Георгий Левшов - Сделка с демиургом [litres]

Зоя посмотрела на надпись:

– Это иврит?

– Чушка безграмотная! – отозвался консультант. – Я начертал свое имя на исчезнувшем наречии древних славян!

– И как тебя звали?

– Драгобой!

– Глупость! – фыркнула девушка. – Откуда ты знаешь старый язык?

– Изучил в Интернете.

Зоя обернулась к Мастеру, хорошенькое личико обворожительной секретарши выразило озабоченность.

– Мы выбиваемся из графика, магистр!

– В самом деле? – равнодушно спросил Мастер.

– Следует успеть до полуночи, а на очереди уйма персон.

– Отмени заказы!

– Это непросто будет сделать! – сказала девушка. – Достаточно взглянуть на список. Известные актеры, музыканты, крупные чиновники…

– Паяцы! – презрительно ухмыльнулся Мастер.

– Ангекок вербует оборотней среди местных жителей… – добавила Зоя.

Магистр громко рассмеялся.

– Вот сучий демон! Я ожидал подвоха! – Посмеявшись, он мгновенно стал серьезным. – Асмодей!

– Слушаюсь, магистр! – шевельнулся консультант.

– Бибик вернулся?

– Шляется где-то чертов полукровка! – Гигант оскалил в ухмылке страшные клыки.

– Разыщи его немедленно. Пусть отправляется на помощь Страннику и Донне.

– Будет сделано!

Последние лучи солнца погасли. Быстро потемнело, речную гладь покрыли серебристые барашки. Золотая игла прорвала синюю вязь облаков, как острая шпага мушкетера. Стрелки часов на запястье магистра остановились на отметке девяти вечера. Послышались голоса, к нарушителями бежали вооруженные охранники. Асмодей лениво потянулся, разминая затекшие мышцы.

– Разрешите побаловаться, магистр!

– Никого не трогать! – промолвил Мастер. – Мы уходим…

Он шагнул к выходу, свита безмолвно последовала за ним. Сиреневая молния осветила темнеющий небосклон яркой вспышкой. Начиналась гроза. Первая весенняя гроза в этом году.

В подъезде царил полумрак, из подвала тянуло кошачьей мочой. На потолке чернели горелые подтеки – последствия забав ленинградских мальчишек. Следовало обслюнявить торец спички, натереть белилами со стены, чиркнуть о коробок и ухитриться метнуть на потолок таким образом, чтобы горящая спичка прилипла к известке. В результате образовывались черные разводы, напоминающие тесты Роршаха из учебников по психоанализу. Толстая труба, проходящая вдоль стены, была утыкана окурками. Некоторые жирные хабцы – так любовно именовались недокуренные сигареты – были бережно прижаты кусочками щебенки. Высохший, закаменелый хабец как доброе вино, от времени становился крепче и ароматнее!

Молодые люди поднялись на последний этаж. Роман остановился возле обитой дерматином двери, провел пальцами по длинному ряду звонков. Особняком выделялась большая медная табличка, надраенная, как солдатская бляха. Художник вложил душу в творение. Каллиграфическим почерком были начертаны витые буквы, украшенные царскими вензелями:

«Гутман А. М.».

Инна прыснула в кулак.

– Это твоя?

– Куда там! – улыбнулся Роман. – Аркадий Михайлович был мировой мужик. Врач-гомеопат, работал на дому.

На дверной рейке было выскоблено перочинным ножом:

«Месье Воланд. Астролог, звездочет, прорицатель высшей категории. Не тревожить до полуночи!»

И белая кнопка вдавленного звонка под надписью. Инна хихикнула.

– Тебе повезло с соседями!

– Леша Будкевич был сумасшедшим гением! – сказал Роман. – Он в психушке проводил больше времени, чем дома.

– В чем тогда гениальность?!

– Умел предугадывать будущее…

– Шутка?!

– Черт его знает?! – Роман почесал переносицу. – Сейчас я уже и не знаю…

– Что бы он нагадал нам с тобой?

Авдеев промолчал. Узнавание родных мест происходило с трудом, будто извлекаешь из чулана старую куртку и с удивлением обнаруживаешь пуговицы вместо молнии. Он не появлялся здесь много лет, щемящая тревога поднялась со дна души. Все было знакомое и вместе с тем чужое. Инна угадала настроение спутника, взяла его за руку.

– Я бы, наверное, чокнулась, увидев места своей юности беспутной. – А подумав немного, добавила: – Или запила бы…

На улице взвыл бродячий кот.

– Который твой звонок? – спросила девушка.

Роман нехотя ткнул пальцем в пластиковую оплавленную кнопку.

– Не могу поверить! – воскликнула Инна. – Все настоящее!

– Сам не могу… – Он пошарил рукой за дверным карнизом и на ощупь достал ключ.

– Что нас там ждет?! – В темноте ее бирюзовые глаза выглядели как бездонные синие колодцы. – А если мы встретим гомеопата? Или твоих родителей…

– Маловероятно…

Инна нахмурилась.

– Ты как-то не очень уверенно об этом говоришь!

– Память дырявая! – усмехнулся Роман. – Многого не помню. Словно отрубило.

– У меня так после запоев случалось, – понимающе кивнула Инна. – Прочла в Интернете, что это временная амнезия. Тебе прикрепили нашлепку за ухо?

Мужчина молча отдернул мочку уха, показал черное пятнышко.

– Та же фигня! – сказала Инна. – А почему ты до сих пор не воспользовался экстренным возвращением?

– А ты?

– Черт его знает! – вздохнула девушка. – Стремно как-то! И вообще интересно знать, что дальше будет. Будто кино смотришь!

– Это не кино! – медленно сказал Роман. – Если мы свалим отсюда, второго шанса вернуться не будет!

Она пританцовывала на месте, голова закружилась. Сердце забилось часто, бестолково, словно пытаясь обмануть изменчивое время.

– Если ты не откроешь эту чертову дверь, я начну раздевать тебя прямо здесь! – возбужденно прошептала Донна.

Замок щелкнул, скрипнула дверь, запахло лежалым тряпьем, прелой обувью, человеческим потом.

Впереди темнел длинный коридор, послышался шум спускаемой воды в туалете, заалело пятнышко желтого света. Скрипнули половицы, прилетел отголосок шаркающих шагов. Инна стиснула мужские пальцы. За всю свою многоопытную жизнь она не испытывала сексуального возбуждения подобной силы. Роман неслышно двинулся по коридору, справа темнел проем, вместо двери болталась китайская циновка. Девушка отшатнулась – над косяком висела искусная гипсовая скульптура головы горгоны Медузы. Немигающий взор, способный обратить все живое в камень, уставился на гостей. Копошащиеся змеи на голове младшей дочери морского старца Форко выглядели чрезвычайно натурально.

– Это ваш предсказатель развлекается?

– Леша – талант! – повторил Роман. – У него много было всяких интересных штуковин дома.

Он остановился возле третьей по счету двери, извлек из-под половицы ключ. Инна хихикнула.

– Все жители коммуналки прячут ключи за карнизами и под ковриками?

– Не все! – в тон ответил Авдеев. – У Гутмана был персональный замок!

Они неслышно проскользнули в комнату. Лунная тень втекала сквозь прореху между неплотно пригнанными портьерами. Утробный кошачий вой вторично прилетел с улицы, громыхнула крыша. Через распахнутую форточку вплыл аромат цветения черемухи.