Ольга Хмелевская - Дар. Золото. Часть 3

- Есть еще какие-то вопросы?

Она, гордо перекинула рыжеватую косу на спину, качнула широкими бедрами и неторопливой походкой скрылась на кухне. Что-то сказала матери, обе приглушили говор, и затарахтели чугунками.

В зал, по тесной крутой лесенке, держась обеими руками за перильца и приставляя шаг, спускался Дарек. Он был бледен и хмур, и недовольно поглядывал на оборотня.

- Тебя очередная муха укусила, что ты решил подняться с кровати? - поинтересовался Машка. - Могу напомнить, что услуги нашего лекаря стоят дорого, и второй раз он уже не станет с тобой возиться. Добьет из жалости к твоему пустому кошельку.

- Я не просил себя лечить, - буркнул парень, опускаясь на стул. - И вообще, кто разрешал вам занимать комнату? Не про вашу честь апартаменты.

Оборотень хмыкнул:

- Какие мы слова, однако, выучили. Полегчало тебе, видать. Слышь, ослик с ушами, я ж не посмотрю, что ты у нас слегка подрезанный, я ж и накостылять могу. В сугубо воспитательных целях.

- Воспитателей собралось… Как крысюков на помойке. Чё прицепились-то? Проваливайте. Берите вон оплату… кастрюлями и идите… куда шли.

- Гордый?

- Не слушайте его, молодой господин! - пожилая кухарка стояла в дверях, мяла тряпку и краснела от возмущения. - Бывший-то хозяин душка был, клиентов привечал, потчевал, учил вот этого, а этот всех отворотил! Тебе бы, Дарек, им в ножки поклониться, а ты… бурундук!

- Что-то ни один из тех, кого отец привечал, не спешит меня от Занькиных дружков прикрыть. Хоть я и кланялся, и просил. И не один раз. И скидку обещал, чуть ли не пожизненную. А тот, кто сюда каждую седмицу таскался, да меня нахваливал, п одать удвоил. Тоже в знак уважения, наверное.

- Да то ж господину Качмару, уважение, не тебе! Ты-то кто? Приблудыш, - как плюнула кухарка. - Из жалости он с тобой возился…

Парень, и без того бледный, посерел. И с тихой ненавистью сказал:

- С вами он возился из жалости. С тобой да Софкой. Знал отец, что вы каждый день то медяшку, то серебрушку, а то и харчи тащите. Да жалел. Знал, что мужик твой, пятерых заделал, и лежит на лавке, ждет, когда жёнка ему наворованное притащит.

- Что-о? Это я-то ворованное?! Да я на вас, нелюдей, три года ни свет ни заря! Да я на вас…

- Заткнулись! - не выдержал Машка.

Парень исподлобья глянул на оборотня, но кухарка останавливаться не пожелала.

- Правильно, молодой господин! Нечего тут базары разводить. А мы вам сейчас кашки-то манной принесем. С орехами лесными, с медом луговым. Взвар грушевый со вчера еще настоялся. А с нелюдями только так и надо. Они ж доброты человеческой не понимают.

Она повернулась было к дочери, но Машка вдруг замурлыкал:

- Ни свет ни заря, значит… - и кухарка вздрогнула от обманчиво-мягкого голоса. - Три года, значит… Ну-ка… Зови-ка сюда дочуру.

Женщина посмотрела удивленно, но служанка, услышав Машкины слова, подскочила к матери. Оборотень по-барски закинул ногу на ногу и помахал в воздухе пальцем.

- А покрутись-ка, девка. И помедленней. Посмотрю я на тебя.

Едва ли девица была сильно младше оборотня, но ослушаться почему-то не посмела, и озадаченно потопталась кругом.

- И правда, какое седалище-то за три года отъела! Больше мамкиного будет! - деланно восхитился он.

