Ольга Хмелевская - Дар. Золото. Часть 3

- Три четверти, - глазки у Сая блеснули: постоянные поставки, да еще и на бумаге договор!..

- Четверть.

- Две третьих.

- Треть и по рукам.

- Грабеж! - Сай всплеснул руками. - Я ж по миру пойду с такими ценами. Это ж убыток какой!

- Не начинай, не прокатит. Треть.

- Две третьих и точка.

- Завтра Дарек к Терехе пойдет.

- Ладно, половина.

- Уговор.

Дарек тем временем перепрыгивая ступеньки, прискакал с листом бумаги и стеклянной чернильницей, по-хозяйски устроился за столом и, обмакнув перо в тушь, уставился на Машку.

- И чего ты на меня смотришь? Пиши, не стесняйся.

Пока гусиный очин скрипел по бумаге, и ровные старательные буковки ложились на шершавый лист, пока Дарек переписывал второй такой же для торговца, тот молчал. Но стоило им поставить свои закорючки и обменяться составленными расписками, как Сай, исподлобья глянув на Машку, сказал:

- Видел я как вы сегодня по штучным рядам ходили, - и как бы между прочим полюбопытствовал. - Про ослиную болячку вы трепались?

Машка усмехнулся:

- Как ты там сказал? Торговля для совести даже лапти не сплетет?

- Оно-то так, - Сай вдруг оглянулся на пустой дверной проем, и очень внимательно осмотрел Машку. - Только ты, видать, пришлый, многого не слыхал, а Дареку по малолетству было без разницы.

- И что с того?

- С того, что в другом каком городе денёк посудачили бы, похихикали про болячку в капусте да забыли. Ну, может, денную выручку потеряли. Но не в Сурье. Хорошо я смотрителя на рынке прикормил, он мне новость по-быстрому донес. Прибегает с выпученным зенками, пузом трясет, с лица сбледнул, и на ухо мне шепчет, аж заикается: дуй отсель подобру-поздорову, пока никто не прознал. Я ему: о чем? О заразе. Говорят, лихоманку ослячью ищут. В капусте. Ну, я собрался и айда. И вовремя. Остальных на рынке закрыли. Это я уж потом понял – пошутили над нами.

- А нам с того какая печаль?

Сай еще раз оглянулся, прошелся взглядом по резной балюстраде второго этажа.

- Лет с пятнадцать тому, был у нас мор. Страшный. Выкосило едва ли не треть. И всё больше мужиков, в смысле мужеского полу. Город тогда обложили со всех сторон. Тех, кто пытался выйти лучники даже не спрашивали ни о чем: стрела в брюхо и лежи, отдыхай. Не подходили ни к кому и никого не жалели. Ни баб, ни деток. Уже потом, смердящую да распухшую человечину крюками на телеги стаскивали, да сжигали за городом. Помнится, псы бродячие да воронье разжирело тогда. Зараза ушла, как храмы молебны запели.

- Надо же, какая сила у церковников. Всё бы так: помолился - и болячка прошла, помолился - и каравай на столе, - Машка ерничал, но торговец отлично понял, что собеседник хоть и скалит зубы, но насторожился. И согласился:

- Никто и не поверил, что храмовники людей спасли. И никто не поверил, что заразу ветром надуло. Здесь же каторга в горах. Возле сторожевой крепости. Там и наемники, и собаки натасканные. А при тамошнем остроге больничка есть. А при той больничке лекаря.

- У тебя как в сказке, чем дальше, тем страшнее.

Но Сай на подначку не отозвался.

- Говорят, те лекаря не светлыми делами заняты. А что, место удобное – острог, варнаков много. Оттуда еще никто своими ногами не выходил. Если попал на каменоломни, по любому закопают. И лекарей этих никто никогда не видал. Говорят, они в городе живут, но таятся. Еще бы. Порвут на куски! Но сейчас тихо. А тут ты. Я-то смолчал, никому не сказал. И думаю, сегодня-завтра барыг на базаре подержат да отпустят. Но ты не шути так больше.

