземной.
Случился снег. Зима немудрена —
Использует заезженный сценарий —
По-болливудски, завернувшись в сари,
Танцует смерть у каждого окна,
Без обещаний, в ритме безнадёг…
Но мы, едва под утро выживая,
Ждём грохота вчерашнего трамвая,
Как будто он нам жизни приберёг.

Живу, не размыкая глаз,
И вижу сны.
Я рыба, ждущая указ
Из глубины
Проплыть до берега и там,
Коснувшись дна,
Дать стать ногами плавникам,
Ведь холодна
Вода. И вроде глупой мне
Итог один,
Пускай во тьму и к западне,
Но от глубин
Туда, где должен нарасти
Хитина слой.
Но так пугает смысл пути
На вечный бой!
Ведь я беспомощно слаба —
Не рыба-кит,
И, может быть, моя судьба —
Те рыбаки,
Которым нечего сказать
Про шквал страстей…
Смыкаю крепче я глаза
И жду сетей…

Над миром штиль, и след карандаша
В тетради некрасив и неопрятен.
Казалось бы, опять пора дышать,
Но больше не осталось белых пятен
В измятой и потрепанной душе.
Что ж, это не последний день Помпеи:
Не клином свет, не смысл в карандаше,
Не выход исписать его скорее.
Наверное, пора порвать слова,
Поранившись об острые помарки,
Внезапной кровью силясь рисовать
Желанный путь до триумфальной арки.

Бренность белят известкой, латают асфальт —
к весне.
В это время в провинции даже не так постыло.
В это время упавшие духом прощают смерть
Или просто не чувствуют, как она бьёт в затылок.
В это время стоически дерзки набеги трав,
Покоряющих хватко холодную твердь бетона,
Чтоб разрушить навечно, законы людей поправ…
Это было бы лучшим и самым простым законом.
Это время воскресшего полдня – да будет свет!
Он внезапным костром все сомнения разом слижет,
Созывая, как бабочек, тех, с кем пребудет смерть,
Обещая им вечность, прося подойти поближе.

Всё ждёт зимы под стынущим светилом.
Движенье соков приостановив,
Мы тщательно замазываем спилы,
Предотвращая новый рецидив
Рожденья свежих, тоненьких побегов.
Зачем они, спешащие на слом?
Ещё чуть-чуть, и вновь колючим снегом
Забьёт просветы наших голых крон.
И с тяжким стоном будет биться ветер,
Качая твердь немеющих стволов,
Пока ещё не знавших страха смерти,
Уснувших с верой в сказки про любовь…

Я давно перестала считать ступеньки
И читать в обратную сторону вывески.
Стала прятать сединки свои. Коленки
Перестала мазать зеленкой. Не вырасти
В вышину. В ширину бы теперь не двинуть.
И пускай теперь тяжело мне для каждого
Без прелюдий заветное слово вынуть,
И в доверии только листы бумажные,
Я упорно несу себя вкруг, по стрелочкам,
Становясь постепенно нервною, злой натурою.
Только ночью выходит всё та же девочка
И зелёнкой мне душу мажет ручонкой мудрою…

Когда перестанут ветра переламывать март
На после и до, и придет наконец просветленье,
Когда нам без компаса и без спасительных карт
Удастся добраться к началу весеннего бденья,
Тогда мы, уставшие биться за призрачный мир,
Покрытые пылью и полные глупого гнева,
Покинем замшелые стены унылых квартир
И вынесем души на солнышко для отогрева.
Такими счастливыми нас не увидит никто —
Мы просто растаем, взлетая,
как пёрышки, с крыши…
И после нас вспомнят, наверное, лет через сто…
А может, не вспомнят… Но это не важно,
ты слышишь?..