Ольга Хмелевская - Дар. Золото. Часть 3

- И?..

- Кот пришел знакомиться.

- А соседка?

- Тоже пришла.

- Знакомится?

- Нет, за каплями.

- А как она узнала, что у тебя есть?

- Мелкий перед ней извинился. Он на осле по двору ездил. Кота заметил, а соседку, сидящую на лавке с той стороны забора, нет. Как он сказал, из-за насморка. А чтобы его не ругали, выкрутился тем, что обеспечивает меня клиентами.

Машка тут же успокоился.

- Молодец. Алабар где?

- Спит. По-моему, он за все свои двести лет отсыпается. Ты нашел что-нибудь? Для меня?

- Нет пока. Правда, в одном заброшенном лазарете, могли остаться твои мензурки. Но там чума когда-то была. Так что не…

- Я с тобой, - тут же заявил Саня.

- Ты не услышал? Чума!

- Поэтому я с тобой.

- Я разве сказал, что пойду?

- Можешь не ходить.

- …п-ля-а!.. Если заразишься, назад не возвращайся. Я тебя первый прибью.

- Маш, дом сожгли? - спросил Саня и сам же ответил. - Наверняка, нет. А это нужно было сделать в первую очередь. Любой лекарь знает, что огонь лучшее средство от заразы. Страшное и жестокое, но лучшее. Поэтому, нет там никакой чумы. И местные умники это знают. А вот что там есть… любопытно.

- Сань, ты больной. А если там что-то хуже чумы?

- Нет. Любая болезнь имеет срок давности. Иначе город бы уже сравняли с землей. Огневые маги империи не зря едят свой хлеб. И потом, блохи обитают на живом теле. С мертвого они уходят и через два-три месяца подыхают. Если никого другого не находят.

- При чем тут блохи?

- Они чуму разносят.

Машка непроизвольно потянулся рукой за ухо и тут же отдернул.

- Ты это… на всякий случай завещаньице черкани.

- Если боишься, давай попросим у Дарека ненужную одежду. Я надену маску, а когда выйду из лазарета – сожгу барахло. И сам вымоюсь. Там же. Со щелоком. В конце концов, маг я или что?

- А сколько времени должно пройти, чтобы ты заболел?

- Инкубационный период у чумы семь дней.

- Вот и посидишь там эти семь дней. Мы тебе передачки в окошко приносить будем. А не выйдешь, мы этот лазарет и подпалим. Дезинфекция.

- Перестраховщик.

- Маразматик.

2

Старого барахла в трактире оказалось валом. Поношенные вещи приносили отцу Дарека на тряпки, протирки и прочую одноразовую кухонную дребедень. Оно складывалось, иногда выкидывалось, когда класть уже было некуда, и оборотень с лекарем облачились в это старье, прихватив с собой парочку комплектов: переодеться после вылазки. Саня перекинул через плечо сумочку с какими-то флаконами, и они пошли. Днем. Машка настоял. Сказал, что возле бывшего лазарета нужно: А. Не привлекая особого внимания, пошататься, разведать обстановку. Б. Засесть где-нибудь неподалеку в кустах. Мало ли, что может произойти.

В кустах оказалось неплохо. Саня подложил под голову торбу с вещичками и мгновенно уснул. Оборотень только скривился, видя такое вопиющее наплевательство на наблюдение за объектом. Пришлось бдеть самому. Но как он ни старался увидеть, унюхать или услышать – услышать особенно – что-нибудь подозрительное, до глубокой ночи окрестности вокруг заброшенного лазарета напоминали спокойный пасторальный пейзаж. Глубокой тоже все оказалось безмятежно. Саня посапывал рядом, звезды прятались за тучки, ветер гулял где-то совсем в другой стороне, и ни одна собака так и не подняла лапу на какой-нибудь угол и не тявкнула рядом. Темень накрыла северные ворота, лесок, дорогу, укутала собой заросшие диким хмелем стены двухэтажного лазарета, и только одинокий сверчок скромно стрекотал неподалеку.

Машка толкнул сладко сопевшего лекаря.

- Эскулап… - прошептал,- тебе как, может тут и постелить?

- Что, пора? - зевнул Саня.

- Как бы, да. За полночь уже, - Машка недовольно покачал головой. - Пластун из тебя никакой. Шумный ты.

Но лекарь уже вытряхивал содержимое небольшого флакончика на старый платок. Неторопливо повязал странно пахнущую тряпицу на манер степняков-скотоводов - закрывая нос и рот - и тихонько поднялся. И сразу же направился к дому. Причем быстро и почти бесшумно. Машка одобрительно поднял бровь. Наверняка, Санька рассмотрел дорогу ещё днем и уверенно топал к самому разбитому и не до конца заколоченному окну.

Лекарь еще только перелезал подоконник, как Машку словно кольнуло холодом. Черныш дернулся на поясе, предчувствие дзенькнуло натянутой струной, тут же исчезло, но оборотень, выругавшись про себя, все-таки рванул за Саней. Через несколько мгновений он стоял в пошарпанном пустом помещении рядом со спокойным лекарем и раздраженно вязал на лицо сунутую в руки косынку – никаких посторонних звуков или запахов, кроме старой затхлости, здесь не было. Никакая высохшая чумная мумия на Саню не нападала, и кот злился. Все-таки пришлось ему лезть в этот заразный лазарет. Но деваться было уже некуда, и исследовать бывший странноприимный дом они пошли вдвоем.

3

Коридоры, комнаты и даже подвальные складские клетушки были пусты. Стены давно обветшали, деревянные половицы кое-где просели и тихонько скрипели под ногами. Многолетняя пыль ровным слоем покрывала обломки стульев и лежаков, пару разбитых длинных лавок в бывшей столовой, шкафы с оторванными дверцами, осколки цветного стекла из оконных витражей – всё брошенное, покореженное, кое-где даже сожженное прямо на полу. Было понятно, что покидали больницу впопыхах, забирая самое ценное, и ломая всё остальное.

Стараясь не шуметь, оборотень и лекарь, двигались по дому. Пару раз Саня удивленно оглянулся, будто что–то увидел, и Машка взглядом спросил «что там?» Но тот лишь пожал плечами – привиделось.

Пусто, пустынно, отголоски слабого эха, нанесенный ветром мусор и песок... И ни одной живой души, даже бродячих котов или собак, быстро превращавших подобные бесхозные строения в свой приют.

В одной просторной комнате на втором этаже обнаружилось что-то похожее на бывшую лабораторию. Стояли длинные столы, валялись разбитые колбы и поломанные штативы. В полусгнившем деревянном ящике Саня откопал несколько каких-то металлических приспособ, щипцы, аптекарские весы, воронку, тигель со ступкой… Словом, кое-что по мелочи из пригодного оборудования здесь было. Выбрав, что понравилось – а понравилось ему почти всё целое – лекарь устроился прямо на полу и принялся обматывать предметы тряпками и припасенный для этих целей баул уже лежал рядом.

- Слышь, эскулап. А ты как в темноте видишь? - вдруг шепотом спросил Машка. К его стыду, этот вопрос пришел в голову только сейчас, - или ты теперь не только словами усыплять умеешь, но и ночное зрение у тебя есть?

Саня покачал головой.

- Я микстуру выпил. Она до предела зрачки расширяет, и добавляет восприятие к свету. Правда, потом на час-два ослепну.

- Надо же, до чего наука дошла, - тихо восхитился кот и мягко прошелся к пустому оконному проему.