Женщины переглянулись. Деваха оскорбленно растопырила руки в боки, открыла рот и попыталась возмутиться громко и с убежденностью в своей правоте, но Машка улыбнулся. По-доброму так:

- А уматывайте-ка вы отсюда. Обе. В чем стоите, в том и уматывайте. Ищите-ка себе другой промысел.

Мать и дочь одинаково удивленно выставились на Машку, но в следующий миг кухарка опомнилась.

- Дарек! Да кто он тут такой? Гони ты его взашей! Будет он тебе указывать ещё!

Парень сузил глаза и зло протянул:

- Вам же с-сказали. Валите отсюда. Вы тут больше не работаете.

- А-ах, во-от ка-ак! Да-а?! - с подтягом начала кухарка, срываясь на крик. - Да что же это делается-то, а?! Честных людей на улицу выгоняют! Да что ты без нас, выродок безродный, сможешь-то, а? Да что ты…

- Считаю до трех, - спокойно перебил её Машка. - А потом платья сниму. Барахло трактирное, небось? Голышом побежите. Раз…

2

Стоило за обеими громко хлопнуть входной двери, Дарек, мрачно поинтересовался:

- Это с какого ты тут распоряжаться начал?

Машка усмехнулся:

- А при бабах почему не спросил?

- Сам выгнать хотел. Так чего надо?

- Дарек, нам нужен дом, - не стал вилять оборотень. - Жить нам негде. А у тебя неплохой двухэтажный трактирчик и дворик наверняка есть. Но сохранить тебе всё это не дадут, отберут. Да ты и сам понимаешь. Понимаешь?

- Тебе-то какая печаль?

- Не понимаешь. Ладно, по порядку. Ты у нас наполовину эльф. Так? Да не дергайся ты! Подумаешь, невидаль какая – полукровка! Но. Как в этом городе относятся к эльфам, ты знаешь на собственной шкуре. Две имперские войны, да разбойные набеги, чуть ли не раз в десять лет, забыть сложно. Простить тем более. Здесь у каждого есть что островитянам припомнить. Но с тобой ситуация интереснее. Ты повар-маг…

- Я не маг!

- …а это большая редкость. Так вот. Отец у тебя умер, брат пропал, защищать тебя некому, а трактир находиться в очень неплохом месте. К этому неплохому месту и беззащитный повар-маг-эльф в придачу. Уже готовенький бесправный раб. Дальше все очень просто: наехать на тебя нахрапом нельзя, у нас тут вроде бы цивилизация, поэтому тот, кто заинтересован, сделает все, чтобы тебе стало плохо. Невыносимо плохо. Чтобы ты сам, рано или поздно, все отдал и подписался на любые условия. Мало того, заинтересованных может оказаться несколько. Теперь понимаешь?

Парень кривился как от полыни, но уперто молчал.

- А я предлагаю тебе совместное дело и партнера в своем лице.

- Чем ты лучше остальных?

- Я хороший и честный. А еще умный и красивый, - ответил Машка с серьезным лицом, - и заметь, я прошу только половину заведения. И свою половину ты выберешь сам.

- Четверть. Ночью было сказано о четверти.

- Вот ночью и надо было соглашаться. А сейчас половина.

Дарек зло засопел.

- Честный, угу… - встал, похромал по залу, постоял у окна… И нехотя согласился. - Сделка на бумаге будет. Как положено.

- А как же ж! - расплылся оборотень в довольной улыбке.

3

Кашу доваривали сами. Дарек стоял у печки, а Машка сунулся по чугункам, шкафчикам и корзинам, подергал занавески, откинул лючок в холодный подпол, брезгливо закрыл. Разочарованно осмотрел пустые полки кладовой и обнюхал стопку старых латаных мешков.

- Ты словно пёс ищейный, носом всё пробуешь. Лучше бы дверь с улицы закрыл, сходил. Сегодня кормежки не будет. Запасы кончились. Так, мелочевка из круп осталась. Я последнюю горсть муки вчера зачаровал. Да и вам Софка все недельные остатки скормила.