Игер Кау - Пепел и пыль [litres]

Минут через двадцать раздается гудок, и состав, очень мягко тронувшись с места, начинает плавно набирать скорость. А мои попутчики – укладываться спать. Не то чтобы рано собираются вставать, но делать в поезде все равно особо нечего. Больше проспишь – быстрее доедешь, усмехаясь, излагает нехитрую мысль Вернегер, заворачиваясь в одеяло. Мне остается лишь присоединиться.

Спокойной ночи… Увис Ганцер из Градены.

Но сон не идет. Мне не дают покоя эти шестеро. Между нами полвагона – как их отслеживать, если лично мне они не угрожают? Пока, во всяком случае, внутренний страж их игнорирует. Перебраться в соседнее с ними купе не выйдет – там едет какое-то семейство, причем едет до самой столицы. Так, стоп. Я же умею ставить магические замки. Причем такие, которые впускают, но не выпускают. А если… доработать заклинание? Сделать из него не замок, а датчик? Чтобы сообщал о входящих-выходящих и как-то отражал наличие у них оружия… или хотя бы наличие металла свыше определенной массы – револьверов и гранат легче десятка гвоздей я пока не встречал. С ножами в этом смысле хуже – случаются и такие, что весят меньше, чем все металлические детали в одежде и обуви.

На плетение «исправленного» заклинания уходит большая часть ночи – слишком часто ошибаюсь, делая исправления и дополнения наугад. Хорошо хоть неправильные шаги сразу не ложатся в узор заклинания, не вынуждая проверять его работоспособность на практике. Что мне самому кажется немного странным – прежде мне казалось, что заклинания обычно создаются легендарным методом тыка. Долгим перебором возможных сочетаний. Или кто-то незаметно мне подсказывает? Уже под утро, совершенно обессилевший, выбираюсь в коридор и осторожно «рисую» датчики над дверями тех двух купе. Будем надеяться, действительно ничего не напутал и не упустил, и хотя бы в пределах внутреннего объема вагона сигнал услышу. А еще очень надеюсь на то, что «приказчики» не разбудят меня слишком рано. В крайнем случае, датчик можно использовать и как замок – чтобы запереть их там, если понадобится. Вложенной в заклинание энергии должно хватить до Тероны – если, конечно, эти красавцы не будут бегать туда-сюда слишком часто. И если, само собой, не обнаружат его раньше и не заглушат. И если мы не задержимся в пути. Главное, что магическая защита вагона не будет блокировать мою поделку – даже в режиме замка это не оружие. Впрочем, использовать сию фиговину как запор я особо не рассчитываю. Закупорить купе наглухо на манер банки с крышкой почти невозможно, чисто технически – из-за тонких стенок между купе, да еще и окно соприкасается с защитой всего вагона, а это неустранимый разрыв, перекрываемый лишь скоростью поезда. Разве что заставить запертых потерять время – заклинание тогда продержится несколько минут, самое большее. Но иногда и этого может оказаться достаточно.

Возвращаюсь обратно, вроде бы никем не замеченный. Забираюсь под одеяло и тут же проваливаюсь в сон. Почти мгновенно.

Несмотря на мою готовность к худшему, так ничего и не случилось. И вырванный из сна кусок удалось большей частью наверстать – «подследственные» встали, может, и не поздно, но не выходили долго и, судя по сигналам, ограничились походом в ресторацию – как и прежде, попарно. В купе к ним никто не входил. Мне завтрак, по времени больше походивший на обед, принесли прямо в купе – денег, конечно, немного жаль, но очень уж не хотелось нарваться на кого-нибудь из тех, кому незачем было знать о моем присутствии в поезде. Ночью наш экспресс шел медленно, вполовину тише дневного хода, так что гудок возвестил о приближении следующей станции – последней в пределах Ханарана – лишь ближе к полудню.

Город Хинамор не похож ни на Тигуру, ни на Палимур – по крайней мере, из окна вагона. Хотя также является центром сегета. Прежде всего, он, в отличие от прочих, лежит в стороне от железного пути – до городских окраин никак не меньше тиги. Но просматривается город хорошо – видимо, потому что располагается на небольшом плато, имевшем легкий, но все же хорошо ощутимый наклон в сторону станции. За дальним краем плато видна темная полоса – верхушки деревьев. Видимо, за городом начинается обратный склон, поросший лесом. Сразу за вокзалом – поселок, где, по всей видимости, живут лишь те, кто на станции работает. Подступы к городу и станции занимает лес, почти как на севере, но пространство между станцией и городом представляет собой огромное поле, разрезанное пополам дорогой. Поле неравномерно отливает бледной зеленью, то есть засеяно лишь дикой травой. Вдобавок оно еще и охватывает город на манер полумесяца – постепенно сужаясь к дальним от станции краям, а потом и вовсе растворяясь в лесу. Почему такой лакомый кусок земли никак не используется, было непонятно. О том, что поле может быть чем-то вроде до сих пор вспоминаемой без малейшего удовольствия Ортинской пустоши, думать не хотелось.

Я сижу, глядя в окно на виднеющиеся вдали аккуратные домики, и любуюсь мирным пейзажем, старательно задвигая подальше неприятное воспоминание. В этот раз мне не нужно выходить в коридор, чтобы увидеть перрон, вокзал, да и сам город – все находится с той стороны, на которую смотрит окно купе. Опять несколько человек село в поезд и примерно столько же спустилось на перрон, потом ждали, пока прицепят еще одну платформу с каретой и загрузят лошадей – похоже, в столицу направлялся кто-то из местных аристократов.

Сигналка снова дзинькнула. Два человека вышли из первого купе. Куда их понесло на этот раз?

Вот и ответ. Двое «приказчиков» идут к зданию вокзала. Один из них – тот, кого я мысленно назначил старшим.

Еще один «дзынь». То же купе. То есть третий тоже вышел. Видимо, просто в коридор – в его купе не осталось никого, и раз из соседнего никто не высунулся, то он не должен уйти дальше, чем может видеть свою дверь.

Посмотреть на него, что ли? Моих попутчиков в купе нет – Альмелен ушел обедать еще перед остановкой и пока не возвращался, артиллеристы вышли, что называется, размяться. Открываю дверь и, старательно изображая зевок, переступаю через порог.

И едва не выпадаю из образа.

Это тот самый парень, которого Пелер куда-то отправил и который так и не вернулся. Значит, в штурме дома он не участвовал. Пирен знал его как Нейзела. Настоящее ли это имя, он сказать не мог. Важнее другое. Эта шестерка если и не связана с Ксивеном напрямую, то в любом случае, это не простые попутчики. И наверняка Нейзелу знаком тот мой портрет, что «украсил» розыскную листовку. Вот меня лично он видеть, скорее всего, не мог – тогда на привокзальной площади его рядом не было. Он, наверное, задержался на перроне тогда и в попытке захватить меня не участвовал. Узнал или нет?