Машка ожег торгашика взглядом, шагнул совсем близко. И тихо, с нажимом, сказал:

- Не шути, значит? А это ты себе говори. Почаще. И дружкам напоминай. А то, гляжу, со своей бедой вы как курица с яйцом: ты, чтобы выгоду не потерять аж сюда прибежал. Парню в глаза смотреть не постеснялся. И не повинился даже. Зато, чужая беда тебе радость да барыш. А про эхо слыхал? Оно как аукнется.

Торговец порывисто дернул себя за ухо, отвел глаза и засопел:

- Ладно, пойдем что ли, подводу разгружать. Мне бы уехать засветло.

4

К столяру Дарек не попал. Во-первых, закрутился с подвозом: собери, рассортируй, разложи. Во-вторых, две малых печи почисти, убери и шлак вынеси. В третьих, свинья что-то не поделила с ослом и курами, сунутыми к этим двоим до кучи, потому пришлось вмешаться: раздать живности пендюлей, и собрать ей кое-какой прокорм. Еще и рана на боку разболелась, закровила, оттого поднялся на второй этаж к Сане. Словом, молодой трактирщик замотался, и пришедшего уже в вечерних сумерках посетителя попросту не видел.

Машка же, час проторчавший у забитой абиссинки 1, разобраться не сумел, и в паскудном настроении приплелся на кухню. Не иначе шел на запах – там, на малой печи, вкусно булькала почти готовая солянка.

Он-то и увидел в вечернем сумраке пустого зала озадаченно озирающегося по сторонам дворянчика. В новеньком камзоле, модных кюлотах и элегантных штиблетах. Молодой, может чуть постарше Тишана, и без оружия: либо в городе по ночам тишь да благодать, либо парниша сомнительных личностей не боится и знает за собой силу. Вопрос, какую.

- Чего тебе? - оборотень недовольно выглянул из кухни, держа в руках поварешку и крышку от кастрюли. И, судя по злому выражению лица, вышеперечисленная посуда явно готовилась послужить метательными снарядами при первом неосторожном движении посетителя.

- А… г-где… - сдал назад дворянчик, - хозяин трактира?

- Ты кто? - за целый день Дарековские знакомые надоели оборотню до бесов, и вежливостью он себя не утруждал.

- Э… секретарь, - дворянчик, видимо вспомнив о своем благородном происхождении, подобрался, и с вызовом представился, - лэр Тан Сагальски. Третий секретарь главы муниципального органа самоуправления городского поселения Сурья, а также помощник губернатора по вопросам связи с общественностью.

Машка, соображая, моргнул, вернул на место крышку и половник, на ходу обтер ладони застиранным полотенцем и подошел к гостю.

- Машал, - протянул руку.

Теперь заморгал дворянчик. Протянутая ладонь явный знак принадлежности невысокого парня к военному сословию, но уж больно не похож этот лохматый тип на наемника. И на дворянина не похож, чтобы вот так запросто тянуть руку лэру. Одежда явно с чужого плеча, кюлоты в гармошку, рубаха длинная навыпуск. Да и пахнет от него… не сильно, но странно. Ржавчиной. Но держать лицо нужно, и лэр Сагальски неуверенно пожал протянутую ладонь.

- Присядем? - предложил наемник, показав на ближайший стул, и это «присядем» получилось у него так, что кроме как «присесть» ничего другого не оставалось.

Присели. Наемник ментально не читался, что само по себе «третьего секретаря» не удивило, даже обрадовало: возможно, сидящий перед ним маг, а значит дворянин. Хуже, если парень под кайфом. Но и это «помощника по связям» не особо смущало – Сурья город каторжный, люди защищаются от магов как могут, а каждого пятого проверять на наличие в кармане запрещенной дури не станешь. Только вот ментальный блок у наемника стоял чересчур чистенький, сплошной, обтекаемый, не зацепишься ни за что.