Георгий Левшов - Сделка с демиургом [litres]

– Понятно, почему вас выбрали на роль спутницы рыцаря! – проскрипел ставший уже знакомым голос.

– Фу, дьявол! – выругалась Инна. – Откуда вы взялись?!

Шахматист Паша с открытым ртом, наблюдал за трансформацией новоиспеченной актрисы. Ангекок щелкнул клювом и быстро проговорил:

– Стой, жди, отомри! Боль пройдет, терпи и жди!

Частая скороговорка прозвучала как песенный напев. Паша замер, будто каменное изваяние, карие глаза изумленно вытаращились в пустоту.

– Ваш поклонник помешает нашей беседе! – объяснил Ангекок растерявшейся девушке.

– Вы – гипнотизер?

– Мельчают люди! – уклонился Ангекок от прямого ответа. – В былые времена и хулиганы обладали кодексом чести. Дурным тоном считалось приставать к молодому человеку, коли он прогуливается с барышней!

– Зачем вы мне это говорите?! – грубо спросила Инна. Когда ей становилось страшно, появлялась агрессия. – И что вы сделали с парнем?!

Ангекок не смутился.

– Отойдем в сторонку, а то беседы у нас не получится.

– Никуда я с вами не пойду, пока не объясните, что вы сотворили с молодым человеком?!

– Ох, беда с жителями просвещенной эпохи! – воскликнул Ангекок. – Через пять минут очнется ваш ухажер! Если он сам захочет, вернется к своей пресной жизни. Учеба, дом, шахматные турниры…

– А если не захочет?

– Вы коснулись ключевой темы нашей беседы, Донна! – многозначительно подмигнул круглым глазом Ангекок. – Так что насчет беседы в уединенном месте? Вы ловко провели товарища летчика, но, как говорят в Одессе, два раза одна шутка не канает!

Первой, как известно, попадается любопытная мышь! Инна пересекла тенистый сквер, примыкающий к лепному эркеру Зимнего стадиона. Если бы девушка задержалась на пару минут, то она, несомненно, увидела бы, как к шахматисту подлетела здоровенная птица и вступила с ним диалог. Но ей было не до того! Вяземская была всецело поглощена идеей будущей статьи. Ангекок следовал за ней по пятам. Увидел бы кто эту сцену со стороны! Тема тянет на фантастический роман, а ее друзья из писательской среды сетуют на отсутствие ударных сюжетов! Страх исчез. Его пересилил профессиональный азарт. Мысленно она уже верстала текст репортажа…

Наступил вечер. В тусклом свете фонаря роились мотыльки. За ее спиной что-то подозрительно треснуло, едкий запах горелой бумаги осквернил весеннюю прелесть цветущей липы. Инна уселась на скамью, перебирая в уме варианты названий репортажа. Меткое название – половина успеха! «Проснуться в СССР!» Неплохое название для статьи, но хорошо бы добавить чего-нибудь мистического!

Ангекок плюхнулся рядом, под тяжестью его массы жалобно скрипнули доски.

– Вы говорили про спутницу рыцаря… – сказала Инна.

– В самом деле?! – Ангекок непритворно изумился. – Не помню такого!

– Говорили! – Инна прикусила нижнюю губу, отметив новую привычку своего клона. Репортер Вяземская своих губ никогда не кусала.

– Я много чего болтаю! Не следует брать все в расчет. Вот вы смотрели на репродуктор, о войне вспоминали. Подумайте об участи, которая могла ожидать страну, если бы русские люди использовали маячки?!

– Маячки?!

– Так называются липучки, которыми Гербера путников снабжает.

– Зоя-Гербера…

– Какая разница! – отмахнулся Ангекок. – Ответьте!

– У солдат не было маячков! – неуверенно произнесла девушка.

– Почем вы знаете? У некоторых непременно были, но советские солдаты предпочли героическую смерть. Звучит пафосно, но слов из песни не выкинешь!

Инна привыкла опираться на логические построения, но здесь, в зазеркалье, логика шла вразрез с привычными понятиями. Интуитивно она догадалась что «гоблин» не в теме, как принято выражаться в двадцать первом веке. Оброненная фраза про ее роль в качестве спутницы рыцаря, от которой впоследствии Ангекок отказался, запустила сюжет по новому витку. От обилия новых впечатлений у нее заболела голова. Статья станет ядерной бомбой!

– Что вам нужно? – спросила она.

– Конструктивно и по существу, – кивнул Ангекок. – Я предлагаю сделку. Вы отдаете мне билет, а я выполняю любое ваше желание. Договорились?!

– Какой билет?! – воскликнула девушка.

– Мальчик-посыльный принес вам пригласительный билет… – терпеливо объяснил Ангекок.

– Ах, билет! Я его, кажется, забыла дома…

– Ошибаетесь, Донна! Билет нельзя так просто забыть, выбросить или спустить в унитаз. Он и сейчас с вами!

– С какой стати?! – вспылила девушка.

Она действительно ощутила в заднем кармане тугих джинсов квадратик бумаги, вытащила из кармана билет, в полумраке цифры горели, как раскаленные уголья.

– Любое ваше пожелание, Донна! – воскликнул Ангекок, не отводя блестящих глаз от кусочка глянцевой бумажки.

Инна спрятала билет в карман. Будучи трезвой, она становилась осторожной и рассудительной. Боялась принимать решения на скорую руку. Частое явление для бросивших пить алкоголиков – так считают психологи. Если рассмотреть предложение пингвина всерьез, нельзя продешевить. На память пришел договор с блеклой печатью в нижнем углу.

«Запрещено вступать в сговор с асарегами, васагами, а равно с их посредниками…»

И ее сигнатура в нижней части документа. А если ее собеседник и есть асарег?! Откуда ей известно, как они должны выглядеть!

– Ваше предложение заманчиво, Ангекок, но мне надо подумать, – уклончиво ответила девушка.

– Не советую дразнить фортуну, Донна!

Общение с нечистой силой в обличье королевского пингвина стало ей докучать. Инна решительно поднялась со скамейки.

– Я здесь недавно, хотела освоиться, посетить местные достопримечательности. Встретимся позже, если не возражаете!

Мечты о будущем репортаже показались ей мелкими, суетными в сравнении с непостижимой громадой времени, разделившего хорошенькую девочку-клона и пьющую журналистку, лежащую в кресле, под пристальным взором золотых зеркал. Не мешает раздобыть одежду потеплее – весенние ночи в Питере бывают ветреными и сырыми! Она вернулась на аллею, где ее встретил старый знакомец шахматист. Девушка ужасно ему обрадовалась:

– Паша, привет! Следил за мной, проказник?!

Паша повел себя странно. Он хищно улыбнулся, глаза сверкнули недобрым огоньком, зрачки сузились до угольных точек. Послышался едкий запах ацетона. Рука шахматиста почернела от запекшейся крови.

– Ты поранился? – пролепетала девушка.

Паша распахнул обметенные простудой губы:

– Я нравлюсь тебе?!

Голос у него был сиплый, простуженный, будто сели голосовые связки.

– Ты – милый… – выдавила из себя Инна.

Беги, дура! Беги!!!

«Запрещено вступать в сговор с асарегами, васагами, а равно с их посредниками…»

Густые тени шевельнулись, промеж тополиных стволов, в стене здания Зимнего стадиона, возник черный провал, посыпались осколки старых кирпичей. И тотчас наружу выскользнул худой человечек. Его глаза излучали такой же фосфоресцирующий зеленый свет, как у шахматиста.